Русский экзорцист
Шрифт:
Водитель хмыкнул и согласился.
Из дома Волохов позвонил Александру Ярославовичу и рассказал о том, что увидел в квартире отца Василия и о дорожном происшествии. Тот долго молчал, потом, тяжело вздохнул.
— Слушай, Павел, а ты не подумал, что он знает, где ты обитаешь?
— И что делать? Опять в лесу жить? Нет уж, благодарю покорно. Все-таки в квартиру попасть сложнее, чем захватить врасплох в лесу. Тем более что след уже практически не ощущается.
— Ну, как знаешь, — Александр Ярославович опять вздохнул, — отдыхай пока.
— А с
— Мне надо подумать. Завтра я тебе позвоню.
Волохов умылся, отключил телефон и, развернув пакет, прошел в кухню. Разложив книги, он решительно подвинул табуретку и уселся за стол.
— Отдыхай, — пробормотал он, — а Светка?
Спать он лег далеко за полночь, так ничего и не почерпнув из мудрости средневековых теологов. Проверил, заперта ли дверь, подставил под ручку стул и, усмехнувшись жалкой баррикаде, плюхнулся в постель. Простыни, казалось, еще хранили тепло Светкиного тела. Волохов закрыл глаза и постарался побыстрее заснуть.
Александр Ярославович позвонил на следующий день ближе к вечеру и назначил встречу на площади Тельмана возле памятника. Дома сидеть надоело, и Волохов пришел пораньше, купил банку пива и устроился на мраморном бордюре под фигурой вождя немецкого пролетариата. Вокруг слонялись будущие студенты МАДИ. Осенью те из них, кто поступит в институт, оккупируют площадь вокруг памятника со спокойной уверенностью, что именно здесь можно спокойно выпить пивка, не оглядываясь отлить в ближайших кустах, закадрить сокурсницу или перехватить денег до стипендии. А пока, нервно переходя от группы к группе, абитуриенты выясняли, кто куда поступает и кто из приемной комиссии лояльно относится к молодежи. Волохов прислушался к разговорам.
— …да ты что, Семеныч — зверь! Валит всех подряд.
— А Лидия?
— Девок не любит, а с пацанами более-менее.
— …эх, надо было на лапу дать!
— Так и сейчас не поздно.
— Знать бы кому…
Черная «Волга» остановилась напротив памятника в назначенное время. Александр Ярославович вышел, скептически огляделся и махнул Волохову рукой, приглашая в машину.
— Здесь поговорить не дадут, — пояснил он, — садись вперед.
Волохов устроился рядом с водителем. На заднем сиденье, рядом с Александром Ярославовичем примостился тощий пацан с длинными завязанными в хвост волосами и в черной рубашке, застегнутой под горло. Мягкий, еле заметный пушок на щеках свидетельствовал, что бриться он еще не начал.
Проехав здание МАДИ, свернули в ближайший переулок.
— Павел, познакомься, — сказал Александр Ярославович, — это Иван. Вы будете работать вместе.
— …
Волохов обернулся. Парнишка, хлопая длинными ресницами, доброжелательно смотрел на него теплыми карими глазами.
— Что молчишь?
— Можно вас на пару слов, — сказал Волохов, выбираясь из машины.
Они отошли на несколько шагов.
— Что это значит?
— Это значит, Павел, что он проведет обряд изгнания, а ты ему обеспечишь для этого все условия, — жестко сказал Александр Ярославович.
— Это же мальчишка!
— Он рясофорный монах, он знает четыре языка, в том числе латынь, он изгоняет бесов одним наложением рук!
— Вы не представляете…
— Я прекрасно все себе представляю, Волохов. Именно поэтому я выбрал его. Священники — народ подневольный. Здесь, в Москве, строжайшая вертикаль церковной власти, бюрократия не хуже, чем в Думе. Ни один священник не сможет отлучиться без согласия начальства. Иван из дальнего монастыря, игумен отпустил его без лишних вопросов, взяв с меня слово, что с ним ничего не случится. И я дал ему слово!
— А я нет, — резко сказал Волохов. — Я сам под ударом, а вы мне предлагаете еще мальчишку сопливого…
— Все, Волохов, разговор окончен, — Александр Ярославович отошел к машине, наклонился и постучал в стекло.
Парнишка неловко вылез из «Волги» и встал рядом с ним, тиская в руках полотняную сумку. Черные мешковатые брюки болтались на тощих бедрах.
— Ну, здравствуй, — Волохов обреченно вздохнул и протянул руку.
— Здравствуйте, — ладонь у паренька была хрупкая, как елочная игрушка.
— Говорят, ты языки знаешь?
— Да, — Иван покраснел и опустил глаза.
— И бесов изгоняешь?
Паренек покраснел еще сильнее.
— Несколько раз у меня получилось.
— Вот что, молодые люди, — сказал Александр Ярославович, — дел невпроворот, так что познакомитесь в процессе работы.
Сев в машину, он захлопнул дверцу, но, подумав, опустил стекло.
— Волохов, подойди сюда. Отвечаешь за него, понял? — сказал он, понизив голос.
— Я и так за все отвечаю! Давайте, валите все на меня, беззащитного, безответного…
— До свиданья, Иван, — попрощался Александр Ярославович, не обращая на Волохова внимания, и захлопнул дверь.
Стоя рядом, они смотрели, как «Волга» выехала на Ленинградку и затерялась в гуще автомобилей.
— Что в сумке-то?
— Крест, икона, святая вода, ряса.
— Ох-хо-хо… Ну, пойдем, отрок.
Волохов повел паренька через Ленинградский рынок — есть хотелось неимоверно. Не торгуясь, он купил у небритых продавцов «настаящие» крымские помидоры, огурцы и зелень, яблоки и позднюю клубнику. Знакомый запах заставил его свернуть за палатки. Трое мужиков торговали свежей рыбой. Волохов выбрал крупного сазана. Иван предложил свою помощь, Волохов передал ему сумки и пошел в мясные ряды. По дороге купили квашеной капусты, картошки и салата. Парная свинина стоила, как вырезка занесенного в красную книгу исчезающего животного. Напоследок прикупив сладостей, хлеба, молока и яиц, они, нагруженные, как ишаки, поспешили домой. Я тебя откормлю, думал Волохов, посматривая на мальчишку. Ты у меня станешь упитанный и розовый, как Хрюша из «Спокойной ночи, малыши». Иван семенил за ним, стараясь не отстать, но успевая в то же время глазеть по сторонам.
— Ты что, первый раз в городе?
— Нет, — паренек опустил голову, застеснявшись, — я бывал в городе. В Кириллове.
— О-о, — протянул Волохов, — знакомые места. Озеро там шикарное.
— Да, там красиво.
Они поднялись по лестнице. Волохов передал ему свои пакеты, открыл дверь и сделал приглашающий жест.
— Заходи, бандит, в КПЗ.
— Спасибо, — мальчишка удивленно захлопал глазами, но потом, поняв, что это шутка, вежливо улыбнулся.
Волохов мысленно обругал себя последними словами.