Русский Вид. Книга третья: Тигр. Рысь
Шрифт:
– Зачем собой землю поганить, если ты - уррод!
– Ты же самый настоящий урод, так почему сам-то не «вскрываешься"?
– Да, ты меня с кем сравнила сейчас, сучонка мелкая...
От его увесистой оплеухи я полетела на землю. Лицо невыносимо горело, во рту появился противный привкус крови, кажется, у меня губы были разбиты. Я сплюнула на траву, так и есть...
– Вставай, чего «растелешилась» тут, некогда мне с тобой возиться!
Я уселась на земле, прижимая ладонь к щеке, мне очень захотелось поговорить на чистоту.
– Вот скажите, вы хотите обратно в камеру,
– До нового срока я уже не доживу, окочурюсь через месяц, так мне коновал наш определил. Рак у меня, ляля, я внутри сейчас весь гнилой, как этот пень трухлявый... Вот такие дела! Оттого и отпустили «по бумаге» раньше положенного, чтобы закопали дома, чтобы статистику им не портил.
«Вот ведь бедняжечка! Расплачусь сейчас...»
– Так, тем более, вам сейчас надо грехи свои старые замаливать, пока время есть, а не с ружьем по лесам бегать, да на свиданки ходить со всякими горгульями крашенными.
– Нравишься ты мне, девка, отчаянная и глупая...
– А я в папочку, видать... У него же все руки в шрамах были, когда он вернулся, сам себя резал для «понта». Вы же сами знаете, «перо» вынул - пусти в ход, а то свои же предъявят...
Захар смотрел на меня теперь с каким-то нескрываемым любопытством, словно на редкое животное, попавшее ему в силки. То ли шею свернуть, то ли отпустить...
И сам пока не определился. Только проговорил с эдакой ленцой:
– Трахнуть тебя сейчас, что ли?
– Может, как-нибудь опосля...
– Можно и опосля... вот дела все закончу.
Я тут же подорвалась с места:
– Рая не трогайте! Если вам не нравится, что мы тут поселились, так мы с ним скоро уедем в другое место! Лес опять ваш будет, живите, как хотите. «Закон - тайга, хозяин - медведь!» До поры до времени... Знаете, как в одной хорошей песне поется:
– У века каждого на зверя страшного найдется свой однажды волкодав...
– Язык тебе отрезать надо... ох, и болтливый же у тебя язык... Совсем страх потеряла, точно, чокнутая... Тебе самой, часом, никаких «звериных лекарств» не впрыснули?
От такого предположения я просто офигела! Это каким же зверьком я могла бы стать, пожалуй, если только лисичкой-сестричкой, правда, серенькой - волосы-то у меня явно не рыжие. А зайцем я как-то быть не хочу... репутация у него... не очень боевая.
Может, тогда бурундучком шустрым? Я бы от этого «санитара леса» мигом ускакала, только меня и видели. Эх, не хватает нам порой полезных навыков! И чего я аэробикой пошла заниматься, нет бы записаться на вольную борьбу, на айкидо какое-нибудь. Сейчас бы парочка захватов, один бросок через бедро, вежливый поклон и... не поминай лихом, мил друг Захарушка...
Вот будет у меня дочка, с пеленок на секцию запишу... на ушу какое-нибудь, овладеть стилем «боевого младенца». Мечты... мечты... дожить бы мне до детей-то...
Захар вел меня все дальше в лес, упоминая про свою избушку в укромном месте. И я пока совершенно не могла придумать, как от него сбежать.
* * *
Рай все больше мрачнел, быстро продвигаясь вперед за Ее запахом, столь знакомым и желанным. Маленькая, нежная Ева далеко и в большой опасности. Он оставил ее одну, когда она просила побыть с ней. Он ушел, когда она просила остаться. А потом эта - Чужая Женщина - подруга Змея, заманила его в ловушку. И теперь Лесной Человек забрал Еву...
Внезапно, в аромате, на который он шел, появились тонкие нотки страха и крови. Рай зарычал и кинулся вперед, уже не разбирая дороги. И здесь на его глаза попалась белая вещица, которая, несомненно, принадлежала Его Женщине.
Рай бросился к этому кусочку ткани, чтобы взять его в руки и убедиться... Рай прыгнул и... невероятным усилием всех своих мышц остановил тело буквально в воздухе, заставив его увернуться в сторону. Рай вспомнил.
Как-то недавно ночью Ева рассказывала ему о ловушке, что приготовил браконьер для самца Рыси. Ловушка-приманка с запахом «любимой кошки». Рай мягко приземлился на колени и локти, медленно поднялся и уже осторожно приблизился к пню, возле которого был привязан женский бюстгальтер.
Когда Рай раздвинул руками заросли густой травы и отвел в сторону тонкие прутья валежника, перед его глазами предстал «зубчатый» железный капкан на крупного хищника. Если бы мужчина закончил свой прыжок так, как намеревался, его правая нога сейчас вполне могла быть раздроблена мощными металлическими челюстями.
– «Она снова спасла меня... даже будучи сейчас далеко. Она смогла заранее меня предупредить. Моя Женщина!»
И Рай направился дальше по четкому следу двух людей, чувствуя как бешеная ярость застилает мозг... Он даже не секунды не сомневался в себе, не думал о том, что совершенно безоружный идет к человеку, у которого есть ножи и охотничье ружье. Он шел забрать свою самку... И никто не мог встать у него на пути сейчас.
* * *
Примерно через полчаса мы добрались до избушки-развалюшки Захара. Он затолкнул меня внутрь и велел сесть на некое подобие лежанки в дальнем углу. Сам же хозяин начал шнырять по утлой комнатушке, брякал какими-то склянками, смел на пол с деревянного обшарпанного столика обрывки газет и тарелки с засохшими объедками.
Внутри этого домишки с единственным крохотным окошечком стоял невыносимо затхлый кислый воздух. Я забилась в угол, зажала нос пальцами, но это едва ли мне помогало. Я совершенно не знала, что мне теперь делать. Я не знала, придет ли кто-нибудь меня, вообще, спасать или теперь это дело рук «самих утопающих». Порой мне честно и откровенно хотелось зареветь во весь голос, может дяденька пожалеет и к мамке отпустит. Но мамки у меня нет, и Захар не из жалостливых, это я уже поняла.
Однако, при всем при этом, я его почему-то почти не боялась, во мне откуда-то жила прочная уверенность, что этот мужчина не причинит мне никакого вреда. Уж не знаю, почему...
– Пить хочешь?
Я отрицательно помотала головой. Захар пристально посмотрел на меня, и на лице его вдруг появилось какое-то новое странное выражение, что заставило меня насторожиться. Это походило на явный мужской интерес.
– Может, тебе поссать надо, скажи, отпущу на двор... постою, покараулю...
Я снова помотала головой, стараясь не глядеть в его сторону.