Русский фантастический, 2015 № 01. Черновики мира
Шрифт:
— Но… Как же так? Не может быть! Программа… Я вошла в транс, оказалась в игре… Начала играть. И все пошло так, как я хотела… Баллы…
— Слушай, мелкая, я даже не знаю, о чем ты, — лениво произнес Маулдер. — Я вчера под кайфом был. Мог наболтать чего угодно. А игру я точно никакую не писал. Мне и так нормально было. Извини, мне звонят.
Схлопнулось, закрываясь, окно чата. Янка сидела тупо уставившись на экран.
Игры не было? Она была в реальной жизни? Все, что она понаделала сегодня, — это была она сама? Янка, а не Ящерица?..
Не может быть! Это неправда! Ну как это — Янка оглянулась вокруг — может быть реальностью? Яркие краски… Ощущение, что она может все,
Но если допустить на минутку, что все это было… Что все это правда… Все это произошло на самом деле… Как она завтра пойдет в школу?! Как она выйдет из своей комнаты?! На глаза матери? И Павел Константинович… Все пойдет по-старому?! Нет! Это неправда! Она в игре! И она — Ящерица! Она хочет быть Ящерицей и останется ею! А то, что Маулдер не помнит, так немудрено. С его-то наркотой не то что игру забудешь, но и родных папу с мамой!
Она в игре, и у нее все получается. Первые шаги сделаны, начальные очки набраны. А какая там основная цель игры? Стать Президентом? А почему бы и нет? Ведь это игра, здесь все возможно. Она пройдет ее до конца. И получит свой выигрыш.
— Президент Яна Астафьевна Белозерова… — Ящерица, пробуя слова на вкус, произнесла фразу вслух. — А что, звучит!
Александр Тихонов
Тестер
— Присаживайтесь, — представитель следственного управления указал на кресло напротив широкого письменного стола. — Мистер Игнатов, я обязан вас предупредить, что наш разговор будет записываться. Вы не возражаете?
— Я не против.
— Замечательно. Тогда я включаю запись.
Следователь щелкнул по сенсорному дисплею лежащего на столе планшета. Электронное устройство отозвалось протяжным писком, сигнализируя, что запись начата. Выждав несколько секунд, представитель управления глубоко вздохнул и произнес:
— Главным следственным управлением Объединенной Евразии проводится допрос свидетеля по делу о гибели Николая Акимова. Допрос проводит старший следователь Восточноевропейского отделения следственного управления Даг Шолленг. — Он несколько секунд помолчал, потом перевел взгляд с планшета на меня и кивнул. — Назовите ваше имя.
— Андрей Игнатов. Год рождения называть?
— Не стоит… Я спрошу об этом, если потребуется. Вы работаете в фирме «Тест-технолоджи», предоставляющей услуги тестирования виртуальных программ?
— Да.
— Какова ваша должность?
— Тестер, — я замялся, не зная, что добавить. — Просто тестер…
— Мистер Игнатов, расскажите об обстоятельствах гибели мистера Акимова, свидетелем которой вы стали.
— Нам поступил заказ, — начал я, — на тестирование программы для географического общества Объединенной Евразии. Программа была составлена больше трех лет назад, и ее создатели опасались, что за период внесения мелких доработок, то есть за эти три года, что-то в ней могло пойти не так. Программа представляла собой трехмерную карту планеты с функцией просмотра любой точки Земли в масштабе один к одному. Амбициозный проект. Его планировалось запустить во всех школах Объединенной Евразии в качестве пособия по географии. Наше тестирование было контрольным. Ну это когда осталось лишь побывать в шкуре стандартного пользователя и подписать акт сдачи программы в эксплуатацию. Нас с Николаем отправили в составе парной группы. Я должен был поработать два часа, а потом он сменил бы меня, но Коля заупрямился — не хотел два часа впустую шататься по тестовому комплексу и попросился быть первым. Мы вошли в тестовый зал, Акимова подключили к креслу, зафиксировали датчики. Ну вы знаете, как это обычно делают. Потом запустили программу. А я пошел в буфет перекусить, чтобы через два часа вернуться и сменить напарника. Когда спускался на первый этаж, меня нагнал Шон Браун… он работает там… Нагнал и говорит: «Андрюха, там Акимову плохо». Я обратно по лестнице вбежал, смотрю, а Колян… ну Николай… корчится в кресле. Потом он начал срывать с себя все эти датчики и заплакал. А еще через несколько секунд он перестал дергаться и замер. Мы сначала подумали, что ему просто плохо стало — такое бывает на старых программах… Но пульса совсем не было. Шон вызвал врача, правда, было уже поздно.
Пока я говорил, следователь молча кивал, а когда я закончил свой монолог, покопался в документах, сложенных на письменном столе, и выудил из общей хаотичной, как мне показалось, кипы листок бумаги.
— Комиссия установила, — указательным пальцем Шолленг провел по напечатанным на листке строкам, — что смерть Николая Валерьевича Акимова наступила в результате перегрузки центральной нервной системы путем одновременного воздействия на сознание пострадавшего ряда искусственных раздражителей.
Он закончил читать и вопросительно взглянул на меня.
— Резкие колебания звука и изображения, которые вызывают галлюцинации, расстройство нервной системы и даже смерть, — пояснил я. — Программа зависла, вот все звуки с изображениями и смешались воедино. Психика моего напарника этого не выдержала.
— И при каких обстоятельствах такое может произойти?
— Обычно случается при зависании программы или сбое, произошедшем в графическом движке. Еще каких-нибудь десять лет назад такое частенько случалось. Гибли люди.
— Но сейчас технологический уровень позволяет практически исключить подобные случаи. За последние полтора года в мире зарегистрированы всего две смерти тестеров. Если считать вчерашнюю гибель мистера Акимова, то три…
— Наша работа всегда была сопряжена с риском, — я пожал плечами. — Необязательно это риск летального исхода. У тестеров порой происходит потеря рассудка тоже, но такие случаи обычно не добираются до следственного управления. Вопросы компенсации семье тестера решаются в руководящих кругах фирмы-заказчика и тестовой организации.
— И много таких случаев на вашей памяти?
— Мне известен лишь один случай. Женщина-тестер по имени Ольга Субботина, работавшая в паре со старшим тестером Европейского отделения, проверяла программу для военных. Она сошла с ума прямо в трансляционном кресле. Просто в один момент сорвала с себя шлем с датчиками, принялась плакать, и… и все…
— Понятно, — кивнул следователь. — А программу, убившую вашего напарника, до вас тестировали?
— Убивает не программа. А человек, ее создавший или допустивший ошибку. Убивает умник, который вовремя не проверил систему охлаждения установки. Программный код — это лишь инструмент, посредством которого безалаберность одних приводит к смерти других.
Шолленг хмыкнул:
— Мне ясна ваша позиция, мистер Игнатов. Но я бы попросил отвечать на поставленный вопрос, а не философствовать. Пустопорожние разглагольствования не помогут нам выяснить, кто является виновником гибели вашего напарника.
— Так ведь я о том и толкую. Невозможно найти человека, который виновен. Напарник погиб из-за случайности, но прежде была совершена ошибка. Кем совершена, мы не узнаем никогда.
— Не будьте так пессимистично настроены, мистер Игнатов. Отвечайте на поставленный вопрос. Кто-нибудь тестировал программу до вас?