Ружье
Шрифт:
– Чтобы все были дома к семи! А то жаркое перестоит.
– Лично я к семи буду, – пообещал Карелла Фанни и, повернувшись к Тедди, спросил: – Ты действительно думаешь, что злых принцесс не бывает?
– Это вы о чем? – полюбопытствовала Фанни. Впервые в этом доме она появилась восемь лет назад в качестве подарка, сделанного отцом Тедди, который решил, что дочери нужно дать хотя бы месяц передышки после рождения близнецов. В те годы у Фанни были голубые волосы, пенсне, и она весила семьдесят килограммов. Оплаченный тестем месяц пролетел мгновенно, и Карелла с огорчением сообщил Фанни, что не может позволить себе держать
Теперь Фанни стояла, уперев руки в крутые бедра, и требовала, чтобы Карелла объяснил смысл своей последней реплики. Пронзив ее мрачным взглядом старого сыщика, Стив сказал:
– Я имел в виду, дорогая, что временами ты бываешь грубой и назойливой, как злая принцесса, – вот и все! – на что Фанни громко расхохоталась.
– Не понимаю, как ты терпишь такого изверга! – сказала она Тедди, все еще смеясь, и вышла из комнаты.
– Пап, ты идешь? – спросил Марк.
– Иду, сын, – отозвался Карелла.
Он обнял и поцеловал Тедди, потом зашел в гостиную, взял за руку сына и дочь и вместе с потомством отправился на улицу. Он почти забыл, что не далее как сегодня видел на мостовой разбившуюся семнадцатилетнюю школьницу, которую подруга столкнула с крыши семиэтажного дома за то, что та хотела написать «Айрин любит Пита».
В 9.45 в следственном отделе раздался звонок. Мейер Мейер, сидевший в одиночестве у телефона, взял трубку и сказал обычное:
– Восемьдесят седьмой участок. Мейер Мейер слушает.
– Говорит патрульный Брич. Бенни Брич.
– Привет, Бенни.
– Решил позвонить на всякий случай. Шел я мимо бара на Калвер, а хозяин вышел и попросил меня зайти.
– Так.
– Захожу я в бар, а на столе стоит парень и несет Бог знает что.
– Что же он говорит?
– Говорит, что убил какую-то женщину.
Человек, столь необычным образом признавшийся в убийстве, был верзилой ростом в метр девяносто пять, с крупным носом, широкими скулами, придававшими лицу некоторую угловатость, большим ртом и тяжелым подбородком. Когда в сопровождении патрульного Брича он вошел в следственный отдел, от него сильно разило спиртным.
– Что происходит с городом? – спросил он, с трудом выговаривая слова. – Стоит человеку выпить стаканчик-другой, как его хватают легавые.
– Он сильно пьян, сэр, – доложил Брич.
– Вижу, – сказал Мейер. – Посмотри, остался ли кофе в канцелярии.
– Слушаю, сэр, – сказал Брич и вышел.
– Я не пьян, – сообщил человек.
– Ваше имя? – спросил Мейер.
– Это мое дело.
– Отлично. Если вы не пьяны, то слушайте меня внимательно. Для вас это может быть важно.
– Слушаю.
– В соответствии с решением Верховного суда по делу «Миранда против штата Аризона», я обязан напомнить вам о ваших правах, что я сейчас и делаю.
– Отлично, – сказал человек.
– Во-первых, вы можете ничего не говорить, это ваше право. Понятно?
– Н-да.
– Вы понимаете, что не обязаны отвечать на вопросы, задаваемые вам полицейскими?
– Вполне.
– Вы понимаете, что, если вы все же будете отвечать, ваши ответы могут быть использованы против вас?
– Да.
– До, а также и во время допроса вы имеете право пользоваться помощью адвоката. Это понятно?
– Абсолютно!
– И если вы хотите воспользоваться этим правом, но не имеете средств нанять адвоката, он может быть назначен вам бесплатно для консультаций как до, так и во время допроса. Это вам понятно?
– Чего уж тут непонятного!
– Вы знаете теперь о ваших правах?
– Нет, – сказал человек и пьяно заржал.
– Брич! – позвал Мейер и тяжело вздохнул. – Где там кофе?
– Несу! – крикнул Брич.
Они заставили пьяного выпить три чашки кофе, а затем, когда Мейер решил, что тот несколько отрезвел, он еще раз исполнил традиционный номер в защиту прав допрашиваемого, закончив набор предупреждений вопросом:
– Готовы ли вы отвечать на вопросы в отсутствие адвоката?
– Чего?
– Хотите адвоката или нет?
– Зачем мне адвокат?
– Это вам решать. Вы готовы отвечать на вопросы без него?
– Готов.
– Отлично. Ваше имя?
– На этот вопрос я отвечать отказываюсь.
– Почему?
– Потому что не хочу, чтобы моя мама узнала, что я попал в полицию.
– Боитесь, она узнает, за что вы сюда попали?
– А за что вы меня притащили сюда?
– Вы не догадываетесь?
– За то, что я напился?
– Нет, не потому.
– Тогда за что же? Я ничего такого не делал.
– Вы помните, что вы говорили в баре?
– Нет.
– Вы не помните, как забрались на стол и во всеуслышание признались в содеянном преступлении?
– Нет.
– Патрульный Брич, напомните этому человеку, что он говорил.
Брич смутился, пожал плечами и сказал:
– Мистер, вы забрались на стол и заявили, что убили девушку.
– Ничего такого я не говорил.
– Нет, говорили. Вы заявили это всем присутствующим до того, как я вошел, вы стояли на столе и, качаясь, говорили, что убили девушку и ничего вам за это не было.
– Нет.
– Это были ваши слова, – не сдавался Брич.
– Я был пьян. Даже если и сказал что-то в этом роде, то просто все сочинил.
– Значит, вы никого не убивали? – спросил Мейер.
– Никого и никогда.
– Зачем же вы тогда сочинили эту небылицу?
– Сам не знаю.
– Вы не думали, что кто-то позовет полицию?
– Я был пьян, – объяснил задержанный. Теперь, протрезвев, он говорил вежливо и даже застенчиво. Мейер заметил, что руки у него были загорелые и мозолистые, как у фермера.