Русский Вид. Книга третья: Тигр. Рысь
Шрифт:
– Ну, жди тогда, я сейчас приду! Из лачуги не высовывайся, даже не пробуй, назад притащу и штаны спущу...
Он, кажется, и сам был весьма доволен получившейся прибауткой. Усмехнулся, будто оскалился, почти ласково поглядывая на меня. Его маленькие, глубоко посаженные глаза вдруг потеплели. Мне все это начинало жутко не нравится. Захар сейчас очень уж походил на старого матерого волка, что притащил в свое логово зайчонка и не прочь позабавиться с ним напоследок, отвести, так сказать, душу... Перед тем, как придушить.
Захар вышел, захлопнув за собой хлипкую дверь. Я подняла голову и взгляд мой тут же уперся в ружье, что стояло у стены рядом с дверью. Не успев даже ничего толком обдумав, я кинулась к «двустволке» и, схватив ее, вернулась на топчан, застеленный грязным покрывалом.
Я даже не представляла никогда, что ружье может быть настолько тяжелым, или это я такая слабая, а еще бестолковая. Я вертела оружие и так и сяк, пытаясь сообразить, заряжено оно или нет. Наконец, с превеликим трудом, удалось мне переломить «двустволку» пополам и обнаружить в одном стволе что-то вроде патрона. Я, вообще, в таком не разбираюсь. В голове зачем-то крутились какие-то общеизвестные охотничьи термины, типа «жакан» и «пыж»...
Я никогда прежде таких «вещей» даже в руках не держала, я и понятия не имела, как из него стрелять. Мне и в исходное-то положение вернуть ствол удалось не сразу, кажется, что-то где-то заело или просто у меня руки тряслись от страха - не хватало ни сил, ни сноровки.
Я нащупала дрожащим пальцем спусковой крючок, направила дуло в сторону двери и разревелась. Одно дело смотреть по телевизору, как храбрая героиня под угрозой пистолета заставляет сдаться оголтелых преступников. Другое дело - лично мне сидеть в этом закопченном углу и ждать Захара.
А, когда он появится, что мне делать? Сразу стрелять? Боженька, спаси, я же не смогу в него выстрелить, я точно не смогу... Но, тогда он дождется Рая и его пристрелит! А, с чего я взяла, что Рай за мной придет, ему теперь хорошо у Лильки под мягким боком...
Такие мыслишки вовсе не способствовали повышению моего боевого духа. Я опустила ружье на колени, и теперь только слезы размазывала по щекам, а слезы все текли и текли от ощущения моей полнейшей слабости и неумелости. И еще оттого, что Он все-таки предпочел Ту... а ведь поначалу все Ева... моя Ева... я без Евы никуда... Клоун рыжий!
Скрипнули рассохшиеся доски крыльца и в избушку зашел Захар. В одно мгновение оценил обстановку внутри, подлетел ко мне и одним грубым движением вырвал «двустволку» из моих рук.
– А, ну-ка отдай! Все-равно бы не выстрелила, с предохранителя-то забыла снять... Эх, ты, кукла...
Я - что, все эти премудрости мужские знать должна!? Обидно, обидно... и уже очень страшно... Захар вернул ружье на место и подошел ко мне, сел рядышком, положив тяжелую ладонь на мое колено.
– Ладно, не реви, смелая, смелая, оценил... Давай-ка, утешу! Я утешать-то мастер, ни одна баба еще не жаловалась. Ну, не жмись уже, ляля, иди-ка сюда. Все-равно ведь щас возьму, что надо ... хочешь... не хочешь... с вами только так и поступать... с дурами.
Он подтащил меня к себе поближе и начал стаскивать с меня футболку, расстегивать джинсики, а когда я попыталась протестовать, так ткнул кулаком под ребра, что у меня аж дух захватило, и я теперь просто корчилась от боли, уже плохо соображая, что делает со мной Захар.
Снова возникло странное чувство, что все со мной сейчас происходящее - это либо дурной сон, либо киносъемки. С минуты на минуту должен появиться оператор с камерой, весело объявить, что снят хороший кадр и этот мерзкий мужик уже от меня отстанет.
А потом, внезапно, пришло четкое понимание, что это МОЯ РЕАЛЬНОСТЬ и спасения ждать неоткуда...
И, словно отвечая на мой мысленный вопль ужаса и отвращения, Захара вдруг оторвала от меня какая-то неведомая сила и впечатала в противоположную стену избушки. Я свернулась на лежанке «калачиком» и замерла, глядя, как рыжеволосый мужчина избивает «разрисованного» охотника.
Пожалуй, мне нужно было отвернуться или закрыть глаза, но я будто окаменела, я взгляда не могла отвести от того, как Рай его молотил... Это было безобразное зрелище, оно совсем не походило на все виденное мною прежде по телеэкрану! Сейчас, наяву, в двух метрах от меня зверское избиение человека выглядело просто омерзительно.
У меня закрутило живот, изнутри к горлу подступила тошнота, а потом мне стало жарко, будто я оказалась в парилке... поплыли черно-красные пятна перед глазами... и больше ничего.
Я пришла в себя от свежего и довольно прохладного воздуха, от колючих капель дождя на лице. Я приоткрыла один глаз, глубоко и с наслаждением вдохнув в себя запахи леса. Рай нес меня на руках, быстрым шагом пробираясь между берез и молоденьких сосенок.
– Потерпи, скоро дома будем, я тебя сам помою, ты будешь чистая, тебе будет хорошо...
– Я-то не замаралась... а вот насчет тебя...
Я даже попыталась усмехнуться.
– На мне только кровь этого мерзавца!
– Ты его убил, да?
– Да... я его убил... и ни о чем не жалею...
– Ни о чем... и об этой ночи ты, конечно, тоже не жалеешь?
Рай остановился и поставил меня перед собой, крепко удерживая руками, чтобы я не свалилась. Его лицо приблизилось к моему вплотную. Верхняя губа подрагивала, янтарные глаза горели золотыми огоньками:
– Я должен был вернуться к тебе, должен был уснуть около тебя! Эта Женщина меня опоила... я ничего не помню, но я знаю точно, что не прикасался к Ней, я тебе клянусь! Клянусь нашими будущими детьми, всеми тремя!
Я оторопела просто, эта была самая величайшая наглость, которую мне приходилось слышать в свой адрес. Он еще смеет надеяться, что я с ним... А ведь, дети в его представлении - это самое важное, самое главное... Вершина в иерархии его ценностей! Апогей желаний и стремлений! Значит, сейчас он не лжет...
Мне вдруг припомнились слова Лильки о том, что «...он с пяти капель «отрубился» и никакого толку...». Может, в таком случае, Рай вовсе и не виноват, может, он все еще Мой Рай...
– Ты меня спас от этого... этого...