Русский город Севастополь
Шрифт:
– Что же помешало?
– Так совпало, что к власти в Турции пришёл новый султан Абдул-Меджид. В тридцать девятом. Да, именно в тридцать девятом. А в сорок первом заканчивался срок Ункяр-Искелесийского договора между Россией и Османской империей. Этот договор Англии, как кость в горле. Николай Павлович, надо отдать ему должное, придумал хитрый ход. Он заявил, что отказывается от продления договора, с условием, что Англия и Франция составят соглашение, запрещающее проходить через проливы военным судам всех стран, а так же (вишенка на торте) ограничить власть египетского бунтовщика Мехмета-Али. Франция тут же возмутилась. С помощью Мехмета-Али Париж надеялся усилить свою власть в Египте и в Сирии. Шли долгие горячие переговоры. В конце концов, Россия, Англия, Австрия и Пруссия заключили между собой договор, гарантировавший целостность Турции. Мехмет-Али мог править Египтом, но не имел права по наследию передавать Анконский пашалык. Россия добилась главного – запрета прохода по проливам военных судов. Каков наш царь? Оседлал самого Пальмерстона. Тот и сообразить ничего не успел. Отношение Англии и Франции чуть не дошли до полного разрыва. Не миновать войны. Но все же, Франция в сорок первом, благодаря хитрому Гизо, со скрипом
Конечно же, мы все прекрасно помним триумфальный визит государя в Лондон в сорок четвёртом. Как перед ним расшаркивались все эти чопорные лорды. Польская эмиграция хотела выразить протест или что-то в этом роде, но их убедительно попросили заткнуться и не высовываться. К тому же Пальмерстон прибывал в отставке со всем своим кабинетом, а у штурвала английской политике стоял Роберт Пиль, известный своими симпатиями к России. Ох, как ошибался государь, принимая лесть Лондонского кабинета за искреннюю дружбу!
Я вам передам интересный разговор, который произошёл между царём и премьером лондонского кабинета Робертом Пилем. Царь сказал прямо: «Турция должна пасть. Султан Абдул-Меджид не способен держать власть без внешней поддержки. А если с ним что-то случиться? Если в его окружении найдётся предатель? Я сам не желаю развала Турции, – заверил государь Роберта Пиля, – и не пяди земли её, не хочу. Но так же не желаю, дабы другим достался хотя бы осколок империи Османов». На это Роберт Пиль ответил согласием: «Англия в таком же точно положении, как и Россия, относительно Востока. Но все же мы имеем виды на Египет. Мы не можем допустить, чтобы слишком сильное правительство в Египте могло перекрыть Англии торговые пути. Мы этого не допустим». Вы понимаете, господа, Роберт Пиль сам предложил раскроить Турцию. Египет им нужен. А Франция должна была остаться не у дел.
– Но погодите. Я помню возмущённые статьи в Английской прессе, – вспомнил Лебедев. – Какие яркие заголовки: «Франция угрожает Гибралтару» или «Французы хотят стереть Танжер с лица земли», «Франция пытается совать свой нос в дела Сирии и Египта, а вскоре и ногу в солдатском сапоге туда поставит».
– Да, да, вы совершенно правы, – кивнул Новодворцев. – Но ещё я вам хочу напомнить, как Министр внутренних дел Великобритании Пальмерстон любил повторять: «Как трудно жить на свете, когда с Россией никто не воюет». В том-то и дело, в кулуарах Лондонского кабинета стали ходить слухи, что надобно вновь привлечь Россию к очередному разгрому Франции. У Англии есть флот, но с сухопутной армией не всё в порядке. К тому же Францию сотрясала очередная революционная волна. Луи-Филипп, взошедший на престол в тридцатом, благодаря июльской революции, теперь был сметён в сорок восьмом февральским восстанием. Затем последовало июльское побоище, где за четыре дня генерал Евгений Кавеньяк расстрелял, по слухам, около десяти тысяч повстанцев. А далее вспыхнула вся Европа. Вспомните: Меттерних! всемогущий Меттерних вынужден бежать из Вены. Прусского короля Фридриха-Вильгельма восставшая толпа заставляет снимать шляпу перед гробами павших инсургентов в Берлине. В это время во Франкфурте собирается парламент, никем не утверждённый, дабы объединить Германию. Венгрия восстаёт, в конце концов! В Праге бунт. В сорок девятом в Варшаву к фельдмаршалу Паскевичу примчались австрийские генералы. На коленях ползали, моля о спасении. Юный король Франц-Иосиф не в состоянии был подавить венгров. Хваленная австрийская армия терпела одно поражение за другим. Венгры намерены были взять штурмом Вену. Представляете, правлению Габсбургов пришёл бы бесславный конец. Мы спасли Австрию, – и вот достойная награда: Франц-Иосиф предал своего спасителя.
– У меня недавно на обеде был генерал-адъютант граф Ржевусский. Он мне рассказал, что имел беседу с императором Николаем Павловичем, – сказал Лебедев с хитрым прищуром. – Царь был озабочен холодным отношением к нему Венского кабинета. Австрийцы не желали с ним идти ни на какие союзы, а скорее, наоборот, стали враждебно относиться к России. И тогда царь спросил у Ржевудского: «По вашему мнению, кто из польских королей был самым глупым?» «Их было предостаточно, коль не смогли сохранить державу», – ответил поляк. «А я утверждаю, – продолжал царь, – что самым глупым польским королём был Ян Собесский, потому что освободил Вену от турок. Я же, подобно ему, самый глупый из русских государей, коль помог австрийцам подавить венгерское восстание. Вот она – благодарность: нож мне в спину».
– Царь слишком самонадеян. Он считал молодого Франца-Иосифа чуть ли не своим племянником, обязанным ему всем, – посетовал полковник из Главного штаба. – И на тестя своего, короля Пруссии, Фридриха-Вильгельма, надеялся и верил ему. А видите, как вышло – все предали. Подло предали.
– Что ж вы хотите от Европы. В основе европейской политике всегда лежала подлость и двуличие, – сказал на это Новодворцев. – Пальмерстон, хоть и находился в отставке, но словно паук в темной дыре плёл интриги. Он убедил посла Бруннова в том, что Англия боится вторжении французской армии и очень рассчитывает на помощь России. В то же время Луи-Наполеон ненавидит Англию и всячески желает отобрать у неё главенство над миром. Царь, мягко говоря, был введён в заблуждение. А Луи-Наполеон, тем временем, искал любой повод для разрыва отношения с Россией. Чтобы укрепить своё положение императора Франции, ему необходима была короткая победоносная война. Прославить себя. Прославить имя своё! И кого же он мечтал победить? Да конечно, того северного зверя, с которым его великий дядюшка не справился. Кольнуть вилами в зад медведя, тем самым вернуть величие Франции, и стать на голову выше победоносного предка. Переворот второго декабря прошёл блестяще. Но что потом? Луи-Наполеон не был уверен, что завтра его не сместит какой-нибудь более шустрый аферист. Сама фигура нынешнего императора Франции весьма противоречивая. Что только о нем не говорят. Если он видит цель, для него не существует никаких моральных издержек. Не задумываясь, пойдёт на самый бессовестный обман, лишь бы добиться своего. Надо положить несколько тысяч жизней, ради какой-то выгоды? Он даже глазом не моргнёт – отправит людей на смерть. Принципы, совесть, честь – он слышал что-то, но никогда не придавал этому особого значения. Но сравнивать его с великим дядюшкой Бонапартом в плане умственных способностей – смешно. Нынешний Наполеон – просто расчётливый, жестокий хитрец. Не будь он племянником великого Наполеона – стал бы обыкновенным мошенником и окончил свои годы где-нибудь на каторге. Сам бы он ничего не добился. Молодая французская буржуазия избрала этого пройдоху своим знаменем: он – Наполеон! На самом деле его поддерживает не народ Франции, а мешки с деньгами. А посмотрите кто в его окружении. Да такие же подлые интриганы. Граф де Морни – аферист, каких свет не видывал. Деньги ему нужны были, чтобы влезть в политику, а политика, чтобы делать деньги. Герцог де Персиньи – крикун и возмутитель, к тому же – двуличный трус. Ему самое место на базаре старьёвщиком. Тупой солдафон Эспинас, который резал и стрелял парижан без всякой жалости. Мясник – да и только. Любого ковырни из окружения Наполеона – все сплошь подлецы или аферисты. Он искал повод для раздора с Россией и нашёл его.
– Ох уж эти святые места! – недовольно покачал головой Лебедев.
– Да, именно – святые места, – согласился Новодворцев. – Луи-Наполеон предстал в образе покровителя католицизма. В Константинополе разыгралась целая дипломатическая война по поводу, кому владеть ключами от храма Господня в Вифлееме: православному духовенству или католическому. Митрополит Московский и Коломенский Филарет пришёл в полную растерянность, узнав о споре. Папа Римский Пий девятый, никаким боком не хотел влезать в этот конфликт. Ему абсолютно было все равно, в чьих руках ключи (храм-то не запирался), и какую звезду вешать над священной пещерой: православную или католическую. Появились какие-то глупые доводы: посол Франции в Константинополе заявил, что Гробом господним должны владеть католики, так, как это они освобождали Палестину ещё во времена крестовых походов. Представьте, какой бред! Достали из гроба призрак Людовика Девятого и потрясали им как пугалом. На что наш посол Титов придумал свою хитрость: дескать, задолго до пресловутых крестовых походов Иерусалимом владела греческая церковь Византийской империи. А Россия является прямой наследницей византийского православия. И с этого момента поехало, понеслось…
– Но объясните, чего испугалась Англия? У неё под пятой весь Восток, – недоумевал генерал Кречен. – Зачем ей проливы?
– Опять приведу вам слова Пальмерстона: «Суть вопроса не в том, имеет ли Россия право владеть побережьем, а в том, выгодно ли это Англии. Британские интересы превыше законов и справедливости, ибо они и есть – законы и справедливость». Когда Россия обоснуется в проливах, то будет неуязвима. Как же Англии тогда торговать с Кавказом? Она впрямую заинтересована в том, чтобы война на Кавказе продолжалась вечно. Английские оружейники неплохо зарабатывают на продаже черкесам пороха и ружей. Потом, Лондон боится, что император Николай Павлович не остановится на одних проливах, а обязательно предпримет попытку захватить и другие земли Оттоманской империи. А коль рухнет Турция, за ней и Персия перейдёт под Россию. А из Персии прямая дорога в Индию. А Индия для Англии, сами знаете, – священная корова, которую можно нещадно доить, а она все никак не сдохнет. Усилив своё могущество в Азии, Россия возьмёт под покровительство балканские народы: сербов, болгар, молдаван, валахов, черногорцев, греков. На Кавказе прекратится война, так, как черкесов никто не сможет поддерживать. Россия станет главенствовать в мире. Такое положение не устраивает ни Лондонский кабинет, ни Венский, ни Луи-Наполеона. А мало ли, после такого демарша царь российский вздумает направить войска на юг и выдавит Англию из Сирии, из Египта, из Месопотамии, из Палестины. Как и свойственно подлому характеру ведение дел английским правительством, Лондонский кабинет, с одной стороны уверял царя, что всячески готов идти с Россией на сближение, а за спиной в это время вёл тайные переговоры с Парижем, подстрекая Францию к конфликту на востоке. Католическая серебряная звезда, да ещё с французским гербом, была торжественно водружена в Вифлееме над нишей, где, по преданию, Мария родила Христа. В Иерусалиме прошла торжественная церемония по передаче ключей от главных ворот храма Гроба Господня католическим священникам. В Европе газеты затрубили в фанфары о духовной победе благородной Франции над варварской Россией. Царь вынужден был ответить: у него не было другого выхода. В качестве грозного фрегата, в Константинополь был послан морской министр, князь Меншиков. Предлог для претензий нашёлся сразу – притеснение христианской церкви в Османской империи. Хотя, по правде сказать, никакого притеснения не было. Турция нынче – вполне веротерпимое государство. Но нужен был повод разжечь конфликт. Адмиралу Лазареву был послан тайный приказ подготовить план десантной операции на Босфор. Царь до сих пор был уверен, что Англия поддержит его в войне с Турцией, равно, как Австрия и Пруссия.
– Осмелюсь спросить, а правильно ли сделал государь, что назначил в посольство Александра Сергеевича? – осторожно задал вопрос Лебедев. – Я к чему спрашиваю: в последнее время произошли странные назначения. Вот, взять хотя бы Назимова, которого поставили попечителем Московского учебного округа. Он же, извините за прямоту, грамоту знает с трудом. Потом, нынешнее назначение министром финансов Вронченко. Конечно, Фёдор Павлович виртуозно оттачивает гусиные перья. У него прекрасный почерк, и изъясняется он красноречиво, но на министра финансов никак не тянет. Слаб он в арифметике, а уж в экономике – подавно.
– Вы ещё вспомните нынешнего обер-прокурора Священного Синода, Протасова, – добавил полковник из Главного штаба. – Хорош гусар, лихой наездник, на балах танцует – загляденье. Но какой из него обер-прокурор?
– Извините, господа, но Меньшиков человек грамотный и вполне достоин занимать столь ответственную должность, – строго возразил Новодворцев. – В юности он посещал лекции в лучших немецких университетах. Дипломатическую работу знает не понаслышке. С семнадцати лет служил в Коллегии иностранных дел. Работал в Берлине, в Лондоне, в Вене – опыт огромный. Всю войну прошёл блестящим организатором. Аракчеев его сразу приметил. А сами знаете, покойный граф Алексей Андреевич в людях разбирался. Это он отправил Меньшикова командовать Черноморским флотом. Князь работал вместе с Новосильцевым. А вспомните, когда его в Персию послали с миссией. Думали, живым не вернётся. Вернулся, да ещё с успехом. Финляндией после управлял, и неплохо управлял. Чухонцы – народец своенравный: как что не по ним – сразу жалобы царю строчат. Однако правил князь – и никаких жалоб на него не поступало.