Русский диверсант Илья Старинов
Шрифт:
В сентябре его зачислили в курсанты. Первым делом оказалась заготовка дров. С топливом по всей стране было туго. Воронеж исключения не составлял. Школа помещалась в кирпичном здании. Стекол в окнах почти не было, и оконные проемы забивали досками, между которыми шелестели сухие листья и опилки.
Паек был скудный, а курсанты еще добровольно отчисляли часть продуктов в пользу голодающих Поволжья.
В школе преподавали замечательные учителя — главным образом, инженеры из Управления Юго-Восточной железной дороги.
В те годы существовало повальное увлечение коммунами.
Старинов поставил себе цель — сдать экстерном в январе 1922 г. за второй семестр первого курса и за первый семестр второго. Закончить двухлетнюю школу за год. Одни преподаватели сомневались в успехе такого предприятия, другие — поддерживали его.
Дней отдыха не стало. С неимоверным трудом Старинов догнал второй курс и тогда принял еще одно решение — закончить учебу на «отлично». И он получил по всем предметам высшие оценки. За что был награжден в день выпуска именными часами.
Незадолго до перехода на второй курс Илью Григорьевича, как фронтовика и отличника, приняли кандидатом в члены Российской коммунистической партии большевиков.
Осенью 1922 г. Старинов окончил школу военно-железнодорожных техников и получил назначение в г. Киев, в 4-й Коростенский Краснознаменный железнодорожный полк.
В то время вблизи городов и сел находили большое количество зарывшихся в землю, неразорвавшихся бомб и снарядов. Подрывной команде Старинова дел хватало.
Осторожно откапывали губительные находки, отвозили в безлюдные места и уничтожали.
Илья Григорьевич пользовался каждым случаем, чтобы исследовать устройство взрывателей. Начал делать первые опыты по выплавлению взрывчатки из бомб и снарядов и убеждался, что это вполне безопасное и выгодное мероприятие. А нужда в тринитротолуоле была очень велика. Особенно весной, когда нужно подрывать ледяные заторы, угрожающие железнодорожным мостам.
Уже в ту пору Старинов впервые задумался над созданием портативных мин для подрыва вражеских эшелонов.
Еще в годы гражданской войны Илье Григорьевичу довелось познакомиться с устройством громоздких, сложных противопоездных мин замедленного действия, которые называли тогда «адскими машинами». В инженерном батальоне было несколько таких мин. Саперы поставили только одну из них на участке Батайск — Ростов. Остальные впустую провозили всю гражданскую войну в обозе. Не такие неуклюжие махины были нужны Красной Армии!
Старинов начал регулярно читать военные журналы, изучать минно-подрывное дело, пополнять знания и опыт, полученные на войне и в школе.
Жизнь в стране постепенно улучшалась. Начался новый, 1924 г.
Как-то Старинова вызвали к комиссару полка. Последний указал на стул.
— О нашем разговоре не должен знать никто, — предупредил он. — Из штаба округа поступило приказание выделить опытного командира-подрывника для выполнения специального задания. Мы с командиром полка решили рекомендовать вас.
Через час после разговора с комиссаром Илья Григорьевич уже запирал замки
В служебном вагоне все выяснилось. Комиссия под председательством Е. К. Афонько, в которую был включен и Старинов, должна работать под непосредственным руководством командующего войсками Украинского военного округа И. Э. Якира. Работа была связана с укреплением приграничной полосы. Предстояло обследовать железнодорожные участки на границах с Польшей и Румынией, подготовить их к разрушению в случае внезапного вражеского вторжения. Старинов в комиссии оказался единственным командиром-подрывником. От него ждали предложений по созданию заблаговременных минных устройств.
Комиссия объезжала границу, осматривала железнодорожные мосты, большие трубы, депо, водокачки, водонапорные башни, высокие насыпи и глубокие выемки.
С утра до поздней ночи в любую погоду члены комиссии вышагивали по шпалам, по сырому балласту. Прикидывали, измеряли. А возвратясь в служебный вагон, начинали скрупулезные подсчеты и выкладки.
Предстояло отчитываться перед И. Э. Якиром.
В октябре 1924 г. комиссия прибыла на станцию Мозырь. Старинова сопровождал начальник военизированной охраны моста, молодой парень. Он щеголял выправкой и вообще хотел показать, что они здесь не лыком шиты.
Илья Григорьевич стал осматривать фермы моста. Дошла очередь до глубоких минных колодцев в опорах моста. Можно было, конечно, затребовать чертежи и по ним установить размеры колодцев. Однако Старинов давно взял за правило обследовать каждый объект лично.
Начальник охраны остался на мосту, а Илья Григорьевич спустил в трубу электрический фонарь. Всмотрелся и застыл на месте. В колодце лежал заряд динамита, покрытый густым маслянистым налетом.
— Придется закрыть движение по мосту! — сказал Илья Григорьевич начальнику охраны.
Тот побелел. Но Старинову было не до него. Он немедленно отправился к членам комиссии, чтобы доложить о страшной находке.
Студенистый динамит, покрывшийся маслянистым налетом, крайне опасен. Он чрезвычайно чувствителен к механическим воздействиям. Достаточно небольшого удара, даже трения, чтобы динамит взорвался. Инструкция требовала уничтожать это вещество, избегая переноски.
Пока Старинов обследовал другие минные трубы, полетели донесения в штаб округа и в Народный комиссариат путей сообщения. Движение на дороге прервалось. Илья Григорьевич обнаружил заряды динамита с выпотевшим нитроглицерином и в других опорах. Это была чистая случайность, что мост до сих пор не взлетел на воздух.
— Что надо предпринять? — спросил Илью Григорьевича председатель комиссии. — Учтите, задерживать движение на большой срок нельзя.
Старинов старался держаться в стороне, чтобы избежать вопросов. Честно говоря, он и сам не знал, как поступить. Ни один из известных ему способов разминирования в данной ситуации не был пригодным.
Илье Григорьевичу на занятиях в инженерной школе достаточно много твердили, что динамит с маслянистым налетом особенно чувствителен к механическим воздействиям. Его надо просто взрывать. А как? Получается вместе с мостом!