Ружье из черной стали
Шрифт:
Остаток дня друзья провели готовясь к прибытию Омара.
– Он прибудет не один, - предположил Торкин.
– С ним будет охрана. Пять раз по десять, а то и больше.
– И еще Сандальо.
– Гнусный горбун.
– Нам придется туго, - мрачно покачал головой гном.
– Нас ждет смерть, - пискнул Полка.
– Давайте выспимся перед боем, - предложила Крохотуля.
Полка устроился спать на зеленом бильярдном столе, подложив под голову свернутый плащ. Сон пришел быстро и во сне взхоббиту вновь
Старый ай-мур был в своем привычном облике, включающем лохматые брови и длинную бороду. Одетый в белый халат расшитый золотыми драконами он лежал в шезлонге, подставив худые длинные ноги горячим лучам заморского солнца. Молчаливый юный паж держал над головой ай-мура зонтик.
– Так, - молвил Гэндалев, глядя на взхоббита поверх своих зеркальных очков.
Брендипьянк поежился. Хотя он предстал перед ай-муром в своем астральном воплощении, но чувствовал себя все равно неловко.
– Э-э-э... здрасьте.
– Бузина расцветает вновь, - сурово сказал Гэндалев.
– Тьма распахивает широкие крылья черного плаща. Всему живому грозит гибель, ибо Тот Кто Выше, очень недоволен нашими действиями.
– Тот Кто...? А-а, вы об этом, - пробормотал Полка.
– Но что мы можем сделать?
– Убить Омара из Кастрюли.
– Его последователи разорвут нас в клочья!
– Подобные мелочи не должны тебя волновать.
– Но весьма сильно волнуют!
– воскликнул Полка.
– Мне как-то не хочется умирать.
– Тогда рухнет все, - загробным голосом сообщил Гэндалев.
– Мироздание развалится на куски. Ты этого хочешь?
– Если я буду мертв, то какое мне дело до мироздания?
– спросил взхоббит. Смерть - это смерть, и, сдается мне, все происходящее потом не будет меня волновать.
– Грешен, о как грешен сей взхоббит! Читал ли ты "Сильмариллион" на ночь? Ходил ли в эльфийские рощи по воскресеньям? Участвовал ли в праздничных песнопениях во славу Создателя?
– Нет, нет и нет, - признался взхоббит.
– О чем тогда нам с тобой толковать?
– спросил Гэндалев.
– С подобными взглядами на жизнь тебя ждет забвение, даже если ты добъешься успеха. Святого Фродко Одноухого канонизировали, ибо он был благочестив, но кто напишет хвалебную оду жалкому неверующему трусу?
– Может кто-то и напишет.
– Это будет во истину мерзкое творение, - скривился ай-мур.
– В нем не будет ни капли героического и даже к числу произведений в стиле "фэнтези" его причислить будет нельзя. Ха! Хорошенькое дело! Представляю себе содержание сего опуса, что-то вроде: "Уж близился закатный час, когда желтое солнце, похожее на громадную золотую монету, начинает закатываться за горизонт"...
– Это мы еще посмотрим!
– гордо вздернул вверх свой астральный подбородок взхоббит.
– Может быть это будет нечто вроде: "К вечеру затянувшие
– Хватит!
– воскликнул Гэндалев.
– Прекрати, а не то увидишь, Гэндалева Серого в гневе! Я вышел на связь лишь с одной целью - напомнить тебе про подарок принца ФорВэ.
– Подарок?
– изумленно переспросил Полка.
– Я как-то забыл о нем...
– Ну так вспомни!
– отрезал Гэндалев, сверкнул белоснежными зубами и добавил, - Желаю удачи с засадой!
Сон кончился и Полка проснулся.
Как обычно, после пребывания в астральном теле, взхоббит чувствовал себя выжатым и уставшим. Он привычно прикрыл глаза и ахнул. На внутреннем радаре явственно полыхнула чернотой большая жирная точка, приближавшаяся к трактиру.
– Скорее!
– закричал взхоббит.
– Омар совсем рядом!
– Мы уже давно не спим, - отозвался Торкин.
– Уже съели остатки черствого черничного пирога и засохшие кремовые сухари. Тебе остался холодный ячменный напиток и бутерброд с кислым огурцом.
– Слово "бутерброд" в данном конкретном случае не подходит, - вставила Крохотуля.
– Оно состоит из двух понятий: "бутер" - "масло" и "брод" - "хлеб". Здесь же речь о масле не идет.
– А как будет можно озвучить понятие "кислый мерзкий огурец, покрытый пятнами плесени"?
– спросил Полка, с усилием запихивая остатки завтрака в рот и поспешно запивая их отвратительным на вкус напитком.
– Откуда я знаю?
– пожала плечами гномша.
Торкин покосился на свою соплеменницу.
– Иногда ты меня удивляешь, - сказал он.
– Все, пора! По местам!
Полка быстро напялил поверх повседневной одежды нечто вроде жилетки, а также прицепил на шею бабочку. Фальшивые усики и бородка делали его похожим то ли на смазливого певца Таркана, то ли на бармена-гея.
Крохотуля переоделась о одежду официантки и спешно листала книжицу о правилах сервировки.
– Суповая ложка кладется справа от тарелки с супом, а нож следует подавать ручкой вперед, - бормотала Крохотуля.
– Яйца гнома Задарма, а если они закажут только второе?
Торкин выглядевший крайне необычно в черном фраке, уселся за электрическое пианино и нажал пару раз на клавиши...
Взхоббиту вдруг пришла в голову ужасная мысль.
– А ты умеешь играть на этой штуке?
– спросил он.
– Нет, - признался Торкин.
– Но не думаю, что это очень сложно...
Однако, менять что-либо в плане было уже поздно. Дверь распахнулась и в трактир, настороженно озираясь вошли личные охранники Омара.
Торкин сын Дурата, профессиональным взглядом оценил этих крепких, тренированных ребят и тоскливо вздохнул.