Русский вор
Шрифт:
Феодосия вновь вмяла сигарету в пепельницу, получилось как-то уж очень злобно. Через лопнувшую папиросную бумагу на скатерть просыпался табак.
— Надо узнать, где именно он находится, а потом уже что-то предпринимать.
— Полагаю, что им займется сам начальник полиции Рейха Гельмут Вольф. Все-таки не каждый день они отлавливают фальшивомонетчиков.
— Значит, придется обратиться к начальнику полиции, — в задумчивости протянул Варнаховский.
— И что вы ему скажете?
В какой-то момент барышня потянулась за сигаретой,
Улыбнувшись каким-то своим мыслям, Леонид отвечал:
— Я найду подходящие слова, чтобы убедить его.
— С Христофоровым все кончено. Надо о нем забыть. Нужно идти дальше. Ему очень повезет, если его отправят куда-нибудь на рудники, а не на гильотину. Если вы пойдете к начальнику полиции, вас ожидает та же участь. Вряд ли мои кураторы пожелают вступаться за фальшивомонетчика.
— Очень напоминает официальное заявление, — хмыкнул Варнаховский.
— Можете понимать и так.
— Вы ничего не понимаете, милая дамочка. Я втравил его в эту историю, и я ему должен помочь.
— Мне придется сообщить о вашем решении Бобровину. Вряд ли ему понравится ваша самодеятельность.
— Мне нет дела ни до вашего Бобровина, ни до Уварова, а если говорить более откровенно, так и до самого государя императора. Я делаю то, что считаю нужным.
— Мне передать ваши слова их высокопревосходительству?
— Передайте, кому считаете нужным. Его сиятельство прекрасно знал, кого брал на службу. Лучше расскажите, что у вас имеется против Вольфа.
— Ничего. У него великолепный послужной список. Неподкупен, честен. Начальником полиции он стал не случайно.
— Лично для меня это ничего не меняет.
— Вижу, что вас не убедить, — вздохнула Феодосия. — Дело куда серьезнее, чем вам может показаться. Нам стало известно, что кайзер поставил Бисмарку условие: если фальшивомонетчики не будут найдены в ближайшее время, он отправит «железного канцлера» в отставку. То же самое ожидает и Вольфа.
— Кажется, я знаю, что нужно делать, — довольно осклабился Варнаховский.
Глава 22
Я — фальшивомонетчик
На следующий день Леонид проснулся рано, прекрасно осознавая, что день этот будет нелегким. Тщательно побрился, облачился в черный сюртук, поймал экипаж и направился к зданию имперской полиции.
Карета остановилась напротив огромного здания, выложенного снаружи плитами темно-серого гранита. Помпезное, высокое, в духе имперских традиций. Где-то на втором этаже располагался кабинет господина Вольфа.
Получив пропуск, Варнаховский поднялся в приемную начальника полиции, где его встретил русоволосый гигант с наивным взглядом.
— Как о вас доложить?
— Скажите ему, что я знаю, где находится главарь фальшивомонетчиков. — Лучезарно улыбнувшись, добавил: — Думаю, он не заставит меня томиться в приемной.
— Как вам будет угодно, — произнес адъютант и тотчас скрылся за дверью. Уже через несколько секунд он вновь появился в приемной и
Одернув сюртук, Варнаховский прошел в просторный кабинет начальника полиции. За большим столом из мореного дуба сидел худощавый человек в полицейском мундире с короткой прической и ухоженной небольшой бородкой. Острый пронзительный взгляд больших глаз будто бы буравил вошедшего. Скрыть от такого человека правду будет непросто.
Скупо улыбнувшись, он показал длинные глубокие морщины, что разрезали его сухие впалые щеки.
— Слушаю вас. Что вы хотели мне сообщить?
— Я и есть тот самый человек, который вам нужен.
— Что вы имеете в виду? — удивленно протянул Вольф.
— Я — фальшивомонетчик, если вам угодно. Именно я, и никто другой, организовал чеканку фальшивых монет, а когда вы узнали, где находится мастерская по их изготовлению, мне пришлось переключиться на изготовление банкнот и казначейских билетов.
— Однако… Вы меня удивляете. Это весьма смело. Вы так уверены, что сможете отсюда выйти после всего того, что сказали?
Вошедший поразительным образом напоминал человека с рисунка.
— Вне всякого сомнения, — сухо улыбнувшись, отвечал Варнаховский. — Чтобы со мной не случилась какая-нибудь неприятность, вы даже лично проводите меня до дверей.
— Хм… Я уже давно состою на полицейской службе, но столь наглое заявление слышу впервые. И что же вы желаете получить, так сказать, за свое сообщение? Вы же наверняка пришли с каким-то предложением, я так понимаю?
— Совершенно верно. Я хочу, чтобы вы освободили господина Трезеге.
— А вы наглец…
— Не без того. Иначе я никогда бы не взялся за изготовление фальшивок.
— А если я все-таки скажу «нет»? Что тогда?
— Мне известно, что ваша карьера — впрочем, как и самого господина канцлера, — висит на волоске. Мало изобличить преступников. Нужно еще найти типографию и станки, на которых печатались деньги. Это — лучшее доказательство того, что вы отловили именно тех фальшивомонетчиков, а не подстроили арест сами. Если вы отпустите господина Трезеге, я покажу вам, где находится типография.
— А вы не подумали о том, что я могу, так сказать, найти способ развязать вам язык? У нас в казематах немало мастеров, которые способны разговорить даже камень, — мило улыбнулся начальник полиции.
Леонид выдержал паузу, после чего сказал:
— Нечто подобное я и предполагал услышать. Разумеется, я могу проявить слабость и рассказать вам под пытками, где находится типография. Но я попробовал обезопасить себя. Недалеко от входа в управление находится мой человек. — Вольф невольно посмотрел на окно. Улыбнувшись, Варнаховский продолжал: — Не ищите его, не найдете… Если через час я не выйду из здания, то уже через полтора часа типография будет уничтожена. Надеюсь, что этот час я все-таки смогу продержаться и вы не сумеете развязать мне язык.