Русский язык и культура речи
Шрифт:
Я прошел к столу Гиммлера, там лежали документы, в идеальном порядке. И все на немецком, разумеется.
Но, к счастью, арабские цифры использовали даже в Третьем Рейхе. Я взял верхний документ, явно со свежей подписью Гиммлера, еще даже чернила не до конца просохли. Сам документ — какой-то приказ кому-то, «…zu Ernahrungsprogrammen», «an Herbert Backe, Reichsministerium». Кажется, Гиммлер писал что-то некоему рейхсминистру, а больше я не понял ничего.
Но дата на свежайшем документе стояла — 30 апреля 1943.
Ну конечно!
Ночь на первое
А вот год сейчас, выходит, 1943.
В Сталинградской битве фашню разгромили еще три месяца назад, это я из школьного курса истории помнил. А вот больше: не помнил ничего. Стыдоба, конечно, но ничего не поделаешь, у меня были тройки по всем предметам, кроме физры и литературы. Я даже понятия не имел, где сейчас проходит фронт, где стоит, а точнее — прёт на врага Красная Армия. Вошли ли уже наши на территорию Рейха? Без понятия.
Но американцы еще точно не высадились, они только в июле 1944 вторгнутся в Европу, это я помнил.
Ну да ладно. Надеюсь, что узнать свежие новости с фронта — не проблема для рейхсфюрера ??. Точнее: не было бы проблемой, если бы я знал немецкий.
Вот гадость-то. Учись я в школе, где преподают немецкий — все бы обернулось совсем по-другому, я бы уже освоился. А так… А так, как говорится, никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу.
Я вздрогнул, когда открылись двери моих апартаментов.
Но, к счастью, оказалось, что это пока что не расстрельный взвод. Это лакей принес мне еду. А еще пузырек какого-то лекарства. Лекарство воняло анисом, это явно какая-то гомеопатия для полоскания горла. Выходит, что лакей думает, что не говорю я из-за поврежденного или больного горла. Ну и пусть думает. Главное, чтобы меня не раскрыли, как русского попаданца.
Лакей поклонился и вышел. Я же оглядел еду на серебряном подносе. Мда…
Овсянка на воде, два свежих огурца, пучок укропа, краюха зернового хлеба. И вода, мать её, просто вода в графине!
Вот такого я не ожидал. Но похоже, что Гиммлер вел в этом плане спартанский образ жизни и следил за здоровьем. Никакого тебе немецкого пива и толстых колбас. А жаль, я бы лучше отведал пива с колбасами. Но это в моем положении были лишь мечты, понятное дело, что заказать себе полноценный обед я не смогу — это вызовет подозрения. Да я и не знаю, как будет колбаса по-немецки. Вот пиво — «бир», это любому школьнику известно.
Впрочем, глупо и даже аморально воротить нос от овсянки, когда на дворе 1943 год, когда треть Европы на фронте, треть в концлагерях, а треть просто голодает.
Я устыдился своего типично «попаданческого» поведения и быстро смолол всю водянистую овсянку и даже съел укроп, огурцы и хлеб. Хлеб оказался странным, льняным что ли? В нашем времени такое жрут только фитоняшки, выходит, что у Гиммлера есть нечто общее со следящими за здоровьем девушками из моего времени, это было странно.
Поев я глянул на часы, благо, часы у Гиммлера в кабинете были — большие, из дорого дерева и даже с кукушкой. Кукушка прокуковала прямо на моих глазах, трижды. И на циферблате тоже три часа ночи.
Итак, 3:00, 1 мая 1943 года, а я худший человек в мире. Ну если не считать Гитлера, конечно же.
И еще я не знаю немецкого, памяти реципиента я не получил вообще.
Ну да. Похоже, что я самый неудачливый попаданец в истории человечества.
Я подошел к большому зеркалу, рассмотрел себя. Ну точно Гиммлер — вот теперь отпали последние сомнения. Рожа умная, на глазах круглые очечки, если снять их, то мир вокруг становится мутным. Под глазами тяжелые круги, видимо, рейхсфюрер хронически перерабатывает, и даже правильное питание не помогает. На голове легкая плешь, над губами стремные усики. Как говорят в таких случаях: не усики, а пропуск в трусики. В 2023 такие только девственники-подростки носят. Но тут своя мода.
Я снял балахон — под ним на мне оказался эсесовский мундир стального цвета, в петлицах — по три дубовых листка.
Роста я среднего, телосложения тоже самого стандартного. В общем внешне Гиммлер оказался совершенно непримечательным мужиком. Такого увидишь в толпе любой европейской страны — взгляд вообще ни за что не зацепится. Совершенно обычное лицо, если не считать странных усиков.
Но организм у Гиммлера вроде здоровый. По крайней мере, я уже оклемался после черного ритуала, головокружение прошло и чувствовал я себя превосходно. И даже курить не хотелось, хотя в прошлой жизни я курил. Но Гиммлер, понятное дело, табака никогда не касался. Человек, который запивает водой овсянку, явно курить не станет…
В двери моих апартаментов настойчиво постучали.
Похоже, что теперь это не лакей, лакей вроде не стучит.
Я скомкал балахон и забросил его на кровать, оставшись в одном мундире. А потом собрал весь мой германский дух и громко произнес:
— Ja?
Не знаю, принято ли у немцев так говорить, но слово «ja» я знал. Равно как и «нихт», а еще «бир», «хенде хох» и «гитлер капут». Но вот последнее мне точно пока что произносить нельзя, иначе мне самому капут.
Дверь открылась, вошли трое. Все в эсэсовских мундирах, в белых рубашках, да еще с аксельбантами. У старшего из этой троицы в одной петлице дубовый листок, в другой — руны ??. Какого он звания — хрен его знает. Но явно важная шишка. Хоть и не столь важная, как я, конечно же.
Мужик с дубовым листом поприветствовал меня, вскинув правую руку, потом молодцевато доложил:
— Wir bitten um Verzeihung, Reichsfuhrer. Aber unser Fuhrer Adolf Hitler erwartet Sie in Berlin. Sofort.
Так, блин. Так…
К моему ужасу я в целом понял, о чем толкует этот дубовый эсесовец.
«Адольф Гитлер». «Берлин». А последнее слово — это судя по тону «немедленно», «прямо сейчас».
В общем Гитлер вызывает меня на ковер, прямо сейчас, в три часа ночи. Видимо, что-то стряслось.