Русский скит на Афоне. Новая Фиваида
Шрифт:
Несчастный случай самообольщения одного пустынника
Плоды преслушания губительны и сами по себе, но когда к нему присоединится самомнение, то человек падает в ров самообольщения, или бесовской прелести. По рассуждению святых отцов, в прелесть диавол вводит посредством гордости. Такие люди исполняют по видимости заповеданное Господом, но с гордым желанием достигнуть высокого духовного состояния. Самочинно стремясь к сему, они часто претыкаются, впадают во многие сети лукавого, часто заблуждаются и повергаются в великие беды. В этом роде здесь в Фиваиде был такой печальный и ужасный случай.
В 1900 году в пустынь прибыл
В первое время его можно было видеть в обители принимающим участие в церковных богослужениях, в Святых Таинствах и в общении с братством. От природы развитый, начитанный святоотеческих писаний (в своей обители он дважды был библиотекарем и писцом в канцелярии), при обладании хорошей памятью, он нередко беседовал со своими собратиями-пустынниками о том, как спастись, как проходить с пользой отшельническую жизнь, как бороться со страстями, как достигнуть покаянного плача, о посте, о внутренно-сердечной молитве и прочем. Его начитанность, духовный разум и дар слова увлекательно действовали на сердца пустынников, и он пользовался от них расположением и любовью о Христе. Все смотрели на него не как на обыкновенного пустынника, а как на особо выдающегося строгого аскета, ибо видели, что то, что он говорил словами, то и проходил делом, своей жизнью, так что некоторые близко его знающие удивлялись его полной нестяжательности, непомерному посту, его рваной одежде и истомленности от подвигов. Он не имел даже самого необходимого, а постелью ему служили голые доски.
Такой суровый образ жизни он вел около двух лет, а затем стали замечать, что он все реже и реже стал появляться в обители. Старцы-духовники встревожились. Призвав его к себе, они стали доискиваться причины его уклонения от принятия Святых Христовых Таин и от участия в церковных богослужениях и прочем. Он сперва отвечал уклончиво, как бы считая себя недостойным часто приобщаться, затем стал спорить с духовниками, и кончилось все тем, что он прекратил с ними всякое общение и не стал более являться в обитель, а на дверях своей каливы прибил цинковую дощечку с надписью: «Прошу вас, отцы и братия, ко мне не ходить, подарков мне не носить и меня к себе не просить». Вскоре всем стало известно, что отец Н. находится в опасном состоянии, клонящемся к бесовской прелести.
Некоторые отцы, которые его уважали, побуждаемые состраданием, по благословению духовника, хотя и с трудом, но добивались того, что он отворял им двери своей каливы и беседовал с ними. С их стороны употреблено было все, чтобы сдвинуть его с погибельного пути, но, как его ни просили, как ни уговаривали, чтобы он смирился пред духовниками и по-прежнему ходил в обитель для приобщения Святых Христовых Таин, как ни указывали, как ни напоминали ему соответствующие примеры, но он был непреклонен и оставался при своих суемудрых убеждениях, осуждая духовников, и ни под каким видом не соглашался подчиниться их требованиям. Глаза его при этом сверкали решительной непреклонностью и самодовольством. С болью на сердце за своего друга и собрата отцы уходили от него. И то, чего все опасались, то вскоре и случилось с этим несчастным иноком к ужасу всего братства.
Первоначально ему стал являться свет, открывались некие видения, слышались голоса, он же, принимая ложь за истину, совсем забыл в это время о хитростях диавола, забыл, что он преображается в ангела света. И вот однажды, когда отец Н. стоял на молитве, ему явился некто в образе Христа, и сей несчастный в обольщении своем поклонился ему до земли и увидел вместо ног лапы. Какие после этого он испытал ужасы и вопли от бесов, подробности этого было у него узнать трудно, однако некоторые пустынники видели, как он не бежал, а как бы летел во весь дух с пустыни по направлению к обители, растрепанный, без шапки, в одном подряснике. Не добежав немного до обители, он стал бросаться то в одну, то в другую сторону и схоронился в кустах близ одной каливы, где его нашел схимонах отец Феофан, который вместе с отцом Иеронимом привел его почти без сознания к некоему иеродиакону, его другу отцу С., жившему тогда в большой каливе близ обители на горе. В этой-то каливе отцу Н. была дана отдельная комната внизу, и что он делал в этой комнате, невозможно описать, как он скакал, кричал, старался выломать в окне толстую железную решетку, вопил неистовым голосом, так что мирские мастера, делавшие в то время огород, говорили: «Какой там сидит монах, больно нехорош!»
На третий день с великим трудом отца Н. удалось связать и отправить в больницу, где он продолжал также неистовствовать, так что ничего не могли с ним поделать и вынуждены были увезти его в монастырь [26] . Там он был помещен в особую комнату с предохранительной решеткой, и что творилось с ним в это время, никак невозможно изобразить и без ужаса вспомнить. Две недели положительно не принимал он никакой пищи и – о ужас! – брал в руки свой кал и ел его. Все братство Пантелеимонова монастыря стало за него молиться – три раза тянули о нем четку с молитвой Иисусовой, умоляя Его милосердие помиловать страждущего раба Его, после чего – о дивная милость Божия! – он как бы пришел в себя и успокоился. Потом его перевели в общее больничное помещение, где он и находился день-два, но пищи никакой не принимал, ничего не говорил, лицо у него сделалось цвета темно-коричневого, он стал почти неузнаваем.
26
То есть в Русик. – Ред.
Но недолго он пробыл там. Каким-то незаметным образом ему все же удалось ускользнуть от наблюдавших за ним больничных служителей, и, как оказалось потом, кто-то из монахов, узнав его, довел до врат прежней его обители. Слышно было, что в течение года он поправился, начал проходить огородное послушание, а потом с ним опять произошло что-то ужасное, и он уехал в мир. Дальнейшая его судьба неизвестна.
Вот какие бывают бедственные последствия самочинной жизни, происходящие от уклонения от Святых Христовых Таин и непослушания своим духовникам, ибо, по словам Святого Симеона Нового Богослова, впадающий в пагубный грех прекословия и неверия духовному отцу своему еще живой бедственно низводится в глубину ада и становится жилищем сатаны и всего его нечистого воинства как непокорливый сын погибели.
Следовательно, Сам Господь отступает от такого человека, и он предается еще заживо в руки бесам на ужасное поругание, но что они сделают с этим несчастным в загробном мире, страшно и подумать! Боже, сохрани и спаси создание Твое!
Описанное выше несчастье с монахом Н. есть плод самомнения и самодовольства. Подобные факты нередко встречаются в описании святых отцов, часто можно увидеть их и в современном подвижничестве в разных видах и образах, это не редкость. Вниманию боголюбивого читателя предлагается еще один весьма загадочный и оригинальный случай, происшедший недавно также в пустыни Фиваида со смиренным, кротким и болезненным истинным рабом Христовым схимонахом Тарахом.
Необыкновенный случай, произошедший со схимонахом Тарахом
С каким страхом подобает нам соделовать свое спасение, как нам должно опасаться хитрых козней диавольских! С каких только сторон он не заходит и какими только путями не тщится погубить человека! Он, по учению святого апостола, яко лев, рыкая, ходит, иский кого поглотити (1 Пет. 5, 8). Только милосердный Господь державной десницей Своей содержит, покрывает и охраняет рабов Своих от погибели и сдерживает адскую злобу губителя диавола. До того простирается его наглая дерзость, что живьем он выхватывает из обители рабов Христовых. Так, недавно (в 1915 году), произошел в фиваидском братстве следующий из ряда вон выдающийся удивительный случай.