Русский Египет
Шрифт:
Во время очередной поездки в Египет в январе 2007 года я вновь отправился в до боли знакомую мне национальную библиотеку «Дар аль-кутуб». Как и в случае с Шаляпиным, решил посмотреть англоязычную «Иджипшн газетт», поскольку выступления Анны Павловой наверняка привлекли внимание главным образом многочисленных европейцев, живших тогда в Египте. Ведь классический балет — искусство для самих египтян чужое. Но мне не повезло. Только что закончилась многолетняя реконструкция исторического здания «Дар аль-кутуб» на площади Баб аль-Хальк, и подшивки старых газет были упакованы в ожидании отправки на новое место.
Если время первых гастролей Анны Павловой в Египте мне удалось уточнить с помощью письма И. Я. Билибина к Л. Е. Чириковой,
Во время второго посещения Каира труппа Павловой не столько ездила на пирамиды и в пустыню, сколько ходила в Египетский музей. Там были выставлены сокровища гробницы Тутанхамона, открытой в 1922 году в Долине царей возле Луксора. «Наши репетиции почти совпадали со временем работы музея, — вспоминал Альгеранов, — но если пойти туда сразу после обеда, то оставался еще час до закрытия. Мы ходили туда много раз, и никогда в жизни я не испытывал столь длительного восхищения. Все было так необычно, и удивлял не только возраст, но и прекрасная сохранность экспонатов».
Как и во время первых гастролей, труппе выделили свободный день для осмотра достопримечательностей. Предложили танцорам несколько вариантов программы. Альгеранов присоединился к тем, кто решил поехать в Саккару. Павловой с ними не было. Потом он узнал, почему. Оказалось, что в 1923 году балерину возил в Саккару, как пишет Альгеранов, «русский художник и дизайнер Билибин».
Рассказывая о гастролях в Египте Анны Павловой и египетской теме в ее творчестве, не могу удержаться, чтобы не привести еще одну выдержку из книги В. Э. Дандре о его знаменитой супруге. «Первым скульптором, с которым ей пришлось познакомиться много лет тому назад в Петербурге, был Борис Клюзель. Ему очень удавались статуэтки артистов Императорского балета в разных танцах. Сделал он статуэтку также и с Анны Павловны, и вылепил ее ногу, потом отлитую в бронзе. Я отдал ее Лондонскому музею».
При чем же здесь Египет? — спросите вы. Все дело в том, что вскоре после вторых гастролей Павловой в Египте, в 1929 году, Борис Оскарович Фредман-Клюзель переехал в Каир и провел там последние 30 лет своей жизни. Но об этом я подробно расскажу в следующих главах.
А в заключение хочу отметить, что в память о гастролях великой русской балерины в Египте в зале для почетных гостей нового здания возрожденной Александрийской библиотеки в 2003 году была установлена статуэтка Анны Павловой работы русского скульптора Елены Безбородовой.
Глава 19
Ошибка мадам Рабаб
Вернувшись в сентябре 1991 года в Каир из очередного отпуска, во время которого познакомился с письмами И. Я. Билибина, я первым делом написал Л. Е. Чириковой. Кто, как не она — возлюбленная Билибина, два года прожившая в Египте, — может рассказать и о своем учителе, и о русских эмигрантах! В ожидании же ответа занялся будничными журналистскими делами.
Хлопотная работа у зарубежного корреспондента ежедневной газеты. Все надо знать, везде успеть. Крутишься до поздней ночи, а чуть свет опять на ногах. Читаешь свежие газеты и журналы, затем мчишься в город на встречу с кем-нибудь из египетских официальных лиц, потом срочно садишься писать материал в номер, передаешь его по телефону в редакцию. Уф! Перерыв на обед. И снова нескончаемая круговерть. Надо починить забарахлившую машину — без нее как без рук, успеть на пресс-конференцию, посмотреть по телевизору вечерние новости и в довершение всего составить финансовый отчет.
Но и в этой суматошной, хотя и очень интересной, жизни выпадают часы, когда можно отдохнуть, заняться любимым делом. В одно из таких «окошек» я решил вновь заглянуть в антикварный магазин «Ностальгия», тот самый, где весной покупал эмигрантский журнал «Перезвоны».
Хозяин магазина, светлоглазый мужчина по имени Марван, больше похожий на палестинца, чем на египтянина, встретил меня как старого знакомого.
— Добрый день, мистер Владимир! — приветствовал он меня, сделав в моем имени на арабский манер ударение на последний слог. — Как дела?
— Хвала Аллаху, господин Марван! Нет ли у вас чего-нибудь новенького на русскую тему?
— Да вроде ничего нет. Впрочем, посмотрите сами. Вот, к примеру, несколько картин из свежих поступлений.
Прежде чем рассмотреть сами картины, я пробежал глазами автографы на них. Одно имя показалось мне знакомым — «В. Стрекаловский». Да, я действительно встречал его, в книге, которую просматривал во время отпуска в архиве Советского фонда культуры. Называлась она «Зарубежная Россия» и была издана в Париже на русском языке в 1971 году. Автор книги, П. Е. Ковалевский, дал довольно подробный обзор русской эмиграции за полвека. По некоторым странам в книгу вошли небольшие отдельные статьи других авторов. Статью о Египте написал Владимир Беллин — сын директора Русской поликлиники в Каире Виктора Эмильевича Беллина. Это ему, Володе Беллину, Федор Иванович Шаляпин подарил в 1933 году фотографию. В статье Беллин упоминал наиболее выдающихся, с его точки зрения, представителей русской эмиграции в Египте. «Художники В. Н. Стрекаловский и его сыновья Роман, Николай и Всеволод, — писал Беллин, — были высоко ценимы, и их картины украшают музеи истории, агрикультуры и военный в Каире». Только кто из Стрекаловских автор этой картины — акварельного пейзажа набережной Нила: отец, Владимир, или сын, Всеволод? Оба имени читаются на «В». Марван, конечно, этого не знал.
— Сколько же стоит эта картина? — спросил я его.
Хозяин магазина взглянул на заднюю часть рамки и ответил:
— Четыре тысячи фунтов.
Да, работы художников с мировым именем стоят, конечно, подороже. Но и эта сумма — почти полторы тысячи долларов — достаточно велика. Во всяком случае, мне не по карману. О чем я откровенно и заявил Марвану. Тот понимающе улыбнулся.
— А можно мне сфотографировать картину?
— Пожалуйста!
Магазин «Ностальгия» находится рядом с итальянским культурным центром, и я решил зайти и туда. Дело в том, что одна из наших женщин, вышедшая замуж за египтянина, рассказывала мне как-то, что сотрудница центра Анна-Мария ди Марко водит дружбу с русскими эмигрантами. Анну-Марию я не застал, так что мне пришлось звонить ей вечером домой. Ответила она на очень чистом русском языке.