Русский легион Царьграда
Шрифт:
Утро выдалось пасмурное и ветреное, воины цепочкой взбирались по каменистой тропе. Скалы грозно нависали над ними. Отряд не успел проделать и половины пути, когда начал моросить мелкий дождь. Тропа стала скользкой и еще более опасной.
Ближе к полудню отряд достиг вершины, оставалось только обогнуть скалу, напоминающую контурами голову орла, задранную вверх. Огромная глыба нависала над тропой, проходившей по самому краю пропасти, за этой глыбой был спуск в долину, где, по словам проводников, находилось селение, в котором они должны были закрепиться. Мечеслав неторопливо, сберегая силы и стараясь не смотреть в пропасть, шел по тропе, цепляясь одной рукой за выступы скалы. Впереди, отдуваясь, шагал Злат. Вдруг он качнулся, вниз покатились камни. Мечеслав, падая на тропу, успел ухватить его за руку, другой рукой Злат чудом уцепился за каменистый край обрыва, его погрузневшее за прошедшие годы тело висело над пропастью.
– Держись! – крикнул Мечеслав, чувствуя, что пальцы ослабевают, а сил остается все меньше. Орм, шедший впереди Злата, вовремя успел вернуться и прийти на помощь.
– Стопами! Стопами найди опору! – прокричал варяг, хватая Злата за руку.
Злат с трудом нащупал ногами выступ, оперся на него.
– Тянем! – сказал Орм Мечеславу. Потащили одновременно, но в какой-то миг тяжелое тело товарища их самих потянуло в пропасть. Мечеслав уперся коленями в каменную твердь и начал вставать, пытаясь вытащить Злата. Неожиданно ноги скользнули на влажных камнях; уже падая, он из последних сил рванул Злата на себя. Через мгновение все трое обессиленно сидели на тропе, прислонившись спинами к холодной каменной плоти скалы.
– Ввек не забуду, браты! – прохрипел Злат. – Покаяться должон я пред вами.
– В чем каяться-то? В том, что злата у тебя в мошне да дерьма в брюхе изрядно? То мы чуяли, покуда тебя из пропасти тянули. Подымайся, пора далее следовать, – сказал Орм, вставая.
– Ну что ж, коли так… – промолвил Злат, и они двинулись дальше.
К вечеру передовой отряд, в котором были Орм, Мечеслав, Злат и Торопша, спустился в долину и был сразу же замечен вражеским охранением, расположившимся в одиноко стоящей на краю селения каменной башне. Дюжина всадников, выехавшая навстречу им, пустив несколько стрел, спешно ускакала прочь, не дав боя. В селении остались только жители. Их, беззащитных, начали грабить воины базилевса. Мечеслав, пробегая мимо одного из домов, услышал крик женщины.
– Что вы делаете! Вы же христиане, как и мы! Оставьте ее! Помогите! – донеслись до него слова, произнесенные на греческом языке. Мечеслав вбежал через распахнутые ворота в небольшой дворик и рывком отворил дверь жилища. В тускло освещенной комнате он увидел трех ромейских воинов, двое из которых, повалив на пол юную черноволосую девушку, срывали с нее одежду. Третий удерживал в углу кричащую женщину, приставив к ее горлу лезвие меча.
– Замолчи, или я перережу тебе горло, – шипел ромей.
Мечеслав, бросив на пол щит и меч, подбежал к воинам, пытавшимся изнасиловать девушку. Схватив одного из них за ворот, он отшвырнул его в сторону, тот ошалело, ничего не соображая, с удивлением поглядел на неизвестно откуда взявшегося варанга. Кулак, как таран, врезался в лицо насильника, он со стоном свалился на пол. Второй насильник, вскочив на ноги, пытался напасть на Мечеслава, но, получив удар ногой в живот, отлетел к стене. Их товарищ, оставив женщину, которую стерег, бросился на Мечеслава с мечом. Мечеслав, перехватив его руку на взмахе, чуть присел, взял в захват колено, распрямился и перебросил через себя. Лежавший у стены воин, получивший удар ногой в живот, поднялся и шагнул к Мечеславу, пытаясь продолжить борьбу. Мечеслав быстрым движением поднял с пола свой меч и, приставив острие к его груди, сказал:
– Забирай приятелей и забудь сюда дорогу.
Ромей со словами: «Пойдем, пойдем отсюда, чего связываться с безумными варварами!» – помог подняться своим товарищам. Все трое, постанывая и ворча, покинули жилище.
Девушка, подбежав к женщине, испуганно прижалась к ней, прикрывая разорванной одеждой обнаженное тело. Они так и стояли, обнявшись, настороженно поглядывая на светловолосого воина, не зная, чего от него ожидать. Только теперь Мечеслав обратил внимание на красоту девушки. Из-под тонких черных бровей на него смотрели большие миндалевидные глаза, обрамленные длинными ресницами. С легкой горбинкой нос и красиво очерченные губы придавали благородство ее слегка смугловатому лицу, а черные, цвета воронова крыла, волосы волнами ниспадали на ее плечи. Это была другая, доселе невиданная Мечеславом красота, иная, чем красота не забытой им до сих пор Рады. Немало женщин встречалось на его пути за последние десять лет, но ни к одной из них не испытывал он любви, даже к танцовщице Таисии, которую посещал всякий раз будучи в Константинополе и которая с нетерпением ждала их встреч. Мечеслав не мог объяснить себе всех чувств, нахлынувших на него, не мог разобраться, он лишь стоял и, как завороженный, глядел на девушку. Во дворе послышались шаги. Мечеслав, опомнившись, смущенно отвернулся. Дверь отворилась, в комнату один за другим вошли два варяга.
– Этот дом моя добыча! – сказал строгим голосом Мечеслав. Воины согласно кивнули головами. Один из них, глянув на женщин, ухмыльнулся и с иронией в голосе сказал:
– Что ж, хороша добыча!
Мечеслав сурово глянул на них из-под нахмуренных бровей:
– Увидите Орма, передайте ему, что он найдет меня в этом доме.
– Конечно, скажем, тебе одному с двоими не совладать, – сказал ухмылявшийся воин, и варяги, посмеиваясь, покинули жилище.
– Не бойтесь, вас никто не тронет, – сказал Мечеслав женщинам и вышел из дома, прикрыв за собой дверь. Он сел на скамью, стоящую у стены, устало привалился спиной к прохладным камням строения.
Стемнело. Мечеслав глядел на появившиеся в небе звезды, а перед его глазами вновь и вновь всплывал образ девушки, находившейся в доме. Где-то вдалеке раздавались голоса подвыпивших воинов. Звезды в глазах Мечеслава постепенно стали мутнеть, расплываться, отяжелевшие веки сомкнулись.
Проснулся он оттого, что чья-то рука коснулась его плеча. Мечеслав, чуть приоткрыв глаза, увидел стоящую над ним девушку из дома. «Какой ладный сон!» – подумал он и снова закрыл глаза, но, поняв, что это не сон, вскочил на ноги. С удивлением и восхищением смотрел он на нее, успевшую переодеться в новую одежду.
– Здесь холодно, – тихо сказала она. – Мы разожгли очаг и приготовили еду. Проходите, просим вас.
Они вошли в дом. Женщина, по всей видимости, мать девушки, пригласила его к столу. Мечеслав сел на скамью, положив руки на колени. На столе горела маленькая лампадка и огарок свечи, освещавшие кувшин с вином, чашу и широкое, в половину Мечеславова щита, блюдо, на котором лежали лепешки, две золотистые луковицы, сыр, несколько яблок, кусок ветчины величиной с кулак. На стол была поставлена и глубокая посудина с дымящейся густой похлебкой, от которой исходил дразнящий аромат специй.
– Угощайтесь, – проговорила мать девушки. Мечеслав спросил:
– А почему вы не садитесь?
– Нет, нет, мы сыты! – ответила женщина. Мечеслав, глотая слюну, смотрел на стол голодными глазами, но что-то мешало ему приступить к еде. Его выручил ввалившийся в жилище Орм.
– Вот ты где! Вижу, не худо устроился, – пробасил варяг и, увидев женщин, поздоровался.
– Присаживайтесь к столу, угощайтесь, – пригласила хозяйка.
Орм перекрестился, сел.