Русский Париж
Шрифт:
Весной 1814 года части русской армии во главе с императором Александром I вступили в Париж. Представители старой французской аристократии, противники Наполеона приветствовали победителей у городских ворот Сен-Дени.
Среди них был старик с военной выправкой, одетый по моде времен Людовика XVI. Русские офицеры обратили внимание на его серебряную бутоньерку. Их удивило, что в ней был не цветок, а маленькая гроздь рябины. Прошлогодние ягоды сохранили свой алый цвет.
Заметив вопросительные взгляды, старик усмехнулся:
— Не правда ли, господа, издали похоже, будто на моей груди — свежие капли крови?.. Рябину в бутоньерке я ношу в память о вашей соотечественнице — прекрасной русской принцессе Владимирской.
Офицеры в недоумении переглянулись: молодые люди не слыхали о ней.
Старик смутился: видимо, понял, что всякое упоминание о принцессе Владимирской в России запрещено.
— Простите, может быть, я назвал неправильно ее титул и фамилию… — поспешно заговорил он. — Однако не ошибся я в главном — это была прекрасная русская женщина!..
Глава четвертая
Там, где любили бывать русские, или прогулки с Луи-Себастьяном Мерсье
Великое мгновение никогда не может остаться бесплодным: оно освежает и обновляет жизнь и тем, что в нем хорошо, и тем, что в нем дурно.
Бывают эпохи, когда человеческое общество задает истории загадку, смысл которой для мудрых — свет, для невежд — мрак варварства и насилия.
«Свой город, своего времени, знал он лучше всех», — так в 1814 году отозвался на смерть писателя Луи-Себастьяна Мерсье один русский офицер.
Язвительный, остроумный, проницательный, он любил Париж, но неустанно выискивал в нем недостатки.
Большинство русских, побывавших во французской столице в конце XVIII — в начале XIX века, читали двенадцатитомный труд Мерсье «Картины Парижа». Его книги переводились на русский язык и издавались в Петербурге и Москве.
Как отмечали современники, Мерсье много написал недобрых, ехидных слов о Париже и о его жителях, но никому другому он не позволял плохо отзываться о родном городе.
«В столице человека обуревают страсти, неведомые в другом месте. Зрелище наслаждений влечет к наслаждениям и вас. Актеры, играющие на этой громадной и изменчивой сцене, заставляют играть и вас. Не может быть больше речи о спокойствии; желания становятся острее; излишества превращаются в потребности, и те, что даны нам природой, имеют над нами несравненно менее власти, чем те, которые навязывает нам общественное мнение.
Итак, кто не хочет испытать нищеты и идущих за нею следом еще более горьких унижений, кого не могут не ранить презрительные взгляды надменных богачей, — тот пусть удалится, пусть бежит, пусть никогда не приближается к столице».
Немало русских современников Мерсье познакомились с этим ироническим предостережением и еще больше стремились увидеть Париж.
Что чаще всего осматривают и посещают русские во французской столице в наше время (если, конечно, это не барахольщики и нувориши)? Главными достопримечательностями Парижа, как и в XX веке, по-прежнему остаются: собор Парижской Богоматери, Пале-Рояль, Пантеон, Сорбонна, Эйфелева башня, Триумфальная арка, Булонский лес, Катакомбы, Площадь Бастилии, Венсенский лес, Елисейские поля, Монмартр, Монпарнас, кладбище Пер-Лашез, многочисленные музеи, театры, кафе, рестораны.
Какие утолки Парижа увлекали русских студентов, купцов, дипломатов, отдыхающих аристократов, искателей острых ощущений во второй половине XVIII века? Где любили они проводить время в этом городе?
Неизвестно, совершал ли прогулки с нашими соотечественниками Луи-Себастьян Мерсье, но воспользоваться его услугами экскурсовода стоит и сегодня. Кто лучше расскажет о французской столице той эпохи?
Где селились русские в Париже в XVIII столетии, если их состояние не позволяло замахиваться на прекрасные отели?
«Боярин поселяется в мансарде около Пале-Рояля; москвитянин платит чудовищные деньги за низенькие антресоли…
Меблированные комнаты грязны. Ничто так не удручает бедного иностранца, как вид грязных кроватей, окон, сквозь которые свищет ветер, полусгнивших обоев, лестниц, покрытых всякими нечистотами… об удобствах путешественников никто как следует не заботится…
Были годы, когда в Париже насчитывали до ста тысяч иностранцев, и все они жили по меблированным комнатам. В настоящее время (70-е годы XVIII столетия) их число значительно уменьшилось. Цены на комнаты крайне разнообразны; за помещение в четыре комнаты вблизи Пале-Рояля вы заплатите в шесть раз дороже, чем за такое же около Люксембургского дворца».
Так отзывался Луи-Себастьян Мерсье о местах проживания иностранцев в Париже.
Знакомиться с французской столицей в XVIII веке было не так просто.
«Отсутствие тротуаров делает все улицы почти одинаково опасными, — считал Мерсье. — Широкий ручей перерезает иногда улицу пополам, совершенно прекращая сообщение между двумя рядами домов; при каждом ливне приходится воздвигать шаткие мостики. Ничто не забавляет так иностранцев, как вид парижанина в многоэтажном парике, белых чулках и расшитом галунами платье, когда он перепрыгивает через грязный ручей, а потом бежит на цыпочках по мокрым улицам, причем целые потоки воды льются из дождевых труб на его шелковый зонт. Какие только скачки и прыжки ни проделывает, чтобы избежать и грязи под ногами, и водяных потоков с крыш, тот, кто задумал пойти из предместья Сен-Жак пообедать в предместье Сент-Оноре. Целые горы грязи, скользкая мостовая, сальные оси экипажей, — сколько препятствий! Но в конце концов он все же достигает цели».
Конечно, состоятельные русские предпочитали передвигаться по французской столице в каретах или пролетках.
«Несчастные клячи, везущие разваливающиеся кареты, красовались когда-то в королевских конюшнях и принадлежали принцам крови, которые гордились ими, — писал Мерсье о городском транспорте Парижа. — Эти лошади, уволенные в отставку еще до наступления старости, теперь трудятся под кнутом самых безжалостных мучителей…