Русский вид. Медведь
Шрифт:
Преимущественно с ними должны взаимодействовать сотрудники женского пола. Это поможет снизить риск внезапной агрессии. Вы же понимаете, на протяжении многих лет с ребятами контактировали исключительно мужчины: военные и врачи. И теперь появление в зоне их обитания представительниц женского пола должно способствовать восстановлению в раненом подсознании образов матери, сестры или подруги, а не возможных соперников или врагов.
Президент РФ: (тихо смеется) все ясно. Мир должна спасти русская женщина. Мудрая. Добрая. Любящая. Как же без этого? Надеюсь, вам все понятно, господин губернатор?
Директор ФСБ: через пару недель, когда они немного восстановятся после «заокеанского курорта». Торопиться мы не хотим. Да, и еще – один из наших подопечных не совсем здоров, думаю, он немного задержится в военном госпитале Подмосковья. Но меня уверили, что ничего серьезного…
Президент РФ: Держите нас в курсе того, как проходит адаптация. Мы обязаны создать им наилучшие условия. Это долг всей России перед памятью жертв трагедии Великой Отечественной войны. История дает нам уникальный шанс помочь чудом выжившим свидетелям гитлеровских преступлений.
Уверен, что ребята окажут бесценное влияние на развитие российской науки. Но хочу заметить, добровольно… добровольно окажут, а для этого требуется время и кропотливая работа, в успехе которой я лично не сомневаюсь. Все свободны.
Глава 1. Горькая весна
Наши дни
г. Тюмень
Уже которую ночь Машу Русанову мучили кошмары. Ей снился один и тот же сон, будто она заблудилась в огромном пустом здании, похожем на заброшенный завод – гулкие, пыльные коридоры, разноцветные клубки оборванных проводов вдоль серых стен, мешки с цементом и строительный мусор. Кричать бесполезно – в ответ слышится лишь противный топоток крысиных лапок по растрескавшейся плитке столовой да монотонный стук капель из ржавого крана.
Из ночи в ночь Маша бродит одна по пустым грязным цехам и не может отыскать выход, а потом неподалеку раздается грозное рычание голодного хищника. И Маше приходится бежать через бесконечную галерею одинаковых помещений, испытывая смертельный ужас от приближающейся погони. Спрятаться негде… надеяться не на что – пощады не будет.
Скоро неведомый зверь настигал ее, вот уже волосы разметались от его тяжелого дыхания, огромные когти позади царапали забетонированный пол. В сумраке Маша натыкалась на стену, падала и, обернувшись, успевала заметить над собой горящие злобой глаза и оскаленную пасть с желтыми клочьями пены.
Однажды утром, подскочив на кровати после очередного кошмара, Маша долго успокаивала разбушевавшееся сердце. Во рту пересохло, мучительно болела голова, но от таблетки пришлось отказаться, вдруг повредит ребенку.
«Господи, да сколько ж это будет продолжаться! Мне сейчас нельзя нервничать. Малыш должен чувствовать спокойную, счастливую маму, а не психованную истеричку. Наверно, все дело в гормонах. Если бы Вадим был рядом, мне было бы гораздо легче. Нет, не хочу, чтобы он видел меня такой – в обнимку с унитазом».
Маша
«В ванную. Быстренько умыться и что-то поесть. Потом станет лучше».
Признаки раннего токсикоза начали мучить ее с того дня, когда она проводила Вадима в аэропорт. Сейчас, сидя на маленькой кухне с кружкой зеленого чая, Маша с тоской вспоминала последний вечер, проведенный с женихом. Вадим был привычно сосредоточен на предстоящем отъезде и рассеянно успокаивал возлюбленную:
– Солнышко, не грусти. Через пару месяцев я вернусь, и мы подадим заявление в ЗАГС.
– Скажи, куда тебя сейчас отправляют? Это очень опасно? – вздыхала Маша.
Блестяще окончив высшую школу МВД, Вадим, к великому неудовольствию своей строгой матери, не стал строить карьеру в родном городе, а выбрал армейскую службу по контракту. Он был зачислен в подразделение военной полиции. Выбор свой он так объяснял невесте:
– Терпеть не могу бумажную волокиту и все эти чистенькие унылые кабинеты! Я по натуре охотник, Маш, мне нравится как скачет адреналин в крови, когда мы участвуем в операции. Это похоже на оргазм… когда ты чувствуешь, как твоя жизнь, может быть, пляшет сейчас в чьем-то прицеле, и ты должен выстрелить первым. Я никогда не смогу отказаться от подобного кайфа.
– Ты ненормальный, Вадим? – искренне пугалась Маша. – Это же страшно – убивать! Еще ужаснее, что ты сам можешь быть ранен или…
– Я – мужчина! – с улыбкой превосходства отвечал он. – Кто еще должен защищать таких маленьких трусливых девочек, как ты, моя зайка. Надо же кому-то избавлять землю от всякой мрази. Притом, за это сейчас хорошо платят.
– Есть другие способы…
– Мне нравится моя работа, – отрезал Вадим. – И я в своем деле хорош. Меня ценят.
За два года, что они были вместе, Вадим участвовал в нескольких серьезных мероприятиях по обнаружению и ликвидации бандформирований на Северном Кавказе, был легко ранен и награжден. Однако точный маршрут каждой поездки его родные узнавали только после удачного возвращения.
– Я привезу деньги, и мы сыграем свадьбу, малыш. Пока подыскивай белое платье пошире, у тебя, наверно, скоро появится животик. Вот же прикольно! Никогда не думал, что стану папой так скоро.
– Тебе за тридцать, а мне двадцать семь, пора бы уже определяться…
– Я всегда думал, что женюсь годам к сорока, когда вдоволь набегаюсь. И потомством обзаведусь тоже попозже. А ты быстренько взяла меня в оборот, солнце. Ради тебя я даже «окольцеваться» готов…
Маша вспомнила, как от его слов и самого небрежного тона у нее похолодело где-то в области сердца.
– Ты собираешься жениться на мне только ради ребенка?
– Ну, раз уж ты залетела, я просто обязан взять тебя в жены. Я же честный гусар. Эх, да кому ты теперь нужна, моя деревенская простушка? Пропадешь ведь без меня теперь. Ну, не хмурься, солнышко, я все обдумал – ты подходишь мне по всем параметрам. Красавица, хорошая хозяйка, никогда не орешь и не просишь денег. Дома сидишь, читаешь книжки, а не бегаешь по барам как городские шалавы. Ты будешь идеальная женушка для такого старого солдата, как я. Крепкий тыл мне пожизненно обеспечен с тобой, птичка!