Русское народное порно
Шрифт:
– Давай, я о тебе сегодня позабочусь, – смешливо воскликнул Васенька и сделал обыкновенный в таких случаях жест. – Станешь, наконец, женщиной.
– Дурак! – обиделась Олечка.
– Олечка достанется Алёшеньке, Савва Иваныч велел, – осадила Гулечка Васеньку.
– Он на нас просто зарабатывает деньги, – сказала Тамарочка. – И ему плевать, какие мы. А то, что он набрал только красивых, так это для того, чтобы товар продавался получше.
– Зарабатывать деньги есть способы проще, – усомнился Васенька. – А тут столько возни с нами,
– А что такого? Мы ж добровольно, – сказала Сашенька.
– Здесь, между прочим, совершеннолетние отнюдь не все! Гульке, например, шестнадцать.
– А мне семнадцать, – сказала Тамарочка.
– Мне тоже семнадцать, – сказала Олечка.
– Детишки! – хмыкнула Сашенька. Ей-то самой, я знал, было уж полных восемнадцать лет.
– А со мной здесь ещё никто ничего не делал, – зарделась моя мартышечка.
– Не делали, так сделают. Я, например, и прямо сейчас, – прибавил Кладезев и, подошед к Гулечке, настойчиво стал склонять её очаровательную гладенькую головку к своей промежности, где из-под плавок уже выпирал его жадный, набрякший уд. Впрочем, всё это было не совсем серьёзно.
– Это уж как Савва Иванович скажет, – сказала она, высвобождаясь, и звонко шлёпнула его по груди ладонью.
19
Тут подошла Танечка Окунцова. Увидев почти всю компанию в сборе, спросила:
– Ну, что у нас на сегодня?
– Наш с тобой жёсткий секс, – игриво пропел Васенька. И недвусмысленно облапил пришелицу. С осязанием всяческих мест.
– Васька! – недовольно крикнула та.
– Скоро узнаем, – важно опровергла Василия моя раскосенькая командирша.
Я, будто ни в чём не бывало, вышел к своим артистам. И снова все встали передо мной.
– Что, все собрались? – спросил я.
– Алёши ещё нет, – ответствовала Гулечка.
– Он уж подходит, я в окно видел, – возразил я.
И действительно, через минуту к нам на веранду вошёл Алёшенька, раскрасневшийся, прехорошенький, запыхавшийся от быстрой ходьбы.
– А я сейчас Лариску Сванову встретил, – с порога объявил он. – Я её знаю, мы с ней учились вместе до шестого класса, а потом она в Первую гимназию перешла.
– А где ты её встретил? – спросила Тамарочка.
– На улице. Я шёл, она меня догнала. Как будто случайно. Но я думаю, что совсем не случайно.
– И что она? – лениво поинтересовался Васенька.
– Спросила, что было вчера, когда они ушли. Сказала, что напрасно и я не ушёл с ними.
– А ты что ответил? – спросила Танечка Окунцова.
– Ну, я сказал, что творческая группа приехала. Она спросила: откуда? Я ответил: из Питера. Нас всех перезнакомили, и мы даже отсняли первые эпизоды. Она спросила: о чём? Я сказал: мне нельзя всё рассказывать, но это такое психологическое кино о проблемах молодёжи. С элементами триллера.
– Всё ей знать интересно! – досадливо бросила Гулечка. – Я-то в её дела не лезу…
– А ещё спросила: а как же то откровенное кино, порнуха, про которую говорил Савва Иванович?
– А ты?
– А я сказал: что это была просто шутка, кое-кто всё неправильно понял, и вообще Савва Иванович всех нас проверял, и не все эту проверку прошли. Тест на психологическую устойчивость. «А ты прошёл?» – спросила она. «Я прошёл!» – ответил я.
– Молодец! – восхитилась моя мартышечка. – Здорово ты её! Пусть теперь мучается! Правда, Савва Иванович?
– Правда, радость моя. Нам надо дело наше делать тихо, гладко, сноровисто, во тьме да в тишине. Ежели разузнают об нас, многие нам позавидуют! Людишки – завистливое, братогрызственное племя!.. Человечки, существовальники, особливцы, экзистёныши!..
20
– А я тут придумал! – звонко сказал Васенька Кладезев. – Давайте мы кино про изнасилование снимем! Многие такое кино любят! Мне и самому оно нравится. Только – чур! – я буду первым насильником! Ну, там между делом! – отчего-то вдруг стушевался он. – Когда свободное время будет. Если это не противоречит никаким планам…
Все посмотрели на меня.
– Ну… планам не противоречит, – с расстановкой ответствовал я, – в планах оно у нас даже стоит. Пожалуй, можем завтра и попробовать.
– А сегодня?
– Сегодня у нас день тяжёлый: будем продолжать учиться нашему ремеслу. Сегодня у нас в планах Гулечка, её мы пока обошли, сегодня у нас в планах девственница… И остальные наши, вышеперечисленные юницы.
– И меня тоже обошли, – встряла Танечка Окунцова.
– И тебя обошли, – вздохнул я. – Сегодня сниматься будем долго, надо бы днём пообедать, отдохнуть самую малость.
– А есть продукты какие-нибудь, Савва Иванович? – вызвалась Гулькей. – Я могу сварить что-то, я умею.
– Конечно, есть, милая. В погребе, да здесь, на веранде в холодильнике, – откликнулся я. – И сегодня у нас в планах вчерашнее кино.
– Кино? – заголосили все. – Уже есть? Мы его посмотрим?
– Посмотрим, – согласился я.
– Сейчас?
– А почему не сейчас! В зале всё готовое стоит.
Мы отправились на просмотр. На тайное наше лицезрительство.
– А я девчатам… юницам, – поправился Вася, – говорю, чтоб они раздевались, ну, как вчера… а они непонятно, отчего тянут.
И стянул с себя последнее, что на нём оставалось, – черные плавки с рельефным серым драконом. Юницы тут же сызнова целенаправленно воззрились на него. Заметно было, что открывшееся взорам волновало их.
– Нам раздеваться? – спросила Сашенька.
– Ну, а отчего же нет, ежели вам нравится, – сказал я. – Ну, а я за вами, за красивыми моими, буду во всём следовать. Буду к вам во всём приноравливаться.