Русский легион Царьграда
Шрифт:
– Останься, у меня от тебя тайн нет.
Поприветствовав друг друга, Олег и Орм обнялись, как братья.
– Больно зорок ты, воевода. Как приметил меня средь множества царских мечников?
– Приметил, не стар еще, да и как тебя, рыжеволосого, не приметить, твой лисий хвост издалека видать.
– Думаю, и Волчьего Хвоста, посла сегодняшнего приема, в Царьграде издали узнавать станут.
– Это и плохо, оттого и встречу тебе назначил не на посольском подворье, а у Векши. Соглядатаев ромейских там полно, за каждым шагом следят, каждое слово ловят. Так что не обессудь, друже. Не свидеться с тобой не мог.
– Тому рад я, воевода, что случилось свидание наше.
– И я, Орм.
Перемолвившись о знакомцах, заговорили о главном, что тревожило обоих.
– Ужель, воевода, рати быть? – спросил Орм.
– Владимир от своего не отступится. Упрям, норовом в отца Святослава пошел, хотя рати князь не желает. Но думаю я, придется базилевсам отдать Анну. Им сила дружественная нужна, а ныне ею может стать только Русь. Но хитрят ромеи, свое выгадывают. Да и мы не лыком шиты, некоторых из них уже одарили златом, серебром и мехами, склонив их к себе. Вон и Векша нам в том помощник был. – Купец кашлянул. – Ромеи не глупы, понимают пользу от дружбы с нами. И ваши шесть тысяч – воинство не малое и не последний довод в споре нашем с Василием. А потому будьте настороже, мало ли как дело обернется, ежели что, дам знать. Будут у тебя какие новости, передашь через Векшу.
В комнату вошел слуга, что-то тихо сказал купцу, вышел.
– Воевода, корсунский правитель Жадьберн просил тебя спешно вернуться. Дело у него неотложное, – обратился Векша к Волчьему Хвосту.
– Пора мне, Орм, забот превеликое множество. Думаю, перед отплытием посольства еще свидимся, а если нет, то Векша ежегодно в Царьград товар возит, через него вести слать буду. Прощай! Векша проводит тебя.
Прошло три дня после приема русских послов. Мечеслав, охранявший драгоценнейшие жизни императоров ромейских, лениво поглядывал на сновавших мимо царедворцев и слуг, думая о том, чтобы поскорее пришла бы смена, и тогда он со своими друзьями пойдет в городские кварталы, чтобы дать себе роздых и повеселиться на славу. Ему хотелось простоты и общения, и уже не завораживала и не удивляла, как прежде, пышность церемоний, красота и богатство многочисленных залов, покоев и дворцов. Немало успел повидать Мечеслав – Золотую столовую, Триконхий, Лавзиак, Понтион, Палату кандидатов, Оноподион, конюшни императора и маяк Фарос. Вот только в храмах христианских не бывал он, хоть и говорили, что красота там необыкновенная. Уговаривали его Стефан и Орм принять православие, кивали на соратников руссов, во множестве принявших новую веру, но не отступился Мечеслав от веры предков, носил оберег на груди своей. Не признавался друзьям, таил в себе, но не давала ему покоя и терзала сердце обида на богов своих за то, что не уберегли матушку от смерти, а сестру от полона, за то, что забрали себе Раду и продолжают требовать жертв человечьих.
Наконец настал долгожданный час. Орм, Мечеслав и Торопша отстояли на страже свое время недалеко от спальных комнат императора и, сменившись, покинули пределы Священного дворца. При выходе Орм сказал:
– Ждите меня у форума Феодосия, а мне надо повидаться с Олегом Волчьим Хвостом. При нашей прошлой встрече поминал он тебя, Мечеслав.
– Поклон ему от меня. Помню, что он для меня сделал.
– Ныне он не только для тебя – для всей Руси дело доброе вершит.
Мечеслав и Торопша встретились со Стефаном и Златом у форума Феодосия, сюда же подошел Орм, ожидали Сахамана, ставшего катафрактом базилевса и находившегося сейчас в Константинополе.
Вскоре появился и он.
– Ты, смотрю, как доместик всей рати ромейской облачился, а то и паче! Дозволишь ли нам с тобой следовать? – шутливо спросил Орм. Сахаман улыбнулся, а затем, поприветствовав товарищей, грустно сказал:
– Не далее как завтра покину я Царьград, други.
В ответ раздались вопросительные возгласы друзей.
– Пойдемте в «Золотой Вепрь», там угощу вас на прощанье хорошим вином, – ответил Сахаман.
– Да нам уже Злат обещал, – сказал Мечеслав.
– Вина много не бывает, если употреблять его с толком, – добавил Стефан.
Друзья, пройдя улицами града Константинова и войдя в заведение, расселись за одним из свободных столов. К ним подошли знакомые танцовщицы, Таисия к Мечеславу, а ее подружка к Орму. Злат тем временем поедал глазами ладный стан новенькой девушки, танцующей посреди зала.
– Ты давно не приходил, – сказала Таисия, обнимая Мечеслава, а затем, шепнув: «Я скучала по тебе!» – преданно посмотрела ему в глаза. Подружка Таисии, сидя у Орма на коленях, смеялась и гладила его по голове. Сахаман объяснил подошедшему юноше, что надо подать, и вскоре на столе появились вино и еда, побудившие друзей приступить к трапезе. После ухода танцовщиц настало время серьезных разговоров. Орм, обратившись к Сахаману, сказал:
– Поведай нам, друже, отчего ты так скоро в путь засобирался?
– Вести пришли тревожные. Поднял голову Варда Склир, тот, с кем ныне побежденный Фока хотел, сместив царствующих Василия и Константина, разделить империю. Правда, потом раздумал, заточил Склира в темницу и сам стал добывать себе корону базилевсов. Ну, мы-то знаем и видели, чем дело для него кончилось… А теперь этот Варда Склир, освобожденный сообщниками из неволи, поднял мятеж, призвал к себе сторонников и остатки войск Фоки, объявил себя императором. В фемах и на границах неспокойно, потому и отправляют нас туда, есть слух, что и Василий тоже собирается. Так что, други, может, вскоре и вам в поход выступать, – ответил Сахаман.
– Слыхивал я, болгары Василию досаждают, а князь Владимир Корсунь-Херсонес взял. Молвят, он и поныне там сидит, багрянородной Анны, сестры базилевсов, в жены дожидается. А еще пригрозил, ежели базилевсы слово не сдержат, сестру не отдадут, то двинет он войско на Царьград, да и Херсонес оставит навсегда за Русью. Это для наших базилевсов смерти подобно, обложены они врагами со всех сторон, – приглушенным голосом сказал Злат.
– Не бывать рати, на днях царевну к князю отправят, не далее как сегодня повстречался я со своим давним знакомцем воеводой Олегом Волчьим Хвостом, коего вы все знаете. Прибыл он вместе с новым корсуньским правителем Жадьберном во главе Владимирова посольства, чтобы увезти Анну на Русь, и базилевсы на то согласие вынуждены были дать. Так-то, браты, – вступил в разговор Орм.
– Да, пришлось базилевсам гордыню свою смирить. Ведь Анну сватали и Оттон, император Священной Римской империи, за своего сына, и царь болгарский Борис, да только отказали им, – промолвил Стефан.
Императоры действительно вопреки своей гордости вынуждены были отправить за море не желавшую ехать к «варвару» сестру Анну, уговорив ее сделать это во имя Ромейской державы. И вскоре Анна в сопровождении русского посольства и немалой свиты, состоявшей из сановников, священников и прислуги, отправилась в Херсонес.