Русский Нострадамус. Легендарные пророчества и предсказания
Шрифт:
Что же такое «новое причащение»? Новая формулировка «отведать Тела Христова и Крови Христовой» вызывала ужас у людей, придерживавшихся старых правил. Чтобы избежать этого, люди выдумывали самые большие грехи, за которые должны были быть отлучены от причащения на десятки лет. Однако это не помогало, и их насильственно причащали, выявляя по «выказанному отвращению крамольников».
Нам трудно судить, что было более верным — новое учение или старое. Если бы церковная реформа проводилась мягко, сопровождалась разъяснением и толкованием «новых чинов и укладов», наверное, можно было бы избежать и упорства староверов, фанатично принимающих муки, и кровопролития, да и самого церковного раскола. Но в нашей стране нововведения никогда не проводятся мирным путем, и, хотя настал уже XXI век, любая реформа сопровождается изрядным количеством пострадавших людей.
Итак, Тит «поведал Никону ужасы и беззакония. И напомнил, как христоборцы насильно мученикам христианам вливали в горло идоложертвенное, и что на Руси так никогда не было, и деяние такие свершали
Из истории мы знаем, что его тоже не минула мученическая судьба. После смерти Алексея Михайловича Романова на Никона стали писать «срамные доносы», из-за которых он был осужден на «тяжелое заточение» — его перевели в Кириллов монастырь. Здесь для него начался «сущий ад». Д. Л. Мордовцев в своем замечательном труде «Великий раскол» так описывает жизнь патриарха в этот период: «Старцы постоянно сердили сварливого старика (Никона), то привозя ему в пищу грибов с мухоморами, то „напуская в келью чертей", то говоря, что он у них в монастыре „всех коров переел"». Тит еще добавил, что «умрет он на струге (вид лодки) проклинаемый одними и благословляемый другими, но увидит Свет и войдет в Божье царство с миром (в душе)». Действительно, патриарх перед кончиной попросил о милости поплыть по Шексне вниз к Ярославлю (наверное, чтобы в последний раз увидеть родную деревню). Вот как описывает последнее путешествие «державного заточника» Д. Л. Мордовцев: «Впереди его бежала весть, что везут Никона, имя, тридцать лет гремевшее на Руси, благословляемое и проклинаемое; имя, когда-то возглашавшееся вместе с царским, а потом опозоренное, поносимое, отверженное. Одни тянулись к нему за благословением, несли дары и корм, другие приходили, чтобы увидеть апокалипсического зверя, что пустил по Руси „пестрообразную никонианскую ересь". Однако Никон протянул к толпе руки и сказал: „Се почайна, а се люди мои, Господи". И народ, не знающий чувства меры ни в любви, ни в ненависти, обезумел от умиления и восторга, и все бросились целовать ему руки». Умер Никон под звон колоколов, благословляемый народом и в присутствии отпевших его архимандритов Сергия и Никиты.
Но до этого было еще далеко, и, как написано в рукописи, «Никон не поверил Титу и велел его изрядно наказать». Наказания в монастырях мало чем отличались от светских — ослушников секли, «рвали ноздри и уши», бросали «на цепях в погреба». Тита Никон приговорил к «вечному заточению». И умереть бы ему в сыром монастырском подвале, но не зря же послала судьба ему «в сотоварищи» Соловецкого инока. Как написано в рукописи, «возмутил он умы монахов, говоря о Тите. И сказывал им про поступки его и славные подвиги. А как повели Тита в цепях бросать в подвалы, те монахи не подчинились Никону и отпустили Тита из монастыря». На самом деле «отпуск» Тита был по тем временам сродни мятежу. Что же сделал «грозный затворник» тем, кто ослушался его приказа? Читаем записи: «И те праведники ушли с Титом и Соловецким чернецом в Соловки и там подняли возмущение противу неправды и беззаконий».
Борьба против церковной реформы в Соловецком монастыре
Из истории мы знаем, что Соловецкий монастырь действительно восстал против нововведений. Монахов пытались уговорить подчиниться царской воле, однако они были непреклонны. Тогда правительство выслало вооруженных стрельцов. Однако иноки «замкнули» ворота и не впустили их.
Восемь лет пытались власти подавить мятеж. Каким же образом им удалось так долго продержаться? Во-первых, стоит вспомнить, что монастырь находился (и находится) на острове, то есть со всех сторон окружен водой, а значит, добраться до него можно было только на кораблях. Во-вторых, в те времена каждый монастырь был своего рода «государством в государстве», многие даже имели на содержании вооруженные отряды стрельцов. По свидетельству летописей, Соловецкий монастырь был так богат, что имел еще и собственный небольшой военный флот. В-третьих, продовольственные запасы были огромными, ведь в неурожайные годы монахи должны были «ссужать смердов и зерном и пищей», то есть голодная смерть защитникам обители не грозила. К тому же многие староверы, бежавшие от царского гнева, нашли убежище именно на Соловках. Это были не только крестьяне или «тягловые посадские» люди, но и бояре, и дворяне, которые, как известно, с рождения обучались военному искусству, то есть могли и сражаться, и обучить монахов и простой люд обращению с оружием. По свидетельству историков, монастырь был настоящей цитаделью и оплотом старой веры. А героическое «стояние» защитников обители послужило примером многим недовольным реформами Никона людям и повлияло на настроение всего Севера. Во всяком случае, люди в тех местах и сейчас придерживаются «древлеправославной веры».
Конечно, вряд ли именно Тит «поднял возмущение». Скорее всего, он и бежавшие с ним от Никона монахи примкнули к уже бунтующим соловчанам. Как они смогли попасть на остров? В рукописи описана совершенно фантастическая история прибытия «Тита сотоварищи» на Соловки: «Сколотили они крепкие струги и поплыли водой к монастырю. Издали увидали царевы ладьи и испугались, что не пробраться им на остров. Тогда сказал Тит „заговор на воду“, призвав и Поренуту, и Триглаву, и многих старых богов. И встали воды и закрыли путников от царской дружины». Если вспомнить о том, что Тит многому научился у Велесовой волхвы, можно поверить в такое чудо. Однако следует учесть, что спутником Тита был инок именно из этой обители, а значит, он наверняка знал тайные подземные ходы в монастырь. Так или иначе, но «прибыли они к соловчанам и стали во всем им помогать».
Чем же мог помогать Тит? Конечно, его искусство врачевателя снова пригодилось. Вот как это описано биографом: «Жил при обители хромой Киликейка (монастыри имели так называемые странноприимные дома, где жили одинокие немощные старики, калеки, юродивые или дети-сироты, которые выполняли несложные работы, за что получали кров и пищу). Страдал малец болезнью ног, кои изъела ржа (видимо, у него было какое-то кожное заболевание типа фурункулеза или экземы). Взял того Киликейку Тит и семь ден мазал язвы. И такой дух стоял от убогого, что иноки серчали и говорили, что воздух смердит. Тит же показывал (им) ноги мальца и говорил, что к вони привыкнуть можно, а муки терпеть — нет. И те монахи уважали Тита за его редкий дар и шли к нему со своими немочами». Эта запись может означать следующее: Тит приступил к работе сразу же, как только прибыл в монастырь. Это характеризует его не только как добросовестного врача, но и как человека, не могущего сидеть без дела.
Интересной личностью оказался и спутник Тита — «Соловецкий чернец». Про него написано немного, но стоит обратить внимание на некоторые замечания: «Инок неотступно был при Тите. И все, что бы тот ни делал, записывал тщательно. И помогал ему во всем: толок травы, перевязывал раны, носил воду и во всем старался угодить. Вскорости и сам отважился врачевать и в том стал Титу как правая рука». Видимо, монах попросил Нилова обучить его врачеванию и оказался способным учеником. А что же мог записывать чернец? Может быть, рецепты зелий или способы составления лекарственных сборов, а может, параллельно описывал и судьбу Тита, ведь как-то узнал наш безымянный биограф о многих интимных подробностях его жизни. Впрочем, это неважно, ведь самое главное, что мы получили возможность узнать о «русском Нострадамусе» и более внимательно всмотреться в то время, когда он жил.
По всей видимости, Тит в своей деятельности прибегал и к заговорам. Он «шептал на кровь» (с помощью каких-то заклинаний останавливал кровотечение) «и звал погоды» (видимо, творил заклинания, которые могли помочь монастырю продержаться за счет природных стихий). Но неужели монахи могли спокойно относиться к языческим «богопротивным» действиям Тита? Или для достижения цели все средства хороши? Конечно же, нет. Вот что говорится в рукописи: «Звал его (Тита) к себе игумен (настоятель монастыря) и укорял за богохульство и хотел наказать его и прогнать со двора, да пришли монахи и показали исцеленные раны и просили для него милости». В общем, это довольно слабый аргумент, ведь русские христиане середины XVII века, тем более духовные лидеры Церкви, скорее предпочли бы мучительную смерть, нежели согласились на исцеление «колдовскими» средствами. Почему же монахи «просили» за Тита? В рукописи на этот вопрос дан однозначный ответ: «Пошло моровое поветрие (видимо, какая-то эпидемия). Тит не брезговал зараженными и ходил к ним и давал пить зелье. И сам игумен слег в немочи и велел позвать к себе Тита. Тот пользовал его и излечил, что игумен назвал чудом». По тем временам признание сановным церковником чуда рассматривалось почти как причисление человека к сонму «святых мужей», наверное, именно поэтому Титу и не запретили заниматься врачебной практикой, и монахи стали «оказывать ему всякую помощь и великое уважение». Конечно же, Нилов не заставил их раскаяться в этом: «Много чудесного он сотворил на Соловках. Сращивал кости (видимо, лечил сложные переломы). Штопал раны. Когда не осталось ни нитки шелка, рвал из бород и грив монахов волосья и ими шил». Как ни парадоксально это звучит, человеческими волосами действительно можно зашить рану — подтверждением этого являются свидетельства врачей, которые во время Второй мировой войны практиковали подобное. На самом деле, если бы биограф смог более подробно раскрыть необычные целительские методы знахаря, современная медицина обогатилась бы бесценными сведениями, которые, несомненно, помогли бы врачам и нашего времени помогать пациентам без огромных затрат на современные лекарства. А ведь в условиях нехватки государственных дотаций на медицину это, возможно, облегчило бы и работу докторов, и муки больных.
В рукописи есть еще одна интересная запись о методах лечения Тита Нилова: «Принесли к нему стрельца с зияющей раной. Кости наружу торчат, мясо вокруг них клочьями висит. Велел Тит принесть ведро водки. И давал калеке внутрь принять и лил на раны. А инокам говорил, чтобы поймали зайца, зажарили его, но кости бы (у животного) прежде вынули и дали ему (Титу). Сам же он взял те кости и поставил раненому вместо искрошенных». Сразу же возникает несколько вопросов: во-первых, зачем ему понадобились заячьи кости, во-вторых, откуда в монастыре могла оказаться водка (ведь этот напиток официально был введен Петром I), и, в-третьих, зачем он поил крепким спиртным напитком раненого стрельца? Как минимум на два вопроса ответы дать довольно просто.