Русский калибр (сборник)
Шрифт:
— О чём ты? — удивился он. — Насколько я знаю, сегодня ты стал героем.
— Я читал газеты. Решение принято. Лорд Гренвилл и ты… Вы проиграли.
— Проиграли? А, ты о Югославии… Это уже не имеет значения. Всё изменилось,
— Не имеет значения… — тихо повторил я. — Морские глубины успокоились на время?
— Ты по-прежнему любишь говорить загадками, — я знал, что сейчас отец недовольно морщится. — Впрочем, это неважно. Я звоню, чтобы поздравить тебя. Сегодня мы говорили с лордом Литтоном… Он весьма доволен решением своей дочери.
— Это была шутка, отец, — устало ответил я. — Глупая шутка. Я не собираюсь жениться на дочери лорда Литтона.
— Шутка? — В его голосе явственно звучало недоверие. — Вот как… А мне показалось, что лорд Литтон настроен весьма серьёзно. Полагаю, тебе всё же стоит с ним поговорить. Это была бы неплохая партия…
Наш разговор был недолгим. Не о чем было говорить. Отец всё ещё надеялся увидеть во мне наследника Империи Дюпре. А я не хотел вновь опускаться в тёмные морские глубины.
На моём столе валялась медная безделушка, грубоватая ладонь с нарисованным на ней голубым глазом. «Ладонь Фатимы», дочери пророка. На Востоке говорят, что она приносит счастье. Возможно, что так и есть… На Востоке. Где-то там, в Югославии, люди со страхом всматривались в небо, которое грозило им войной.
Совсем рядом со мной, в парижском «Американском госпитале» на операционном столе лежала сейчас Таня. Девушка, которую я любил. Полчаса назад мне сказали, что она будет жить. Более всего в жизни я бы хотел сейчас быть рядом с ней, но… «В моей жизни есть место только для одного мужчины, Андре», — сказала она.
Рядом с ней сейчас был её муж.
Дотянувшись до книжного шкафа, я наугад взял с полки какую-то книгу, не глядя раскрыл её и, напрягая глаза, прочитал первые попавшиеся строчки.
…Я сижу в темноте. И она не хуже В комнате, чем темнота снаружи.Весёлые Боги, склонившиеся над моим плечом, смеялись, радуясь своей шутке.
Я сидел в кресле, закрыв глаза, и словно наяву видел перед собой гладь морской воды, насыщенной изумрудной зеленью, огромное доброе солнце, песчаный берег, ласковые волны, с шуршанием сбегающие по песку…
Я сидел в кресле, и мне не хотелось открывать глаза.