Русский диверсант

Михеенков Сергей Егорович

Все произошло в одно короткое мгновение, так что он не успел даже испугаться. Белая кочка, торчавшая над бруствером, качнулась. Матвей Фимкин отчетливо увидел колечко дульного среза и понял, что кочка-то никакая вовсе не кочка, а шапка стрелка. Что стрелок оказался хитрее и удачливее. Надо поднимать руки… Но тотчас из стального колечка дульного среза полыхнуло коротким пламенем, и пуля, небольно войдя в грудь, рванула шинель на спине под самой лопаткой. Матвей Фимкин умер не сразу. Он еще увидел, как из старого, присыпанного сосновыми иглами и снегом окопа встал подросток лет шестнадцати, передернул затвор, шагнул к нему навстречу и в упор прицелился в лицо. Прямо в переносицу. Следующего выстрела он не услышал, не увидел даже вспышки. Просто обвалилась чернота и придавила его своей тяжестью.

Иванок снова передернул затвор. Полицейский лежал у его ног. Вторая пуля снесла ему полчерепа.

Но он прицелился и снова выстрелил. И снова перезарядил. И снова выстрелил. Когда закончилась обойма, он перехватил винтовку и начал бить окованным толстой металлической пластиной затыльником приклада, стараясь попасть туда, в то багровое бесформенное пятно, которое еще мгновение назад смотрело на него злым, беспощадным взглядом врага.

— Иванок! Что ты делаешь! — Зинаида обхватила его сзади за плечи, повисла, повалила в снег и, когда Иванок выронил винтовку и напряженное в нечеловеческой судороге тело его обмякло, обняла его, положила на колени голову и начала тереть снегом. — Успокойся. Ну, вот так… Успокойся. Он уже неживой. Спас ты нас, Иванок. Спас. Спасибо, что пришел.

Вскоре Иванок пришел в себя. Встал, подобрал винтовку, быстро зарядил ее новой обоймой. Посмотрел на Зинаиду.

— Где Прокоп?

— Там, — указала за овраг Зинаида.

Иванок подошел к убитому полицейскому, расстегнул его шинель, осмотрел карманы. Забрал зажигалку и сигареты. Снял ремень с подсумком и кинжальный штык. Обошел его вокруг. И сказал:

— Это им за Шуру. За сестру. Я их теперь… На всех дорогах…

— Угнали Шуру?

— Угнали. И Шуру, и Ганьку, и Зойку Иванюшкину, и ребят всех.

Зинаиду трясло. Она не могла встать на ноги. Иванок помог ей подняться. Она ухватилась за молоденькую березку и некоторое время стояла так, пошатываясь и боясь, что березка не выдержит и сломается, и она снова упадет в снег. А надо уже уходить. Подальше от этого страшного места.

Иванок обыскал и второго полицейского. Подтащил его к лазу в землянке, отрытому Зинаидой и Прокопом, просунул тело и столкнул его вниз. Потом притащит и второго. Второго ему помогал тащить Прокопий.

— Что теперь будем делать?

— А что, уходить надо отсюда подальше. И поскорее. — Зинаида отпустила березку, посмотрела по сторонам. — Ты с нами?

— А можно?

— Тебе ж больше некуда идти. Этих они дня через два найдут. След найдут и за нами увяжутся.

— Может, ночью снег пойдет. Пошел бы. Покружим по лесу, поводим их.

Но они знали, что без еды они долго в лесу не продержатся.

— Если пойдет снег, они не найдут и их. Надо все здесь подмести.

Через полчаса они шли по сосняку и молили бога, чтобы пошел снег и спрятал все, что они здесь натворили.

Снег ночью не пошел. Небо вызвездило. Они сидели возле сбитого немецкого самолета, жгли костер и слушали ночь. К утру уснули. А на рассвете в стороне Варшавки загремело. Туда пролетели несколько пар пикировщиков. Спустя некоторое время одного из них, прижимая к земле, атаковал истребитель. Маленький юркий самолетик, как игрушечный, поблескивал на солнце красными звездами на плоскостях, взмывал вверх и снова начинал атаку. Из-под его крыльев возникала трасса и протягивалась в сторону большого самолета.

— Так им и надо, — провожая взглядом самолеты, стиснул зубы Иванок. — Теперь и их бьют. Пускай их тут всех мыши объедят до костей.

Там, возле Варшавки и в стороне станции, гудело и раскачивалось — рвались тяжелые снаряды.

Зинаида тоже проснулась, высунулась из парашютного шелка, открыла глаза, прислушалась. Они еще не знали, что утром началось наступление двух фронтов, Западного и Калининского, что одной из ударных армий прорваны немецкие линии и в прорыв, развивая удар, спешно входила кавалерийская дивизия с артиллерией и дивизионами гвардейских минометов. Не знали и того, что тем же утром из Андреенок в Прудки был послан отряд полиции, чтобы разыскать пропавший патруль. Командир отряда имел приказ: если полицейские не будут найдены, взять в Прудках заложников и расстреливать по одному каждые полчаса, пока не скажут, где патрульные, и не выдадут своих беглецов. Но канонада, разыгравшаяся в районе станции, переполошила всех. Немцы, получив тревожное сообщение, срочно эвакуировались. Через час дорога на запад была забита техникой и повозками. Отряд полицейских вернулся к своим казармам. В это время там увязывали на телеги имущество, оружие. Вместе с сотней уходили и многие семьи. Красная Армия атаковала на широком участке фронта. Началась операция «Марс» [18] .

18

Вторая

Ржевско-Сычевская наступательная операция. В отечественной историографии отражена слабо. Описания и выводы весьма противоречивы. Хронологическое совпадение ее со Сталинградской битвой, которая тоже носила «космическое» кодовое название («Уран»), не случайно. 10 октября 1942 года советские войска получили директиву на продолжение Ржевско-Сычевской операции силами Западного и Калининского фронтов с той же целью: окружение и уничтожение немецких войск, находящихся на Ржевском выступе. Выступ по-прежнему угрожал Москве своей близостью к столице и тем, что здесь была сосредоточена основная группировка войск группы армий «Центр», а именно — 9-я полевая армия под командованием «гения обороны» генерала танковых войск Вальтера Моделя. Ставка сосредоточила на ликвидацию ржевского выступа следующую группировку: 20, 29, 31 и 30-я Западного фронта и 41, 22 и 39-я армии Калининского фронта. Были также задействованы 1-й механизированный корпус генерала Соломатина и 3-й механизированный корпус генерала Катукова. В резерве: 114-я сд и 39-й танковый полк. Группа армий «Центр» к тому времени успела основательно пополнить свои силы, подтянув в район Ржевско-Вяземского выступа 39-й танковый корпус (5-я танковая, 78-я и 102-я пехотные дивизии), 9-ю тд и 95-ю пд, а также 41-й танковый корпус. В резерве: 1-я тд и мотодивизия СС «Великая Германия». Севернее позиции занимал 23-й армейский корпус (110-я и 206-я пехотные, 14-я моторизованная дивизии). 27 ноября советские войска прорвали немецкие линии. В прорыв вошел 2-й гв. к. к. и танковые подразделения. Они перехватили шоссе Ржев — Вязьма. Вскоре немцы перегруппировались и контратаковали: 19-я и 20-я танковые дивизии, наступая с юга, клином врезались в порядки советских войск; навстречу им с севера двигался ударный клин 1-й танковой дивизии и подчиненная ей ударная группа дивизии «Великая Германия». С советской стороны в операции участвовало 1890 тыс. человек, 24 тыс. орудий и минометов, 3375 танков и 1100 самолетов. С немецкой: 72 дивизии — 1680 тыс. человек и 3500 танков. Повторилась трагедия февраля — апреля 1942-го, когда под Вязьмой была отрезана Западная группировка 33-й армии Западного фронта, с той лишь разницей, что на этот раз в «котле» оказалась более многочисленная советская группировка. Операция «Марс» с точки зрения собственно ее результатов оказалась неудачной. Но она, несомненно, помогла Красной Армии выиграть сражение под Сталинградом и в целом переломить ход войны. В случае же успеха, Ставка разработала новую операцию под кодовым названием «Юпитер». 5-я и 33-я армии Западного фронта должны были снова атаковать в направлении Вязьмы, захватить этот важный коммуникационный узел, а затем в составе сил Калининского и Западного фронтов прорваться к Балтийскому морю, уничтожив группу армий «Центр» и расчленив группу армий «Север». Планам Ставки не суждено было сбыться. Хронологические рамки Второй Ржевско-Сычевской операции: 25 ноября — 20 декабря 1942 года. В день РККА, по различным источникам, теряла 10 000 человек, включая и раненых.

Глава двадцать шестая

В разведку Воронцов отправил троих: Степана, молодого механика Гришку, который хорошо знал местность, и одного из танкистов. От своего экипажа Демьян назначил в разведку Штыренко. Сказал ему:

— Тебе, Штырь, машину вести, вот и посмотри там, где и как проехать лучше. Особенно низины проверь. Чтобы нигде не сели. И разведайте позиции ПТО. Учитывай сразу и то, что мы будем прорываться с тыла.

— Понял, — радостно козырнул ему Штыренко.

Экипаж летал как на крыльях. То, что они снова обрели боевую машину, что под завязку заправили баки соляркой и имели полную боеукладку, казалось невероятным. Особенно после того, что с ними произошло: гибель товарища, плен, побег. Появился реальный шанс не только вновь вернуться в строй, но и вернуть родной бригаде исправную «тридцатьчетверку», которая наверняка уже считалась в графе безвозвратных потерь.

Группу возглавил Степан.

Они прошли с километр. Лесной проселок повернул на восток.

— Зайцева Гора там, левее, — пояснил Гришка. — А дорогу мы можем пересечь здесь. Или левее. До нее отсюда километра полтора, не больше.

— Судя по карте, — заметил Степан, — высот тут несколько. Которая из них Зайцева?

— Так и есть. — Гришка для важности заглянул в карту. — Там этих гор — гора на горе. Сразу и не разберешь, где какая. А Зайцева посреди. Самая большая. Говорят, там немцы и сидят.

— Что же получается? — Штыренко протиснулся к карте, ткнул пальцем в карандашный кружок, сделанный Воронцовым. — Значит, высоты, если их несколько, начинаются ближе?