Русский Рэмбо для бизнес-леди
Шрифт:
В мире людей никогда не было и не будет места добру.
Добро живет в духовном мире, но у человека почти нет надежды обрести бессмертие. Хотя человек может стать вечным, как пророк, в мире зла. Еще до твоего рождения тебе выпал жребий стать бессмертным в мире зла.
Скиф невольно попятился от злой силы, исходившей от видения, но уперся спиной во что-то живое, колышущееся, движущееся За ним плотной стеной стояли афганские цыгане, те, что просили подаяния в электричке Москва – Калуга.
– Это твои проводники
Скиф поднял камень и замахнулся на перекошенного дервиша, пританцовывавшего на деревянной колодке.
– Не смей – это Хранитель Времени. Убьешь его, остановится время. Тогда наступит смерть для всех миров.
Скиф повернулся к великану в обрезанных сапогах.
– Это Хранитель Пространства. Разобьешь ему череп – разорвешь пространство, и в бреши ринутся захватчики из других миров.
На маленького побирушку с бритой головой у Скифа не поднялась рука.
– Этот ребенок – наследственное зло, груз прародительских грехов, которые достанутся каждому младенцу от всех его предков. Когда он вырастет, – девятая эпоха жизни на Земле закончится вместе с Землей, потому что дети не в силах вынести тяжести грехов всех своих предков. Они будут умирать во чреве матери.
– Запомни, ты должен принести свою жертву очистительному огню, иначе мы покинем тебя навсегда…
Именно на этом месте его разбудил звонок Ольги.
Об отношениях с Аней Скиф действительно не сказал Ольге всей правды.
Около двух часов ночи он проезжал мимо Киевского вокзала и увидел неподалеку от въезда на Бородинский мост лежавшую на проезжей части пожилую женщину с двумя сумками.
Он остановился, следом за ним притормозил и Засечный. На теле женщины не было никаких следов автодорожной травмы. Ей просто стало дурно, когда она пересекала улицу с двумя огромными авоськами, набитыми пустыми бутылками.
От немытой и оборванной женщины несло перегаром.
– Оттащите ее на тротуар, – презрительно сплюнул сквозь зубы подоспевший к тому времени милиционер. – Таких бродяг за ночь вокруг вокзала по десятку замерзает.
– "Скорую помощь" бы вызвать, командир, по радио, – сказал Скиф.
– Бросьте вы ее, всех не натаскаешься. "Скорая" к нормальным людям из-за таких вот не может приехать вовремя. Да еще заразу врачам в машину занесет.
Засечный со Скифом погрузили несчастную пьянчужку в "жигуль" и пошли колесить по мокрому снегу в надежде, что их пути пересекутся рано или поздно со "Скорой помощью".
И точно – на Арбате, сразу за зданием Министерства иностранных дел, навстречу им шла машина с красным крестом на бортах. Водитель "Скорой" обложил их злым от усталости матом, когда они двумя машинами преградили ему путь.
Потом он вышел, зевая в кулачок. Разбудил врача Врач тоже вышел из кабины… Перед ними стояла Аня.
Холодно кивнув Засечному и Скифу, она осмотрела больную и властно прикрикнула на фельдшера и водителя. Те послушно погрузили бомжиху в салон машины.
– Вы куда едете? – усталым голосом спросила Аня.
– Куда бог или черт пошлет, – ответил Скиф, кивнув на телефонную трубку в руке. – Пока ждем вызова. А вам куда?
Аня замялась. По ее лицу было видно, что собралась она домой – халат уже сняла и держала его на руке вместе с сумкой.
– Да подкинь ты ее домой на "жигуле", а я за тебя поработаю, если Нидковский позвонит, – сказал Засечный, стрельнув лукавым глазом на смущенную Аню.
– Нет-нет, что вы! Я вернусь на работу, высплюсь в дежурке. А утром на метро.
Но Засечный уже вложил свои ключи в руку Скифу, забрал ключи от "Мерседеса" и сел за руль иномарки. Посигналив, подбадривая Скифа, он резко газанул с места. Медленно-медленно развернувшись, пошла прочерчивать ночную темноту красными огнями машина "Скорой помощи".
Скиф открыл дверцу и нерешительно предложил:
– Садитесь, пожалуйста.
От Ани пахло валерьянкой и еще какими-то сердечными каплями. Скифу было неловко глядеть, как она суетливо прихорашивалась перед зеркалом, словно стыдясь своего усталого вида.
Они обменялись малозначащими фразами и потом долго молчали, пока Аню не сморил сон. Во сне она притулилась к его плечу головой. Скифу было неудобно вести машину, сначала он попробовал чуть отстранить ее от себя. Затем обнять, но все равно она ему мешала. Он остановил автомобиль, и Анна проснулась. А уже совсем потом ему стало как-то неприятно, что первая близость произошла у них в машине. На "брачную ночь", о которой говорила Ольга, все это было слишком мало похоже.
Ночью ему вновь приснился сон, один из тех самых, афганских.
Снова этот поезд, снова выезжают из узкого ущелья. Но теперь он не один. Народу много, среди них знакомые цыгане.
Цыганка в пестрых шелковых шароварах схватила его на полустанке посреди желтой, бесплодной, будто нарисованной степи.
– Ты один, и мы одни. Мы бродяги – ты бродяга.
Дай погадаю, кого ты ищешь!
Скиф никогда еще не поддавался на уловки цыганок, но во сне как-то онемел и сказал:
– Давай.
Она присела на корточки. Веером разложила на своем подоле замусоленные карты.
– От прабабки достались, – похвасталась цыганка. – А ей – от своей прабабки.
Она что-то запричитала и показала пальцем на карты:
– Вокруг тебя три дамы и повсюду кровь. Родственницы – любимые.., утром узнаешь. – Покажи своих дам, Шайтан-Нукер…
Скиф выбрал даму пик, даму червей и даму бубен.
– Ай да удалой! Тогда сам скажи, какую убьют.
Скиф показал пальцем на бубновую.