Русский хан. Дилогия
Шрифт:
Хват вскинулся, встал по стойке смирно, отдал честь и гаркнул:
– Есть, Светлый хан, указ твой гвардия исполнит!
– Вольно. Пойми, голова садовая, ваши бороды – вчерашний день, гигиену нужно блюсти и женскому взору бритое лицо приятно. Бритвы позже в тереме получите, у Митрича. Свободны.
Гвардейцы кинулись прочь.
– А как иначе? Не бойцы, а Деды Морозы с Мазаями. Кстати, брить бороды придется всем служилым, твоей конторы, Семен, это тоже касается.
Лазарет занимал большой рубленый дом и более сотни просторных палаток. Лежачих раненых насчитывалось около
А сейчас, теребя меня за золотую пуговицу кафтана, требовал медикаменты.
– Светлый хан, лекарства нужно срочно, иначе не ручаюсь за здоровье раненых.
– Список приготовил?
– Сей момент, – я выдернул из кармана халата тугой рулон бумаги.
Я развернул – список оказался в два метра длиной.
– Фока, ты обалдел, где я тебе столько возьму?
Урезай наполовину.
Начальник лазарета закатил глаза и затарахтел, как пулемет – его возмущенные вопли разносились по всей округе. Я обернулся и сказал вполголоса:
– Вася, ведро холодной воды.
Адъютант исчез, а через пару минут Жук замолчал, недовольно отфыркиваясь.
– Не кипятись, начальник, чем смогу, тем помогу. Веди к самым тяжелым.
Сломался я на сорок втором раненом – упали шторки.
Очнулся от холодной воды, льющейся на физиономию, гаркнул:
– Совсем охренели, утопить хотите?
Надо мной склонились встревоженные Семен с Василием и подпрыгивающий Фока Жук. Скуратов держал кожаное ведро, из которого меня, видимо, и окатил. Василий подал высокий кубок с красным вином – осушил одним глотком. Слабость в организме отступила.
– Перекусить надобно.
– Стол накрыт, Светлый хан, прошу, – Фока указал на свой кабинет.
Зашли, – действительно, стол ломился от кушаний. Сели, приступили к трапезе. Пока все отщипывали по кусочку, я умял запеченного поросенка и жареную курицу. Запив обед холодным квасом, обратился к Фоке:
– Чего сидишь не ешь?
Фока вдруг упал на колени:
– Прости, Светлый хан, не верил в твой Божественный дар исцелять людей, а ведь говорили люди. И наука – медицина не подтверждала сего факта.
– Вставай, образованный ведь человек. Скажу по секрету, наука многого не может объяснить. Ну, например, – я вытянул руку, сжатую в кулак, в направлении двери. Через мгновение резко разжал пальцы – дверь кабинета вышибло в коридор, сорвав с петель.
Сотрапезники перекрестились, все, кроме Семена.
– Поехали, нас народ ждет.
Сев в карету, подались на главную площадь города. Крестный ход с большой толпой народа подходил к площади. Мы успели вовремя.
Выступив с речью перед прихожанами, в конце добавил:
– Запомните сей исторический день, православные, сегодня закладываем первый камень Казанского собора. В честь победы над монгольской Ордой. Отец Петр, укажи место.
Отойдя от меня метров на десять, поп ткнул пальцем – здесь.
Третьего июля тысяча двести тридцать шестого года от Рождества Христова заложили Казанский собор. Построили его в рекордные сроки, всего за пять лет.
У ворот терема обнаружили огромную толпу народа и десятка четыре телег со скарбом и детишками.
– Никак переселенцы, – предположил Семен.
Люди, завидев нас, принялись кланяться. Велев поставить кресло на крыльцо, начал прием. Переселенцы были, в основной массе, с Рязанщины. Нескольким десяткам молодых парней велел встать в сторонке. Большую часть крестьян отправил во временный лагерь за городом, наказав подойти в канцелярию через день. Что радовало, среди прибывших оказалось несколько ремесленников. Проверку выдержали все, особое внимание привлек парень с богатырской фигурой. Он оказался лодочником, сыном увечного ратника из дружины рязанского князя Юрия Ингваревича. По портативной рации вызвал Савелия, приказал срочно прибыть за пополнением. Оставшимся парням объявил о зачислении их в гвардию. Хвату, указал на молодого лодочника:
– Проверь его, только не помни.
Ярославу, так звали парня, предложил рукопашный поединок с генералом гвардии. Перед крыльцом образовался круг, народу прибавилось, набежала дворня. Слава первого рукопашника гвардии Савелия Хвата была известна всему городу.
– Ну, бей меня, парень, – предложил Савелий.
Ярослав вопросительно глянул на меня.
– Бей, не стесняйся, но смотри, генерал – боец опытный.
Парень поклонился мне и мигом очутился рядом с Хватом. Обозначил удар с левой, а ударил правой. Молниеносный удар, публика ничего не поняла. Савелия унесло шагов на пять, на лету перевернулся и встал в стойку. Ярослав спокойно ждал, гвардеец на миг исчез для окружающих, но я видел – он провел атаку по нижнему уровню. Мах ногой – прием «коса по траве», и парень покатился по дубовым плашкам, покрывавшим двор. Моментально оказался на ногах и, стелясь особым шагом, в секунду оказался рядом с Савелием. Тот махнул рукой – конец схватке, испытание прошел.
– Кто учил тебя, малец?
– Батяня мой, он сызмальства гонял меня, как Жучку.
– Заметно. А как звать его?
– Батю зовут Фрол, по прозвищу Клин.
– Э, да я знаю твоего отца, в одной дружине служили лет десять назад, отличный боец.
– Как тебе новобранец? – спросил я Хвата.
– Подойдет, задатки есть. Давненько меня с ног не валили.
– Савелий, завтра к вечеру пришли гвардейцев с повозками – заберут у завхоза бритвы. Даю с запасом – двенадцать тысяч. Ты рожу-то не криви, потом мне спасибо скажешь, а то ходите ровно обезьяны нестриженные.
Хват забрал парней, и двор опустел. Зашли в терем, в столовой испили холодного квасу.
– Вася, сходи узнай, все ли готово для выезда на природу.
– Карчи, как всегда, опаздывает. Владимир, сделай ему втык за такие выкрутасы, – выдал Семен.
– Что, опять в бассейн уронить?
Мы заржали в две глотки. Шаман, легок на помине, появился в дверях помещения.
– Невеста где? – взвился коршуном Семен.
Карчи за руку ввел в помещение девушку, она в смущении отвесила мне поклон. Мы с Семеном негодующе посмотрели на шамана: