Русское военное искусство Первой мировой
Шрифт:
Пытаясь вырвать инициативу из рук русских войск, германское командование организовало удар в правый фланг наступающих русских армий, что привело к срыву планирования Ставки.
Если Восточно-Прусская операция является ярким примером тактической победы и стратегического поражения для немцев, то с Лодзинской операцией дело обстоит наоборот. Тактически это русская победа (русские войска устроили «котел» для 2,5 германских корпусов и почти их уничтожили (в вышедших из окружения полках оставалось по 500 бойцов), но в стратегическом аспекте это неудача – были сорваны крупномасштабные планы русской Ставки и фактически погашена русская оперативно-стратегическая активность на польском ТВД.
Основными особенностями стратегического искусства русской армии в этой операции являлись: 1) удалось
Стратегический результат операций в Польше не оправдал надежд обеих сторон – русские не смогли осуществить вторжение в Германию, австро-германцы прорваться к Варшаве. Вместе с тем стабилизация этого фронта объективно была выгодна русской стороне, истощение же противников привело к поискам новых оперативных решений.
Период конца ноября – декабрь 1914 г. характеризовался стабилизацией борьбы. В течение декабря немцы сделали несколько попыток прорваться к Варшаве; это привело к кровопролитным боям на Бзуре и Равке: у Болимова, Боржимова, Воли Шидловской. Прорыв к средней Висле противнику не удался – русские армии удержали свои позиции.
В ходе Сарыкамышской операции 9 декабря 1914— 4 января 1915 г. была разгромлена одна из 3-х турецких армий, бывших у Оттоманской империи к началу войны – т. е. выведена из строя треть ее вооруженных сил.
Маршал Турции, германский уполномоченный при турецком Верховном командовании О. Лиман фон Сандерс писал: «… операция… закончилась уничтожением этой армии (3-й. – Л.О.), которая из турецких оперативных соединений первой вступила в мировую войну» [18] .
Крах турецкого «блицкрига» привел к перелому и захвату стратегической инициативы на Кавказском ТВД уже с начала 1915 г. И эту инициативу Россия удерживала в течение всей войны.
Итоги кампании 1914 г. имеют важнейшее значение для коалиционной войны Антанты. Действия русских войск разрушили стратегическое планирование германского блока, полностью нивелировав немецкие успехи, достигнутые на Западе. Германцы были вынуждены уделять все большее внимание Русскому фронту в ущерб главному для себя – Французскому. Инициатива принадлежала русским войскам. Противник принужден был лишь реагировать (прежде всего, структурными реорганизациями и перебросками войск, что и срывало проводимые им операции) на русские выпады. Территориальный аспект стратегической обстановки также благоприятствовал русским: к концу года была захвачена большая часть Восточной Пруссии (до Мазурских озер) и Галиция с потерей левобережной (применительно к р. Висла) Польши. То есть, глубина «Польского выступа» уменьшилась, что имело положительное значение для планирования будущих операций.
18
Цит. по: Арутюнян А. О. Кавказский фронт 1914–1917. – Ереван: «Айастан», 1971. С. 148.
Из четырех крупнейших стратегических операций 1914 г. (Восточно-Прусская, Галицийская, Варшавско-Ивангородская, Лодзинская) половина выполнялась в интересах союзников: Восточно-Прусская («спасение Франции») и Лодзинская («вторжение в сердце Германии»), но и остальные во многом способствовали облегчению положения союзников. И это притом, что передовые русские генералы справедливо считали, что «путь к Берлину лежит через Вену».
Знаковым является мнение генерала Э. Фалькенгайна, засвидетельствовавшего тот факт, что германское командование не предвидело необходимости крупных перебросок на Русский фронт, что также явилось чрезвычайно негативным фактором стратегического характера: «Растущая в перспективе необходимость поддержать союзников, попавших в тяжелое положение в Галиции, не могла поколебать этого решения (т. е. непереброски немецких войск из Франции в Россию. – Л.О.). Полагали, что, даже в неблагоприятном случае, новые войсковые части, формируемые в тылу, окажутся достаточными, чтобы поддержать положение на восточном фронте, пока суровая зима не прекратит там операций» [19] . Очевидно, что германское командование не планировало перебросок, и до последнего противилось их осуществлению. По свидетельству Э. Фалькенгайна, ему пришлось отказаться от весьма перспективного плана прорвать Французский фронт в Артуа и Пикардии, но эту мысль он отбросил, т. к.: «Для ее осуществления не хватало сил после того, как все резервы как живой силы, так и снарядов, были потрачены для восточного фронта» [20] .
19
Фалькенгайн Э., фон. Верховное командование 1914–1916 в его важнейших решениях. – М.: Высший военный редакционный совет, 1923. С. 25.
20
Там же. С. 41.
Восточно-Прусская операция способствовала краху шлиффеновского стратегического планирования и поражению Германии в Марнской битвы. Галицийская битва разрушила австрийский стратегический план и способствовала стабилизации Сербского фронта.
После завершения этих сражений ясно было, что германский блок в перспективе войну проиграл.
Осенние операции русской армии в Восточной Пруссии и Польше (Первая Августовская, Варшавско-Ивангород-ская, Лодзинская) стали важнейшей предпосылкой проигрыша Германией сражения за Фландрию, способствовали окончательной стабилизации Французского фронта и изменению стратегического планирования противника – на целый год Русский фронт стал для него ключевым.
Стратегически германский блок к концу 1914 г. проиграл – и, прежде всего, благодаря усилиям русской армии.
В кампании 1915 г. русское Верховное командование также планировало широкомасштабные активные действия. Замышлялись две крупные наступательные операции: в Восточной Пруссии (силами Северо-Западного фронта) и в Карпатах (силами Юго-Западного фронта). Однако данный замысел нельзя признать удачным.
Во-первых, наступления проводились на флангах стратегического построения, да еще и по расходящимся направлениям.
Во-вторых, если для 1914 г. подобное оперативное решение (одновременные удары по Германии и Австро-Венгрии) было оправдано как общими интересами блока (кризис на Французском фронте, так и необходимостью вывести из строя Австро-Венгрию), то в 1915 г. это было неразумно. В любом случае, переход к обороне на германском участке фронта диктовался необходимостью.
Столь рискованное оперативно-стратегическое творчество было обусловлено следующими обстоятельствами. С одной стороны, способностью Ставки Верховного главнокомандующего координировать и направлять действия фронтов. С другой стороны, – чрезвычайно широкими оперативными полномочиями самих руководителей фронтов.
К скорейшему окончанию войны могли привести: а) вывод из строя Австро-Венгрии (сосредоточив максимум усилий на Юго-Западном фронте) с выходом к Германской империи с юга, либо б) разгром Турции путем согласованных действий русской и союзной армий в рамках десантной операции с захватом Стамбула (Константинополя). Все условия для этого – силы, средства, господство на Черном море, понимание и взаимодействие союзников – имелись. Россия в 1914 г. выполнила важнейшие союзнические обязательства, вытекающие из Франко-Русской военной конвенции, и вполне могла теперь заняться реализацией собственного стратегического планирования.
В-третьих, наметился «кризис снабжения» действующей армии. Он будет преодолен к лишь осени (Германия критическую точку прошла уже к весне) 1915 г. Соответственно, распыление сил и средств на несколько наступательных операций привести к успеху не могло. Противник именовал русское планирование «Гигантским русским наступательным планом».
Январь 1915 г. ознаменовался кровавыми позиционными боями на польском участке Русского фронта – у Боржимова и Воли Шидловской. Эти бои – классический пример отвлечения и изматывания сил противника (в данном случае – русской армии).