Ружемант 2
Шрифт:
– Вы ведь снова уедете туда, мяу? Оставите меня одну…
Утер рот салфеткой.
– Инна, ты ведь понимаешь…
Кошачьи глаза смотрели прямо мне в душу. Понимала. Не простит, если оставлю ее здесь.
Набрал побольше воздуха в грудь, вот, значит, для чего устроила этот маленький праздник. Опоить, одурманить, заполучить желаемое. Видят Боги, почему она не жаждет шубу, айфон и мерседес? Вопрос таился в глубине зеленых глаз.
– Возьмете, хозяин? Ну пожалуйста! Я буду очень послушной девочкой! Я вас буду слушаться,
Она вновь боялась. Заведомо, заранее. Ее не обмануть парой дней маленького счастья. Потому что затем все равно вернется одиночество.
Я молчал. Маленький ужас заставил держать язык за зубами.
Выдохнула, тяжко, словно отправил ее на каторгу.
– Помните вашего друга? Олега? Его привезли с фронта хоронить. На Зинтеева пришла похоронка. От Лабанина – пустой гроб…
– Хочешь вернуться в одном из них?
Отчаянно гнал из себя прочь хмель. Насмешливым пьяницей он выплясывал в голове, заставляя то согласиться, то просто нахлестать ей по щекам за глупость. Не хотел ни того, ни другого.
Она испугалась моего тона. Лучше пусть боится моего гнева, чем грохота снарядов. Такой девчонке, как она, там нечего делать! Да что я, в самом деле, несу? Никакой девчонке там не место!
Я бросил взгляд в сторону, на глаза попался распахнутый газетный лист. Из-под него торчал красочный флаер на лакированной бумаге.
Улыбчивая девчонка в камуфляже с коровьими рожками из-под пилотки зазывала лозунгами и кричалками.
«Зверолюд – веди царенатца на народный суд!»
«Есть уши, лапы и хвост – врага отправь ты на погост!»
Все встало на свои места.
– Какой же ты еще… ребенок, Инка.
Сильнее оскорбить было сложно. Прижала ушки к голове, задрожал потешный хвостик. Слова отчаяния комом застряли в горле.
Ее купили на новости о победах. Она никогда не имела того же опыта, что тройняшки или Белка.
«Ты правда думаешь, что она украла на десять лет пребывания здесь? Хотя бы на неделю?»
Покачал головой, Инка выкатила последние аргументы.
– Я драться умею, я могу, хозяин! Мяу! А вдруг вас ранят, а вдруг вас…
Мысль о последнем показалась ей недостойной даже прозвучать.
– Какая ты молодец. А что делать мне, если тебя убьют?
– М-меня? – будто подобная мысль даже не посещала ее милую головку.
– Инка, я был там, где стреляют. Там страшно.
– Я смелая, хозяин. Знаете, какая смелая?
– Знаю. Но не возьму, даже не проси. Представь, что я попросил бы тебя пережить все твои ужасы. Хотела бы?
Несогласно трясет головой.
– Вот то-то и оно. И знаешь что? Я хочу вернуться домой. Не к еще одной могиле на семейном погосте, а к той, что приготовит мне вкусный ужин. К той, что счастлива тому, что я жив. Которая будет ждать, даже когда другие уже не ждут.
Выдохнул, увидел бороздки слез на ее щеках. Нет ничего действенней для девичьих ушей, чем хорошо выверенная речь…
–
– Хоз… Хозяин! – она бросилась мне на грудь, опрокинув грязную посуду на пол. Разбилась тарелка – наверное, к счастью.
Погладил ее по голове, нежно коснулся спины. Ощутил на себе ее горячее дыхание. Поменялись ролями. Теперь она в моих руках, могу просить, что захочу. Как жаль, что ничего не хочется. Разве что…
– Инка, ты знаешь, в какой части я был?
Она помялась, прежде чем ответить, взялась за салфетку. Смяла ее, как злейшего врага.
– В женской.
Кивнул, подтверждая знания.
– Там очень много таких девочек, как ты. Чуть младше, чуть старше…
– Ну вот! – она уцепилась за последнее, что за спасительную нить.
– Ты ходишь в школу, учишься, жаришь мне котлеты. Может, я не разрешаю тебе ходить далеко от дома, но в большей степени ты свободна. А они – нет. Это воинская часть. Многие из них там оказались не по своему желанию, а волей случая, прямо как…
– Прямо, как хозяин, мяу? – у малышки ушки встали торчком. Отрицательно покачал головой.
– Не как я. Я оскорбил представителя благородного рода, будучи, по сути, на правах маргинала. А некоторые загремели туда на десять лет за кражу шоколадки.
Зря об этом сказал. На миг почудилось: воочию вижу, как в голове хвостатой непослушницы зреют глупые планы.
Утрировал, ту же Белку засадили за разбойное нападение. Откашлялся, прочистил горло.
– На десять лет под пули. Вместо того, чтобы видеться с родными, гулять, ходить в кино и торговый центр. Я не хочу, чтобы ты увидела их жизнь и уж тем более, ощутила себя в их шкуре. Но если тебе так хочется мне помочь…
Она вся обратилась во внимание. Озорной блеск в глазах. Прикажи выпрыгнуть из окна – и она даже не спросит, зачем. Слишком горячая голова для этого спального района…
– Давай поможем им выбраться из этой круговерти?
– Мяу?
– Мне хотелось бы уехать пораньше. Может, даже послезавтра, – после сказанного мной, она вмиг погрустнела. И приободрилась, услышав продолжение: – но я решил отбыть отпуск до самого конца. На награждении мне сделали кучу предложений.
Она сжалась.
– Мяу? Станете аристократом, а меня сдадите в приют?
– Как у тебя одно вытекло в другое? Нет же, глупенькая, – улыбнулся, позволил ей задержаться в моих объятиях, – всего лишь попытаюсь использовать спрос на меня в своих целях. Поможем девчатам, облегчим жизнь, а там кто знает…Вернем их в общество оттуда? Что скажешь?
– А кто будет на их месте?
Бросила взгляд на газету. А девчонка-то в самом деле неглупа, я об этом не подумал.
Но мысль была…
– Наймем солдат. Может быть, сейчас у нас не так уж и много денег. Будем брать хитростью. Представь, что вместо необученных девиц границу на замке держит рота хорошо тренированных солдат. У них оружие, содержание, выучка.