Русский Вид. Книга вторая: Волк
Шрифт:
– Мне очень жаль... Им всегда не нравились мои методы, они считают, что я слишком лоялен к тебе, а результата нет. Того результата, что им нужен. Представляешь, они хотели сделать из тебя берсерка... В двадцатом веке... Безумцы! Хотя я-то вижу отличный результат, мальчик. Самый лучший, который можно только представить... «и, кажется, мне придется поплатиться за это жизнью».
– Убей меня, дай какой-нибудь препарат! Ты же обещал!
– Я обещал убить тебя, если ты и впрямь превратишься в животное, но ведь этого не произошло...
– Они доведут свое дело до конца, а тебя не будут рядом. Не оставляй
Глаза Ханса застилали слезы, он отвернулся, судорожно сглотнув.
– Я не могу... Теперь после меня останешься только ты. Ты выживешь. Ты просто обязан выжить. Об этом не говорят, но... я-то знаю, наши дела совсем плохи. Против фюрера готовился заговор, мятежные генералы убиты. Капитуляция Германии неизбежна... На что он вообще надеялся... А сколько жизней загублено зря - весь цвет нашей нации! Молодые, сильные, здоровые мужчины... Столько нерожденных детей!
Нет, этому-то чудовищу не отделаться островом Святой Елены... Помяни мое слово, Хати, не отделаться... Жаль, я уже не увижу, не узнаю! Но ты должен жить вместо меня, слышишь! У меня ведь больше никого нет... Мой сын погиб в Африке, моя жена умерла при родах, а маленькая дочь скончалась от пневмонии, мои археологические находки пытаются использовать для вызова демонов, Хати...
Эти люди потеряли разум, если хотят выиграть войну с помощью нечистой силы! Я ученый, я всего лишь старый ученый, и я христианин... Они заигрались в Богов... они себя возомнили Богами... А такое не прощается, мальчик, запомни мои слова... Возмездие уже близко, но моя расплата наступит гораздо раньше...
Хати выскочил из-за стола, схватил со стула свою одежду и выбежал из комнаты. Виски ломило от жуткой головной боли, чьи-то невидимые руки все сильнее сжимали горло, не давая вздохнуть. Спотыкаясь, Волк потрусил к озеру, а потом долго лежал в лодке, успокаивая разогнавшееся сердце, восстанавливая дыхание.
Он никогда не сможет забыть эту картину: мужчины в черной форме бросили окровавленное тело Ханса на каменный пол подвала, у профессора не осталось ни одной целой кости, но он, кажется, еще был жив. Вытаращенные от невыносимой боли глаза устремлены в сторону мечущегося по клетке Хати - Волка, а разбитые губы будто пытаются еле слышно сказать:
– Leb, mein Sohn! Leb... (Живи, мой сын, живи...)
Хати смотрел в чистое голубое небо, омытое ночным дождем, потом зачем-то пристально следил за полетом ранней чайки. В голове звенела тишина, мужчина закрыл глаза и прислушался к этому внутреннему шуму. И вдруг, через некоторое время он различил какой-то веселый музыкальный наигрыш, а потом и заливистый женский смех. «Гармошка... там, кажется, играет, гармошка, вот же дают, черти!» - от неожиданности Волк даже громко рассмеялся. Ему показалось, что он сошел с ума, потому что здесь на озере никто не мог сейчас играть на гармони, рядом не было ни одной девушки, что могла бы так задорно петь частушки, звучащие сейчас в голове Хати.
– А мой миленок, как теленок,
Только веники жевать,
Проводил меня до дому
Не сумел поцеловать.
И вдруг он отчетливо увидел ее своим внутренним зрением, не то увидел, не то вспомнил - ту самую девушку, что пела, дерзко поглядывая на статного гармониста. У нее было почти Катино лицо:
В уме его все тут же перемешалось: танцующая в круге стройная девчонка, сыплющая частушками, всадники на конях, подъезжающие к старому замку, кровь на снегу и злобное ворчание волков, яростно разрывающих дымящуюся на морозе оленью тушу. А потом молодой парень, что играл на гармони вдруг обернулся и посмотрел на Хати, заглянул ему прямо в лицо... будто в зеркало. И задорный молодой голос отчетливо прозвучал в самое ухо:
– Вань! А, Вань! Ты чего же замолк-то, касатик, душа пляски просит! Сыграй нам еще, миленький, зазнобушку свою порадуй!
Хати прыгнул с лодки в прохладную воду озера и поплыл на другой берег размашистыми мощными гребками. Постепенно мужчина приходил в себя. Голоса в голове смолкли.
Глава 8.
Катя проснулось с каким-то странным недобрым предчувствием. В комнате больше не было никого. «Хати, наверно, спустился вниз и скоро придет ко мне». Катя привыкла вставать первой, пока Волк еще спит. Но, он обычно и ложился гораздо позже. За те полтора месяца, что они были вместе, Катя хорошо успела выучить все его привычки. Девушка поднялась с постели и подошла к ноутбуку, вспомнив, что так и не отключила его с ночи. И тут внимание Кати привлекла запись, сделанная небрежным полудетским почерком ниже концовки ее романа. «Скажи, Катя, зачем ты все это пишешь? Зачем так подробно рассказываешь на весь мир все самое личное, что у нас было? Это гадость! Я даже не знал, что ты такая!...»
Девушка медленно опустилась на стул и закрыла лицо руками. «Конец! И даже это слово «конец», что сама же я и написала... словно приговор. Теперь он считает меня грязной, порочной, развратной. Значит, я такая и есть. Вот ведь, насмешка судьбы - бывший муж говорил, что я зажатая и холодная, а тот, кого я, кажется, полюбила, теперь видит во мне похотливую дрянь. Господи, что же делать! Он ушел, он больше знать меня не захочет, я ему такая не нужна...»
Первым желанием девушки было немедленно разыскать Хати и поговорить с ним. Просто попытаться что-то объяснить насчет своей рукописи. Катя быстро оделась и побежала в ванную комнату на первый этаж. «Умыться, одеться, и на поиски...» Внизу девушку ожидала Ольга.
– Катюш, хорошо, что вы уже встали. Я не хотела вас специально будить. Тебе сейчас мама звонила, говорит Антон в городе, хочет увидеться с тобой. Это насчет развода...
– А мое присутствие обязательно?
– заволновалась Катя.
– Вера сказала, что так, вроде бы, быстрее пройдет процедура расторжения брака. Если ты, конечно, не передумала...
В светлых глазах Ольги промелькнуло беспокойство.
– Тетя Оля, а вы Ваню не видели?
– Нет, я думала он с тобой, наверху. Что-то случилось?