Русский вопрос и институт будущего
Шрифт:
3. Этот регресс почти не имеет тормозов, и общество может двигаться достаточно далеко в свое прошлое, вплоть до патриархально-родовых отношений.
4. В этом движении возникает особый субъект, именуемый "патриотической оппозицией". Этот субъект борется не против регресса как такового, а за свое место в нем, т.е. он реализует политическую функцию не в политическом, а совсем в ином времени и пространстве. Действуя таким способом, этот субъект начинает мутировать определенным образом и по определенной программе, становясь, по сути, катализатором тех же регрессивных тенденций.
5. В этих условиях особенно пагубно действует фактор иллюзорной модернизации. В случае патриотической оппозиции мы имеем дело с особым и интересным с теоретической точки зрения феноменом двойной иллюзии: демократам казалось (а кое-кому кажется до сих пор), что они догоняют Запад, а патриотам кажется, что они догоняют (вот-вот догонят
6. Весь этот процесс скомпрометировал само понятие будущего, нового, качественно иного.
7. Эта компрометация происходит в весьма специфической общемировой ситуации, которая за счет процессов, указанных в предшествующих шести пунктах, из критической прямо у нас на глазах превращается в тупиковую. В результате малоинтересные сами по себе и до предела заангажированные бессубъектные лица – бритые и бородатые, интеллигентные и хамоватые, патлатые и стриженые, лживо-воодушевленные рынком и лживо-скорбящие о былом величии – превращаются в нечто зловещее и, я бы сказал, бессубъектно-значимое, что тоже представляет собой интереснейший феномен, заслуживающий теоретического рассмотрения. Такое рассмотрение не может быть осуществлено без хотя бы краткой экспликации того, что я более или менее условно именую "институтом будущего".
Дело в том, что происходящий в России процесс есть одновременно и существенная часть общемирового процесса. Симптомы глобального неблагополучия множатся у нас на глазах. Россия первой приняла вызов глобального кризиса, и в этом пионерстве есть, мне думается, как крупные и очевидные минусы, так и пока еще почти неуловимые плюсы. Много говорится о циклах русской и мировой истории. Эти циклы не представляют собой для исследователей, которые относятся к истории всерьез (а я отношу себя именно к такой категории), просто модифицированные повторы одного и того же инварианта. Можно сколько угодно описывать морфологические совпадения фаз рождения и умирания цивилизаций. Не зря, видимо, Шпенглер, особо смаковавший смертность цивилизационных субъектов, именовал себя учеником Гераклита. Спор о цикличности, видимо, вообще лишен особого смысла, ибо рано или поздно он адресует к транспонятийному, к символу и неким духовным реалиям, к интуиции целого, к интеллектуальному откровению, говорящему о существовании существенно нового как субстанции общемирового исторического процесса. В связи с этим, не вступая ни в какие особые споры, я просто предлагаю читателю свою модель исторических циклов – не круговых и не спиральных, как это принято, а "пучковых", представляющих собою совокупность сужающихся и расширяющихся потоков, входящих время от времени в критические фазы. Я изображаю их в виде исторических горловин (рис. 1).
Различные цивилизации проходят эти, всегда малоблагоприятные эволюционные горловины различными способами. Описание этих способов могло бы быть (и, видимо, будет) предметом отдельной монографии. Если же свести это описание к образу, то получится следующее: горловины циклов как бы закрыты некими историческими заслонками; цивилизационная субстанция, двигаясь к горловине, все более сжимается, но горловина при этом остается закрытой. Для того чтобы открыть ее, сжатый до предела субъект должен тем или иным способом извлечь из себя и вложить в историческую заслонку в виде своего "пропуска" некий особый шар, который я и называю "институт будущего" (рис. 2).
Что это за шар? Здесь, как и в вопросе об исторических горловинах, нужно говорить либо очень много, либо почти ничего, адресуясь в последнем случае к интеллектуальному и иному опыту читателей. Что я и делаю. Вложенный в заслонку шар открывает новый исторический цикл, и историческая субстанция данной цивилизации прорывается в новый цикл, трансформируясь и становясь существенно новой. При этом институт будущего в этом превращении играет
И здесь мы подходим к главному. Ибо сосуществование этой субстанции со своим институтом строится по-разному в различных цивилизациях. Так, Запад размещает данный институт внутри, самого .себя,, в эпицентре сжимаемого вещества. По прохождении цикла он почти не смещает точку нахождения и контур данного института, прочно сосуществуя с ним (рис. 3).
Комментарий. Модель 3 демонстрирует конфигурацию западного цивилизационного типа в состоянии относительного спокойствия и комфорта (рис. За) и в состоянии входа в горловину (рис. 3б). Сам цивилизационный образ представляет собой тело "галактическою" типа с осью вращения и соответствующим расположением силовых линий (они же – силовые структуры разного типа).
Принципиален здесь конфликт церкви с Коперником и Бруно по поводу центра вращения, поскольку весь этот механизм действует при строгом соблюдении главного условия: непрерывной совмещенности цивилизационного ядра с временным вектором, так называемым "осевым временем", по которому система вращения продвигается к горловине, занимая при этом весь допустимый диаметр.
В непосредственной близости к горловине (рис. 3б) система испытывает резкое усиление давления стенок горловины; ее силовые линии сминаются по всей окружности, не разрушаясь, их упругость и сопротивляемость сжатию повышаются, поддерживаемые центробежной силой. Увеличив мощность внешним давлением, система получает возможность, вращаясь, и продвигаться вверх по оси, и раздвигать стенки горловины, одновременно на них опираясь. После вскрытия шлюза может быть использован способ работы поршневого двигателя.
Конец комментария.
Напротив, Восток дистанцирует свой институт от сгустка субстанции, включая его в себя лишь в критические моменты прохождения горловин и тут же вновь дистанцируясь от него в новом историческом цикле (рис. 4).
Комментарий. Восточная модель, в отличие от западной "небесной механики", остается телом органическим, но не менее целостным. Говоря о расположении шара института будущего в глубокой периферии, мы подчеркиваем всю значимость самой этой периферии – мощного "хвоста" традиции (рис. 4а), который, спускаясь в глубины прошедших циклов, обеспечивает систему "кундалини" восточной цивилизации. Соответственно и движение шара идет не по оси, как в западной модели, а по вычлененному узкому каналу, как бы по "позвоночнику", и толкается "лавой" прошлых циклов, нагреваемой тысячелетиями.