Русский Вид. Книга третья: Тигр. Рысь
Шрифт:
– И что, мы даже в принципе не можем быть хоть немного друзьями, да? Слишком разные уровни развития, по-твоему...
– «Интересно, где бы ты сейчас был без моего-то уровня сочувствия и участия...»
– Конечно, нет! Когда я тебя откормлю, ты станешь моей женщиной! Я это уже давно решил!
Вот это он учуди-ил! Смешно и жутко одновременно!
– А женщин ты в друзья не записываешь, да?
– Женщина - это женщина! У нее другое назначение. Она - мать моих будущих детей!
Неужели он такой шовинист?! Правда, он рассуждал сейчас как доминирующий самец из Каменного века,
– Рай, послушай-ка, а если я не соглашусь стать... ну, твоей... женщиной, как ты сказал? Я же могу иметь другое мнение по этому вопросу. Ты же не собираешься меня... э-э... мм... заставлять?
Пришелец снова уставился на меня своими инопланетными глазами, теперь, при ярком электрическом свете, они почему-то показались мне янтарными, блестящими и даже немного красивыми.
– Я не буду торопить, я докажу тебе, что сумею стать тебе хорошей парой!
Вообще-то, его слова мне немного польстили. Он сказал это так просто и безыскусно, что походило даже на неумелое ухаживание или напротив, это был очень тонкий тактический ход? Надо с ним быть поосторожнее...
– Вот как предлагаю поступить: пока вареники еще не готовы, ты можешь помыться в ванной, правда, у меня не во что тебе особо переодеться, но я сейчас отыщу отцовский банный халат, он тебе должен подойти.
Папа у меня был довольно высокий и крупный мужчина, склонный к полноте. Уехав от мамы, он забыл забрать свой махровый халат, кстати, ее же подарок. А, может, и нарочно оставил, кто его знает? Но, факт в том, что с этой вещицей мама ни в какую не хотела расставаться. Я даже была уверена, она много раз плакала тайком, прижавшись к мягкой ворсистой ткани, жалела отца. Не смотря ни на что - любила и жалела... до последнего дня своей жизни.
Я отыскала в шкафу этот большой халатище и спровадила Рая в ванную комнату. Через пару минут вынула вареники на блюдо, где уже ожидал, чудом обнаруженный в холодильнике, кусочек сливочного масла. Блюдо хоть и скромное, но обещало получиться довольно сытным, а позже придумаю что-нибудь еще.
Так, теперь самое ответственное дело! Пока Рай в ванной, я должна сделать один очень важный звоночек. И я даже придумала кому!
Нашему доброму соседу с первого этажа, последнему поклоннику моей дорогой мамочки - Валентину Игоревичу. Он всю жизнь проработал в милиции, а сын у него сейчас служит где-то в структуре «ОМОН».
– Добрый вечер, это Ева... да, с пятого этажа, дочка Надежды Николаевны... вы оставляли номер телефона. Узнали? Валентин Игоревич, простите, что так поздно беспокою, у меня очень серьезное дело.
Я несколько сумбурно и, пожалуй, чересчур эмоционально изложила цепь своих сегодняшних приключений и задала риторический вопрос: «Что же мне теперь делать?»
В телефоне долго царило молчание.
– Послушайте меня, я не шучу. Сегодня не первое апреля! Я не пью, не под наркотиками, я абсолютно вменяема. Валентин Игоревич, мы же с вами уже общались немного, вы так меня поддержали...
Я не уверена, что надо просто звонить в любое отделение полиции. Меня же на смех поднимут и еще отругают. А вы-то меня знаете! Я говорю правду!!! Надо обращаться «на самый верх», это дело государственного значения!!! Не отмахивайтесь, пожалуйста, я не сошла с ума, я не шизофреничка.
«Он мне не верит... Господи! Что же делать... Сейчас сюда бригада санитаров приедет, чтобы забрать меня в психодиспансер... и Рая заодно попытаются. А он их раскидает и убежит... И его потом опять поймают какие-нибудь сволочи...»
Наконец, я услышала в «трубке» старческий мягкий голос соседа:
– Евочка, я тебя услышал. Я тебе верю. Сейчас позвоню кое-куда, посоветуюсь и свяжусь с тобой, ладно? Только из квартиры никуда не уходите с «другом». Хорошо?
Я хотела уже прошептать с горькой обидой, что Рыжий мне никакой не друг, а набивается в Мужчины, но «сотовый» вылетел из моих пальцев и смачно вписался в противоположную стену. А потом я увидела прямо перед собой разъяренное лицо Рая. Выглядел он совершенно ужасно. Голый, мокрый, со слипшимися в сосульки волосами. Он навис надо мной и зашипел мне в лицо:
– Кому ты сейчас звонила? Отвечай! Кого ты сюда звала?
– Мы не можем здесь вечно сидеть, как ты не понимаешь, нас могут найти те, кто держал тебя в подвале. Ты убил одного, но Леон остался, он еще кого-то вызовет и они придут сюда. Он знает, где я живу. У них будет оружие...
– Я сумею тебя защитить!
– Такой крутой, да? Как же ты сам-то оказался на столе со связанными конечностями? Они бы уже сейчас твой пепел закапывали в укромном уголочке сада! Как ты смог попасть им в руки, раз такой боец?!
– Сначала сбили мой самолет, их было слишком много... я катапультировался поздно, парашют раскрылся у самой земли. Я и не надеялся, что буду жить... Потом я помню плохо ... а то, что все-таки помню, тебе не нужно знать.
– Понимаю, ты был ранен и не смог сразу им противостоять...
Он говорил немножко не так, как я это все представляла, уж слишком «земными» терминами - «самолет», «парашют». А может, он, нарочно, адаптирует свой язык до моего уровня понимания, тогда это все объясняет. Все-таки, он меня считает «нижестоящей» по лестнице эволюции. Ну и что! Я просто хочу ему помочь, чисто по-человечески. И когда он вернется «туда, к себе», то расскажет всем, что среди Землян есть и хорошие и плохие, как и в любой точке Галактики.
А я бы очень хотела, чтобы он вернулся... Все должны возвращаться туда, где их дом, Родина, корни... Туда, куда тянет до бессонной тоски, где любят и ждут... Это правильно.
Но, бывает и так, что твой дом разрушен, а на твоей родной земле идет страшная война... Бывает так, что ты оказался изгнан, что ты Изгой для «своих» и тебе нужно искать новое пристанище. Я ведь ничего не знаю о Рае. Может оказаться, что он - одинокий Космический Путешественник и наша Земля станет ему Новым Домом. И со временем мы бы с Рыжим непременно подружились, чисто по-человечески. Мы ведь уже один раз спасли друг друга.