Рутея
Шрифт:
Я присвистнул. Вспомнились слова водителя, подвозившего меня. Как говорится, в каждой шутке есть доля шутки...
– Но физически ты жив, – словно опровергая мои мысли, продолжил Лысый. – Мы предлагаем выбор – закончить начатое системой и умереть честным, законопослушным человеком. Либо – остаться живым, под другим именем и заниматься вещами, которые мало соотносятся с понятиями о чести и нравственности. В том числе, возможно, убивать мирных людей. Возможно – временно.
– Вы вербуете меня в мафию? – догадался
– Понимаешь, дружище... Я сразу скажу тебе правду, потому что тебе предстоит это узнать. Мы и то, и другое. Мы работаем на один из департаментов центрального Директората. Департамента секретного. Этот департамент потратил огромные силы на то, чтобы подчинить себе все конзанские и прочие преступные группировки. Они теперь входят в организационную структуру Директории, являются её частью...
– Преступники?! – рассмеялся я. – Как такое может быть?
– Подобное было всегда, – резко ответил лысый. – Было и в Средневековье после разрыва отношений с Землёй, было, если верить истории и легендам, кое-где и на самой Земле. Мафия подчиняется правительству, находится под его контролем. Лучше иметь управляемого внутреннего врага, управляемых санитаров, чем горстку неуправляемых отморозков.
– Хорошо, но я какое имею дело до всего этого?
– Ты убил Стояна Сиднеина. Очень важного человека. Мы долго организовывали его побег, чтобы он вернулся в подполье, это была очень сложная операция. Он очень нужен на воле. Он был авторитетным человеком, его боятся и в мафии, и во властных кругах – идеальный внутренний враг. Кроме того, если наши братья узнают о том, что его побег не удался, то доверие к отцам упадёт... Региональные группировки могут выйти из-под контроля.
– Вы предлагаете мне занять его место?
– Выходит, так. Но не совсем тебе. Всё же, оставались люди, которые помнят, как он выглядел, и даже после пластических операций будет сложно скрыть подмену. Мы пустим новый слух. Дадим тебе новых людей. И выделим тебе новое место для работы. На востоке – скажем, что сам решил уйти. Куда никто не доберётся, но где, в то же время, имя Стояна Синдеина будет очень кстати. Что точно за место, и что за работа – сообщим позже.
– Или?..
Лысый кивнул сидящему рядом «монаху». Тот молча достал из-под накидки шприц с какой-то серой жидкостью.
– Или мы сделаем тебе инъекцию яда, ты безболезненно умрёшь, а потом мы избавимся от тела. Стрелять – это слишком грубо.
Я кивнул и задумался. Возможно, могло показаться, что я паясничаю, наигранно изображаю сомнение, но я действительно тогда задумался.
Смогу ли. Хватит ли воли. Не лучше ли сразу?
А вдруг они блефуют? Вдруг пугают? Ведь если это правительственная структура, то у них есть много вариантов того, что можно сделать вместо убийства – изолировать, перепрошить…
Руками за спиной я нащупал верёвку. Привязан я был хорошо, но в армии нас учили освобождаться из подобных пут. Вспомнилось учебное видео, в которой привязанному к стулу десантнику удавалось освободиться и оглушить двух следивших за ним солдат. Я осмотрелся и мысленно прикинул, построил «сцену», как подобное можно провернуть тут.
Всё получилась, сцена подходила, но за одним маленьким исключением. На видео противников было двое. А тут – трое.
Я не стал рисковать.
– Сколько думать?
– Несколько минут. Времени мало. Нет, конечно, если у тебя есть какие-то убеждения, что-то, что однозначно запрещает тебе... Я так и не понял, ты верующий?
– Верующий, – хмуро кивнул я. – Только о своих религиозных убеждениях не рассказывал даже жене и близким друзьям. Не скажу и сейчас.
Это была правда. Лысый с пониманием кивнул.
– Это хорошо. И твоя вера не позволяет тебе убивать невинных, торговать наркотиками и прочее? Тогда выбирай первый вариант, со шприцем. Это будет разумно.
Я усмехнулся.
– А что, серьёзно, были такие, кто отказывался от предложенного сотрудничества?
– Ну, таких случаев, как у тебя, не так много. Лично я – не сталкивался. Обычно безработные люди, знающие о структуре синдикатов, сами идут на контакт. Вербовать приходится очень редко. И уж тем более редки случаи, когда вербуемому предоставляют выбор, прости за пафос, между жизнью и смертью. Ну, так что?
– Эх, – я плюнул на пол. – Сами знаете, ублюдки. Я согласен, что теперь? Лишь человек, которому нечего терять, выбрал бы смерть.
Сидящий рядом с ним «монах» молча поднялся и стал развязывать меня. Полковник повернулся к стоящему у двери.
– Радик, ты очистил записи дверного авторизатора?
– Да, – пробасил тот.
– Готовь мешок, – лысый снова повернулся ко мне. – Будешь у нас трупом. В смысле, вынесем тебя из дома как труп, в мешке. Под видом ритуального департамента, сферолёт у нас на крыше. А перед этим ты покажешь, какие из вещей ты сюда принёс.
– Я ещё толком не распаковался. Даже толком не пожрал. Сумка, ружьё и сферобайк лежат в комнате.
Я смог подняться со стула и размял конечности. Живот крутило нещадно. Грешным делом подумал о побеге, но куда теперь бежать? Если синдикаты входят в состав Директории, то они достанут меня везде, и бежать надо даже не заграницу.
Разве что с планеты.
– Сферобайк с ружьём вынесу я, – отозвался полковник. – Их придётся выбросить. Сумку заберём.
– Чёрт, ну можно хоть пожрать? – не выдержал я. – Там в холодильнике есть колбаса...
– Радик, освободи ему одну руку и дай ему концентрат. Ты точно не виделся с квартирантом или кем-то ещё из знакомых?