Русский характер

Донской Сергей Георгиевич

Простота конструкции, высокая маневренность, мощный стошестидесятилошадный двигатель «Ликомин» – все это превращало вертолет в незаменимое транспортное средство. В особенности для человека, которому в любой момент может понадобиться в спешном порядке покинуть обжитый уголок и умчаться в неведомые дали, не привлекая к себе внимания.

При десятиметровой длине и трехметровой высоте «Би-флай» был способен уходить из-под наблюдения систем ПВО. Максимальная дальность полета без дозаправки составляла 350 километров, но этого было вполне достаточно, чтобы умчаться от погони. Что касается приземления, то вертолет мог садиться на снег, песок и даже на крышу гаража, возникни такая необходимость. Главное, не зацепить восьмиметровым

винтом столб или дерево при снижении. Шарко, посвятивший тренировкам не один десяток часов, был уверен, что это ему не грозит. Как не грозит конфискация драгоценному грузу, неизменно хранящемуся в кабине.

Пока Шарко любовно осматривал свой вертолет, его глаза успели прослезиться от солнечных зайчиков, отбрасываемых выпуклым стеклом. Он протянул руку, отыскивая черные очки, и водрузил их на переносицу.

Каплевидные, они носили на себе клеймо Армани и свидетельствовали о том, что принадлежат человеку не просто зажиточному, а по-настоящему состоятельному. Как и прочие мелочи, разложенные поверх легкой рубахи с вышитым на груди крокодильчиком: скрипучий бумажник, набитый кредитными карточками, перстень-печатка из старинного украинского червонца, платиновая зажигалка «Данхилл» с инкрустацией из слоновой кости и, наконец, массивные платиновые часы с циферблатом, отделанным крошечными бриллиантами. Тонкие, как человеческий волос, стрелки показывали половину второго пополудни. Возле расслабленной правой руки Шарко лежал мобильный телефон с определителем номера, записывающим устройством, индикатором, сигнализирующим о возможном прослушивании, и массой иных функций, разбираться в которых можно было до скончания века. Электронный таймер мобильника секунда в секунду дублировал показания механических часов.

Несмотря на его умопомрачительную стоимость, владелец берег как зеницу ока совсем другую электронную цацку: брелок с дистанционным пультом управления и противоугонной системы вертолета. Выполненный по индивидуальному заказу, брелок обошелся в 1250 евро и стоил того. По сути, он представлял собой мини-компьютер и служил не только для того, чтобы открывать двери и включать зажигание. Специальный встроенный чип позволял определить высоту, координаты и скорость вертолета на расстоянии.

Оснащенный самозаряжающимися батарейками, брелок работал на нескольких радиочастотах и автоматически менял код замков при каждом включении. Его было невозможно вскрыть или подделать, а чтобы завладеть им, злоумышленнику пришлось бы сперва отпилить Шарко правую руку. Брелок крепился к его правому запястью с помощью сверхпрочного титанового браслета, способного противостоять лазерному лучу. Кстати, он и сам создавал подобные лучи, являясь так называемым иммобилайзером. Связь с системой управления вертолетом осуществлялась через кольцевую антенну в замке зажигания. Без идентификации кода невозможно было ни завести двигатель, ни даже просто проникнуть в кабину.

Ну а если бы такой умелец сыскался, то участь его была незавидной. Электронщики, смастерившие брелок, вмонтировали в него миниатюрный датчик. В случае сигнала тревоги неприметный пульверизатор в баке зажигания начинал распылять бензин, сквозь пары которого пропускались искры электроразрядов. При испытаниях устройства взрыв происходил примерно на десятой секунде. Так что улететь далеко угонщику вертолета было не суждено. Что-то около четырехсот метров при крейсерской скорости 175 километров в час. На максимальную четырехкилометровую высоту подняться не успеть, но это не важно. Когда под задницей воспламеняется сто с лишним литров бензина, все прочее теряет значение.

Подумав об этом, Шарко улыбнулся и потянулся за единственной книгой, читаемой им на гостеприимной крымской земле. Она называлась «Алмазы на веки веков».

3

Авторы книги вряд ли могли сообщить Шарко

что-либо новое об алмазах, но разве Библию читают для того, чтобы вооружиться знаниями? Нет, конечно же, нет. Верующие ищут в Священном Писании вдохновения, откровения, подтверждения своим возвышенным устремлениям и помыслам. Листая свою любимую книгу, Шарко, по сути дела, занимался тем же самым. «Алмазы на веки вечные» были для него чем-то вроде Ветхого и Нового Заветов сразу.

О, эти алмазы!

Такие их первоначальные названия, как диаманты или адаманты, произошли от греческого слова «adamos», что значит «неодолимый», «несокрушимый». В переводе с санскрита получалось приблизительно то же самое: «тот, который не разбивается». Это заблуждение бытовало до Средних веков. Во время гражданской войны между бургундцами и французами швейцарские наемники Людовика ХI ворвались в шатер герцога Карла Смелого, увидели там множество бриллиантов и стали проверять их подлинность ударами молота. Видя, что камни превращаются в порошок, швейцарцы решили, что они фальшивые, и бросили их на поле боя.

В этом нет ничего удивительного. Шлифовать и придавать огранку почти бесцветным и довольно невзрачным алмазам научились лишь пару столетий спустя, после чего ювелирно обработанные кристаллы углеводорода стали называться бриллиантами. Термин придумали при дворе Карла Седьмого, воспользовавшись французским словом «brillanf» – блестящий. Вот когда они по-настоящему засверкали, заиграли, переливаясь всеми цветами радуги, от бледно-голубого до черно-фиолетового. В ту пору никому в голову не приходило применять алмазы при изготовлении сверл, резцов, пил и шлифовальных кругов. Их использовали исключительно в качестве ювелирных украшений. Порой огранка алмазов длилась несколько лет. В результате они весили в два раза меньше, зато стоили в десятки раз дороже.

С легкой руки королевской фаворитки Агнессы Сорель пошла не только мода на бриллиантовые украшения. Она же ввела обычай давать алмазам имена.

Самый знаменитый и самый крупный из всех найденных до сих пор нарекли «Куллианом». Он был добыт на южноафриканских копях близ Претории, весил 3106 карат (или 621 грамм) и стоил 9 миллионов фунтов стерлингов, что в начале двадцатого века равнялось половине нынешнего миллиарда. Драгоценный булыжник был подарен английскому королю Эдуарду VI, тот передал его ювелирам, и они взялись за дело столь рьяно, что «Куллиан» раскололся на пять частей. Самый большой, стограммовый, осколок превратился в бриллиант «Звезда Африки», о котором в Букингемском дворце говорят таким тоном, будто речь идет об августейшей особе.

Однако, по мнению настоящих ценителей прекрасного, лучшим в мире бриллиантом является «Орлов», украшавший скипетр русских царей. Этот камень чистейшей воды, отливающий голубоватым блеском, якобы обладал магическими свойствами и, подобно большинству драгоценных собратьев, прибыл в Европу из Индии, где алмазы тысячелетиями добывались из песчаников в окрестностях Хайдарабада, между реками Пеннар и Сонакен.

Индия и Южная Африка долго лидировали в сфере добычи алмазов, но в двадцать первом веке их (заодно с Индонезией и Бразилией) заткнули за пояс китайские и российские алмазодобытчики.

Карлу Марковичу Шарко посчастливилось очутиться в нужное время в нужном месте. Свою бурную трудовую деятельность он начинал в Западной Якутии, где сосредоточено около девяноста процентов всех алмазных месторождений России. Когда в 1994 году здесь открыли Ботуобинскую кимберлитовую трубку, Фортуна улыбнулась Шарко. Ему было поручено подыскивать солидных покупателей, и он занялся этим делом со всем нерастраченным пылом прирожденного предпринимателя. Два года спустя зарегистрированная им в Киеве фирма приняла на реализацию триста килограммов необработанных алмазов, тут же обанкротилась и исчезла с изменчивого экономического горизонта. Вместе с товаром, само собой.