Русско-японская война, 1904-1905

Куропаткин Александр Николаевич

Доклад С. Ю. Витте об основании г. Дальнего был сделан без сношения с Военным министерством и начальником Квантунской области, хотя территория, которой распорядился С. Ю. Витте, находилась в подчинении этим лицам. [121]

Продовольственные запасы в Порт-Артуре были собраны большие. Даже после преждевременной сдачи Порт-Артура оказалось, что мы еще располагали запасами на 1,5 месяца. Кроме того, местное начальство имело кредиты на заготовление еще большего количества запасов, препятствий же к тому не представлялось, так как местные средства в муке, ячмене, рисе, скоте были весьма велики.

Сколько же неосновательных упреков сделано на Военное ведомство за недостаточную силу укреплений Порт-Артура. Между тем и по созданию этой крепости Военному ведомству пришлось преодолеть огромные трудности и располагать весьма недостаточным временем. Необходимо при оценке сил Порт-Артура принять во внимание,

что мы заняли Порт-Артур только в конце 1897 г. и что в 1898 и 1899 гг. мы могли возвести только весьма слабые, временные береговые укрепления. По существующим законоположениям производство новых крепостных работ на большую сумму могло совершаться лишь весьма медленно. Требовалось составление на месте проекта по инженерной части, присылки этого проекта в Петербург, рассмотрение его в инженерном комитете и высочайшее утверждение. Дабы ускорить этот порядок, были даны особые полномочия местному начальству и был командирован на Дальний Восток даровитый и энергичный инженер (военный) генерал-майор Величко как представитель Главного инженерного управления. Когда проект укрепления Порт-Артура представлялся на высочайшее утверждение, то, противно существующим порядкам, значительная часть инженерных работ уже находилась в полном ходу.

1904 г. прошел в усмирении восстания в Маньчжурии, и крепостные работы распоряжением начальника Квантунской области адмирала Алексеева были приостановлены.

Таким образом, для производства обширных крепостных работ мы располагали только тремя годами — 1901 — 1903-м. В этот короткий срок сделано очень много, если принять во внимание, что значительную часть работ приходилось вести в скалистом грунте. [122]

С артиллерийским вооружением дело не могло идти быстрее. По определению табели вооружения, надо было заказать орудия, а заказы береговых орудий выполнялись крайне медленно, ибо Обуховский завод работал главным образом для Морского ведомства. Поступавшие в распоряжение Военного ведомства 10- и 11-дюймовые орудия, орудия системы Канэ, а также сильные мортиры требовались одновременно во все русские приморские крепости, особенно во вновь сооруженную Либаву, Кронштадт и Владивосток. Всюду эти орудия были нужны, и в большинстве случаев Порт-Артур и Владивосток получали их в ущерб нашей готовности в морях Балтийском и Черном. В ожидании исполнения заказа новых орудий мы обирали существующие крепости, чтобы создать в Порт-Артуре сильную артиллерию в несколько сот орудий, и создали ее. Надо принять также во внимание, что Порт-Артур первые годы по его занятии снабжался всем необходимым только морским путем.

И при всех этих трудностях в четыре года (1899, 1901—1903 гг.) мы создали крепость настолько сильную, что береговое ее вооружение держало весь японский флот на почтительном расстоянии, а сухопутная оборона выдержала сильное боевое испытание при самых невыгодных условиях: противник был многочислен, имел технические силы и средства для разрушения наших преград. Пользуясь готовой базой в г. Дальнем, он подвез огромные береговые орудия. Флот наш оказал нам главное содействие не на море, а, как и в Севастополе, на сухом пути, и при всех этих условиях, выведя из строя силы противника вдвое большие сил гарнизона, Порт-Артур пал только почти через год после открытия военных действий и то преждевременно.

Многое было сделано, чтобы и интересы казны на Дальнем Востоке по нашему ведомству были ограждены в должной мере. В особенности много злоупотреблений могло делаться при спешном накоплении войск, производстве многочисленных построек и заготовлении запасов в ведомствах интендантском и инженерном. Выбором [123] соответствующих начальников интендантской и инженерной частей и их помощников был достигнут большой результат: на войне за чинами интендантского и инженерного ведомств упрочилась вполне добрая репутация.

Для меня несомненно, что будущий историк, приняв во внимание колоссальные расстояния от центра России, с уважением остановится на достигнутых Военным ведомством результатах по усилению нашего военного положения на Дальнем Востоке в период 1895—1903 гг. При существовавших денежных отпусках эта работа была произведена в значительной степени в ущерб нашей боевой готовности на других границах нашей родины.

Из вышеизложенного видно, насколько были неосновательны обвинения Военного ведомства в том, что оно не приняло достаточных мер к увеличению нашей боевой готовности на Дальнем Востоке. Повторим, что при тех денежных средствах, кои отпускались Военному ведомству, и при тех коротких сроках времени, которые находились в распоряжении Военного ведомства, мы выполнили большую и ответственную работу, дабы беззащитный еще в 1895 г. от нападения японцев Приамурский край сделать в 1903 г. настолько сильным, что военные действия даже не

коснулись нашей территории (не считая Сахалина), несмотря на крайние усилия вооруженного японского народа и несмотря на то, что флот наш был уничтожен.

Уже во всеподданнейшем докладе в 1900 г. я на основании работ Главного штаба признавал, что японцы могли выставить в военное время около 400 000 человек при 1100 орудиях. Очевидно, что задаваться планом создать в Маньчжурии и Приамурском крае равную силу было бы невозможно, а если бы мы и задались такой целью, то потребовались бы усилия многих лет, сотни миллионов рублей, а главное, создание ранее прочной железнодорожной связи с Дальним Востоком.

Насколько усиление войск Дальнего Востока находилось в прямой зависимости от силы и готовности железной дороги, видно из того факта, что еще в июне 1903 г. [124] наши планы перевозки войск могли составляться только на две пары воинских поездов слабого состава, менее 20 вагонов и платформ в поезде. Когда последовало приказание возможно спешно перевезти в Порт-Артур четыре стрелковых и один саперный батальон, две батареи и 100 000 пудов груза, то по плану, составленному на месте, для перевозки по Восточно-Китайской железной дороге можно было выполнить эту перевозку с 1 по 22 июля, т. е. в течение 22 дней. Но и при этой ничтожной в военном отношении силе дороги за полгода открытия военных действий мы не могли непрерывно пользоваться этой пропускной способностью дороги. Для усиления ее требовались еще огромные работы по устройству разъездов, станционных путей, водоснабжения, балластировки пути, постройки платформ, различных помещений. Все это требовало перевозки большого количества шпал, рельс, разных строительных материалов, подвижного состава. Требовались рабочие поезда. Чем большее число поездов мы занимали в 1902 и 1903 гг. под воинские перевозки, тем медленнее шла бы достройка и усиление дороги. Надо помнить, что в 1903 г. постройка Восточно-Китайской железной дороги не была еще окончена, и мы начали войну, имея необорудованную одноколейную дорогу. Можно однако признать, что в 1903 г. Военное ведомство использовало для усиления войск Дальнего Востока железную дорогу в возможной степени, и только благодаря самоотверженной работе всего железнодорожного персонала передвижение войск и войсковых грузов могло совершиться без остановки железнодорожных работ. Несмотря на риск, мы пользовались морем не только для грузов, но и для перевозки личного состава. Насколько этот риск во второй половине 1903 г., после образования наместничества, был велик, видно из того, что, например, запас консервов, отправленных морем для Порт-Артура, попал в руки японцев за несколько дней до объявления войны.

Из изложенного видно, насколько были невыполнимы переданные мне на рассмотрение летом 1903 г. проекты Безобразова о немедленном сосредоточении в Южной Маньчжурии армии в 70 000 человек. [125]

Таким образом, железнодорожная неготовность составляла главную причину нашей военной неготовности на Дальнем Востоке. При сильных железных дорогах, даже содержа на Дальнем Востоке незначительные силы, мы могли быстро собрать там нужное число корпусов.

Безлюдность и отсутствие местных средств в Приамурском крае также создавали большие трудности для содержания в Приамурье в мирное время много войск.

От Байкала до Владивостока на огромной территории проживает всего до 1 000 000 населения, из них в Амурской и Приморской областях всего до 400 000. Местных средств населения не хватало для продовольствия даже ничтожных по численности войск Приамурского края.

Очевидно, что в такой пустыне (в культурном отношении) содержать многочисленную армию было бы огромным бременем для государства. Поэтому Военное ведомство задалось планом создать в Сибири и Приамурье армию такой силы, которая могла бы дать лишь первый отпор противнику и составить заслон, под прикрытием которого могло бы совершаться сосредоточение всех назначенных в случае войны войск из Европейской России. Условия те же, что и на западной границе, на Кавказе, на Афганской границе: местные войска образуют сильные заслоны, или войска боевой линии, под прикрытием которых и должно совершаться сосредоточение резервов.

Такой заслон силой в 172 батальона{21}, из которого свыше 100 батальонов могло быть выделено для действия, [126] и был создан в самое короткое время Военным ведомством в Сибирском округе и Дальнем Востоке при отпуске недостаточных кредитов и с ущербом нашей боевой готовности на других участках нашей огромной государственной границы.

На всех участках границ России в случае вооруженного столкновения исход такового будет зависеть главным образом от сбора достаточных сил для борьбы с тем или другим противником и от быстроты сбора. Так и на Дальнем Востоке успех нашей вооруженной борьбы не мог зависеть от исхода первых столкновений наших местных войск.