Ружье из черной стали
Шрифт:
Тот же день. 21:44
– Похоже, что сегодня они в атаку не пойдут, - сказал Полка Брендипьянк, обозревая в полевой бинокль горящие остовы танков Омара.
– Минные поля - это тебе не хрен собачий!
– усмехнулся Торкин.
– А куда это Крохотуля подевалась?
– У нее свиданье с Простогномом.
– А-а-а... ну-ну...
7 число весеннего месяца. 7:15.
– Как спалось?
– Нормально.
Тот же день. 9:54.
– Эй! Отвали на хер! Мы первые стояли!
–
Полка вздохнул. Получение пайковой каши было делом нелегким.
Тот же день. 14:00
– На горизонте показались шагающие башни, - сказал кто-то.
Торкин и Полка вскочили, напряженно всматриваясь вдаль.
– Похоже на больших осадных роботов!
– воскликнул взхоббит.
– Но где он их взял?
– Хер его знает. Надо подождать, пока они подойдут поближе, а потом открывать огонь.
Тот же день. 15:00
– Идут?
– Идут.
Тот же день. 17:00
– Ну как, подошли?
– Далеко еще?
Тот же день. 20:01
– Готовься к стрельбе, брат взхоббит.
– Я готов, Торкин, - сказал Полка, поудобнее раскладывая свой "штепсель".
Шагающие башни подошли уже на такое расстояние, что можно было разглядеть метровые шляпки заклепок на их броне.
– Огонь!
– заорал кто-то.
На шагающие башни обрушился смертельный шквал. Не удержавшись на стальных ногах они рухнули на землю. Открылись люки и наружу с дикими криками повалили солдаты Омара.
– Башни на двух ногах! Херовая конструкция!
– фыркнул Торкин, методично отстреливая вылезающих из башен солдат.
Крохотуля зашвырнула в люк ближайшей башни зажигательную бомбу. Полыхнуло пламя. Раздались жалобные вопли.
– Это война, - холодно заметила гномша.
9 число весеннего месяца. 19:45.
Она была прекрасна. Шелковистые пряди ее волос струились по великолепным изгибам идеально сконструированного тела слегка прикрывая зовущую наготу. Лучезарные глаза, цвета ослепительно голубого цвета, казалось, смотрели прямо на него.
– Я люблю вас. Я люблю вас всех, - слегка хрипловатым голосом сказала она и ее розовый язычок скользнул по коралловым губкам.
Торкин протяжно застонал и с видимым усилием заставил себя отвернуться.
– Девяносто - шестьдесят - девяносто - никак не иначе, - прохрипел гном.
Сам взхоббит не мог оторвать глаз от томно вздымающихся грудей Ночной Болтуньи. Отремонтированная лучшими мастерами Омара и запрограммированная с помощью Девяти Серьг Черных Аудиторов Ночная Болтунья была неотразима.
Плавной походкой шествовала она по полю к стенам Грязной Пристани и никто из защитников не мог поднять на нее руку. Даже прекрасные эльфы (те немногие из них,
– Стреляй, брат взхоббит, стреляй!
– отчаяно шептал гном.
– Не могу, - отвечал взхоббит.
Старик Радован Карагозис упал в обморок от избытка чувств.
Превозмогая себя Торкин зажмурил глаза и дрожжащими руками направил "гэндалеву зажигалку" в сторону Ночной Болтуньи, но нажать на курок не смог.
– Она сейчас ворвется в город, - прошептал Полка и тут же, стряхивая с себя эротическое наваждение закричал: -Скорее к воротам! Она сейчас ворвется в город!
Схватив гнома за руку взхоббит потащил его к воротам.
– Не пойду!
– кричал Торкин упираясь.
– Там ты сможешь рассмотреть ее поближе!
– объяснил ему хитрый взхоббит.
– Скорее к воротам!
– обрадованно завопил гном.
Они понеслись к воротам не чуя под собой ног, распихивая зачарованных людей, гномов и эльфов.
Ночная Болтунья подошла к воротам, запрокинула вверх голову и издала столь чувственный и протяжный стон, что все охраняющие ворота люди (за исключением тех, кто подобно старому рейнджеру лишился чувств) принялись срывать замки и отодвигать засовы.
– Поздно, - прошептал Полка, увидев, что створки ворот уже приоткрылись и изящная ручка с безукоризненно наманикюренными наготками просунулась внутрь.
Какой-то обезумевший от страсти гон-дырец припал к руке губами и облобызал ее. Когти Ночной Болтуньи внезапно сверкнули сталью, пальцы сжались и, издав истошный вопль, гон-дырец упал на мостовую, истекая кровью.
У ворот вдруг возникла дерзкая фигурка Крохотули.
– Что вы делаете?!!
– завопила она пиная руку Ночной Болтуньи ногами, обутыми в тяжелые армейские ботинки.
Но было поздно. Ворота заскрежетали и распахнулись. Ночная Болтунья вошла в город.
Тот же день. 19:56.
Груды бездыханных тел громоздились вокруг ворот. Упиваясь содеянным Ночная Болтунья вновь подняла лицо к небу и застонала.
– Нам не удержать ее, - сумрачно сказал Торкин.
– Я даже пытаться не буду, - заявил взхоббит.
– Эта разнузданная оргия отвратительна даже такому взхоббиту как я.
– Отойдите в сторону, - сказал вдруг кто-то усталым голосом.
Друзья повернулись и увидели Пеленгаса-Одноглаза.
Старый ай-мур выглядел совсем изможденным, лишь глаза, зрачки которых были ненормально расширены, сверкали при свете карманных фонариков. В руке Пеленгас держал свой посох увенчанный серебрянным набалдашником.