Русский Феникс. Между советским прошлым и евразийским будущим
Шрифт:
В перечень сведений, отнесенных к гостайне, в соответствии с законом о государственной тайне, попадают и сведения о кадровом составе ФСБ. Даже в советский период информация о сотрудниках КГБ была ведомственной, а не государственной тайной. Изменение статуса препятствует предать гласности имена всех палачей времен репрессий.
В 1992 г. Дума приняла закон «Об оперативнорозыскной деятельности», определенный Никитой Петровым «новаторским», поскольку впервые не ведомственная инструкция регламентировала оперативно-следственную деятельность, а общероссийский нормативный акт. В соответствии с этим законом человек, против которого КГБ проводил оперативную разработку (а зачастую разработка не завершалась только арестом), имеет право запросить эти материалы и получить их для ознакомления, хотя и без выявления источников информации. Именно это положение закона, однако, на слушаниях в Думе в 1995 г. было изменено. В соответствии с поправкой закон дает право запрашивать такую информацию только гражданину, против которого было возбуждено уголовное дело, и который был оправдан, или если прокурор отказался возбудить уголовное дело. То есть, только лицам, чья вина не была доказана в установленном законом порядке. Большая часть граждан, которые разрабатывались службами, уже не смогут получить материалы по своим делам [134] .
134
Петров Н. Почему они сегодня празднуют, www.hro.org/editions/ karta/nr21/petrov.htm
25 августа 1993 г. Государственная архивная служба утвердила «Регламент доступа к материалам прекращенных уголовных и фильтрационно-проверочных дел в государственных и ведомственных архивах РФ» (речь идет об уголовных делах лиц, подвергшихся политическим репрессиям). Понятие «право на доступ» означает право на ознакомление, копирование и использование в научных, юридических и «других некоммерческих целях» и на публикацию.
Осенью 1993 г. Комиссия по рассекречиванию документов КПСС и КГБ под председательством Д. Волкогонова прекратила свое существование, не выполнив полностью указы президента от августа 1991 г. На государственное хранение были переданы только архивы КПСС, но не КГБ, которые остались у его преемника – ФСБ, и доступ к которым регламентируется сотрудниками спецслужб, а не законом. Архивы КГБ подверглись массированной чистке еще в середине 50-х годов, результаты которой не ясны и по сей день [135] .
135
Петров, Н. Десятилетие архивных реформ… там же
Конфликт между архивистами и бюрократами разрешился в пользу вторых, которые добились для себя права на ведомственное хранение исторических документов. Министерство обороны, Министерство иностранных дел и ФСБ получили право на депозитарное хранение, а в Президентском архиве (АПРФ) и архиве Министерства иностранных дел – и право на постоянное хранение. Сохранилась и система «информационных привилегий».
По отношению к первым проявлениям «архивной контрреволюции» существуют две точки зрения – Владимира Козлова о начале 1994 г., и Никиты Петрова о 1995 г. Наиболее подходящей датой, однако, является осень 1993 г. – поражение комиссии Дмитрия Волкогонова.
Следствием этого поражения является и парадоксальная ситуация, при которой копии документов с грифом «совершенно секретно», выдававшихся Волкогоновым, получившим полномочие от президента и передававшихся в архивные службы США, легче было прочитать в библиотеке Конгресса, нежели в архивах России [136] .
В сентябре 1994 г. по распоряжению президента была создана Комиссия по рассекречиванию документов КПСС – структурное подразделение «Государственной технической комиссии при президенте РФ», которая была наделена и функцией защиты государственной тайны. В июне 2001 г. указом президента комиссия была распущена, а вместо нее создана Межведомственная комиссия по защите государственной тайны, которая приняла на себя функции по рассекречиванию. С одной стороны, со второй половины 1994 г. рассекречивание проводилось вдвое быстрее до 1996 г., когда комиссия прекратила свою работу и не была заменена другим органом. С другой стороны, однако, комиссия приняла «Правила рассекречивания документов, созданных КПСС», которые опирались на постановление Президиума Верховного совета РФ и вопреки Закону «О государственной тайне» продлевали установленный 30-летний срок еще на 18 лет (всего 48) документов «в области атомной науки и техники», а документов внешней разведки – на 50 лет от даты их издания. Был использован и термин «автоматическое рассекречивание» в негативном смысле – «не подлежат автоматическому рассекречиванию…».
136
Мироненко, С. Агентом охранки Сталин не был. // Журнал Вестник, № 13 (350)/23 юни 2004.
По мнению директора Особого архива, Анатолия Прокопенко, в середине 90-х годов уже была возрождена «добрая» советская традиция тайно передавать отдельные документальные фонды из одних архивов в другие, для того, чтобы ввести в заблуждение российских и зарубежных исследователей [137] .
Окончательной победой ведомств явилось соглашение между Государственной архивной службой и ФСБ в августе 1995 г., в котором не были указаны никакие сроки давности, несмотря на наличие Закона о государственной тайне. Был введен и новый термин – «целесообразность рассекречивания», что является лишь фразеологическим маркером бюрократического всевластия [138] . Навязывалась теория «сбалансированного рассекречивания», согласно которой недопустимо, чтобы рассекречивание больших комплексов документов в одном архиве опережало аналогичную работу в другом ведомстве, где хранятся схожие по составу и содержанию документы того же периода [139] .
137
Прокопенко, А. Тайны СССР остаются за семью печатями. // Известия, № 35/27 сентября 1997 г. www.izvestia.ru
138
Козлов, В., О. Локтева, «Архивная революция»… // Свободная мысль. 1997. № 2. С. 118, 119.
139
Петров, Н. Десятилетие архивных реформ… там же.
С Законом о государственной тайне не считалось и другое важное ведомство – Министерство обороны, которое ввело свои правила работы в своем архиве (ЦАМО). Правила работы в читательском зале ЦАМО и приказ министра обороны № 270 «Об утверждении наставления по архивному делу в вооруженных силах РФ» от 4 июля 1996 г. включали новые категории к принятым законом секретными. Для доступа исследователей была запрещена следующая документация: служебно-должностные характеристики; служебные аттестации; карточки с наложенными взысканиями, а также сведения о взысканиях; переписка по должностным назначениям, присвоение воинских званий, награждение; нереализованные наградные листы; политические доносы; разведсводки армии и Штаба ВВС Красной армии; протоколы допросов военнопленных; документы военной прокуратуры; учетные карточки осужденных военным трибуналом; советские листовки на немецком языке; трофейные немецкие каталоги советских военнопленных; трофейная документация Вермахта, а также имена убитых в бою или взятых в плен солдат и командиров противника.
Приказ № 270 злоупотреблял и неопределенными формулировками – говорится о «компрометирующих» сведениях, «затрагивающих охраняемые законом интересы, честь и достоинство лица», а Правила даже запрещают исследователям общаться друг с другом. Архивисты цензурируют записки исследователей – главным образом российских, которым запрещено использовать ноутбук – в отличие от зарубежных специалистов [140] .
Ни Правила (как и 1991, так и 2004 г.), ни приказ № 270 не были согласованы с Федеральной архивной службой и не были зарегистрированы в Министерстве юстиции. Даже руководитель Федеральной архивной службы Владимир Козлов не мог принудить военное ведомство соблюдать законы.
140
Рамазашвили, Г. Р. Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации: проблема доступа к документам.// Отечественные архивы. 2004. № 2. С. 70–75.
Ситуация в ЦАМО в 2004 г. очень напоминает цензуру в отношении архивных документов 50-х годов, когда предоставление документов в читательском зале было возможно с разрешения начальника архива, а сделанные исследователями выписки архивных документов и их копии выдавались им лишь после просмотра [141] .
В советский период цензура контролировалась т. н. Перечнями Главлита. Там было четко прописано, какие темы не подлежали публикации в открытой печати (сведения о боевом и численном составе вооруженных сил в годы войны, о потерях в личном составе и боевой технике не только за военный период, но даже в отдельных операциях, о численности военнопленных, сведения об их судьбах и многие другие).
141
Елпатьевский, А. В. Из истории формирования…, С. 19.
Перелом произошел в 1987 г., когда было признано, что ряд засекреченных сведений в связи с давностью утратили актуальность. С тех пор началось издание ряда документальных публикаций о деятельности советских спецслужб в годы войны. Историкам стали доступны архивные материалы о планах СССР накануне войны, о причинах поражения советских войск в ее начальный период, о военнопленных, о немецкой системе организации власти на оккупированных территориях… [142] .
В октябре 2004 г. министр обороны РФ издал приказ «О рассекречивании архивных документов, содержащих сведения о военнослужащих, погибших и пропавших без вести в период Великой Отечественной войны 1941–1945 годов» [143] . Приказ был издан во исполнение поручения Президента РФ от 23 апреля 2003 г. № Пр-698. От президентского поручения до приказа министра прошло полтора года. Начнет ли Центральный архив Министерства обороны (ЦАМО) раскрывать тайны Второй мировой войны, как об этом указано в приказе конца 2004 г., предстоит увидеть.
142
Нельзя воевать после войны. Руководитель Росархива Владимир Козлов – о тайнах, которые хранят.//Российская газета, 8 февраля 2005 г. http://www.rg.ru
143
Приказ от 23 октября 2004 г. № 328 О рассекречивании архивных документов, содержащих сведения о военнослужащих, погибших и пропавших без вести в период Великой Отечественной войны 1941–1945 годов,cgi?req=doc;base=EXP;n=375424
Еще одной проблемой при рассекречивании является непреложное правило: рассекретить сведения может только тот орган или организация, которые их засекретили. Если этих организаций уже не существует, рассекречивание становится прерогативой специальной межведомственной комиссии по защите государственной тайны – МВК.
Руководитель Федерального архивного агентства В. Козлов не был включен в состав МВК, поскольку не имел права на засекречивание и рассекречивание!
В подчинении Федерального агентства находилось шестнадцать государственных архивов, но ни один из них не имеет права по собственной инициативе снять гриф с чужих материалов, доверенных им на хранение. Это можно было сделать только в установленном порядке – получив полномочия от органов и организаций, которые сами имели полномочия по отнесению сведений к государственной тайне.
Конец ознакомительного фрагмента.