Ружемант

Лисицин Евгений

Но я не слушал.

Три механических шара нырнули сквозь проплешину разбитого окна. Бейка не остановилась ни на секунду. Дробовик в ее руках обдал дробью первого. Я споткнулся, чуть не упал, поддержал ее атаку огнем. Подстреленные шары взрывались в унисон, заставляя нас тонуть в густоте черного дыма.

– Куда мы?

– Сейчас все будет! – У Бейки как будто ровно на этот случай был припасен козырь в рукаве.

Так оно и было.

Из кишки казарменного коридора мы нырнули в стальное, бронированное нутро военного склада – ждавшее своего часа

оружие с боеприпасами лоснилось от масла.

Я заскочил за ней следом и, к собственному ужасу, обнаружил, что мы оказались в тупике.

Здесь некуда было бежать, но было на чем взорваться.

Танк врезался в бронь стены, сминая ее своей мощью.

– Сейчас-сейчас! – Командующая будто не осознавала, что происходит. Деревянный короб рухнул со своего насеста, поднимая тучу пыли. Гвоздодер, где она только успела его взять, вспорол чрево ящика.

Длинный толстый ствол, похожие на огурцы патроны. Не узнать в этом чудовище противотанковое ружье было невозможно.

Над головой бахнуло, залп сразу из трех орудий вскрыл наше укрытие, будто консервную банку. Взрывная волна прокатилась по полу, рядом загрохотали обломки провалившейся крыши.

Я откашлялся, рукавом утирая глаза. Бейка недвижимо лежала, сжимая в мертвом хвате противотанковое ружье.

«Дракон» возликовал, празднуя победу.

Камень сам оказался в моей руке. Увесистым шлепком он бахнул по корпусу брони, и тогда гребанный танк одумался. Пулеметная очередь вмиг ударила туда, где я стоял мгновение назад. Я перескочил с одного булыжника на другой, перекатился, укрываясь за широкой полосой руин. Прыгнул всего за миг до того, как очередной залп разорвал их в крошево.

Споткнулся, кубарем покатился по земле, понимая, что это конец.

Я обложил вражью машину семиэтажной бранью, желая ей всех благ: осечек, заклинивания снаряда, перегрева орудий.

Слова как будто врезались в «Дракона», заставили его пошатнуться. Вместо выстрела, что должен был меня прикончить, я услышал глухой звук осечки.

Хвала небесам!

Танк, словно не веря случившемуся, нелепо заворочал башнями, прежде чем отстрелить затвором несработавший снаряд.

Бейку я подхватил на руки, та замычала.

Живая! Живая, черт бы всех побрал!

Сам не знаю, чему я так был рад.

Вскинул ее на плечи, словно мешок картошки, нырнул за стеллаж.

Ружье я почти что с боем вырвал из ее рук. Бесконечно тяжелое, бесконечно неудобное, бесконечно тупое. Словно кто-то повесил мне на руки по гире разом.

Я ухнул с ним наземь. Орудие легло на сошки, обещая стабильность.

«Дракон» выехал прямо перед нами, нарезные стволы всех трех башен уставились прямо на нас.

Я никогда не понимал, чего так зверски ревел Рэмбо, прошивая врагов из тяжелого пулемета. Сейчас же голосил не хуже него. Отчаяние, злоба, обида сплелись воедино в жуткий боевой клич. Я жаждал лишь одного: чтобы эта херобора сгорела ко всем чертям. Палец нервно надавил на спусковой крюк.

Не выстрелит, подумалось мне. Ружемант, избранное оружие, понижение характеристик…

Описание пассивок всплывали перед глазами приговором.

Второй осечки всех трех стволов мне судьба не подарит…

Ружье обошлось без лишних вопросов. Будто вся моя ярость перекочевала в ствол, оно разразилось трассером широкого луча. Отдача больно шибанула мне в плечо. «Дракон» прошибло насквозь, словно лист мокрой бумаги. Нелепо вздувшись, как пузырь, танк грохнул взрывом.

Взрывная волна подхватила нас с Бейкой, словно игрушечных.

Спина отозвалась болью. Последнее, что я увидел, это торец приклада, летящий мне прямо в лицо…

Глава 6

В ангелов я не верил, но одна из них точно стояла передо мной.

Медицинский халат был ей не по размеру – широкая, массивная грудь желала покинуть его пределы.

– Ты наконец-то пришел в себя. – Мягкий бархатный голос был благодарен мне уже за то, что я очнулся. – Я все гадала, какие же у тебя будут глаза. – Она выдохнула. – Серые. Как я и думала. Побудь хорошим мальчиком, а я сообщу командующей, что ты пришел в себя.

Каблучки зацокали по полу.

В голове все было как в тумане. Память неохотно делилась событиями вчерашнего вечера. Вчерашнего? Хорошо бы… Если я не провалялся здесь целую неделю.

Сначала я услышал стук тяжелой палки, лишь затем узрел саму Бейку, гордо вошедшую в распахнутую дверь.

Костыль ее бесил, и она бы с радостью отшвырнула его прочь прямо мне в лицо.

– Рядовой Потапов, как самочувствие?

– Бывало и получше.

– Не жалуйся, – тут же строго заявила она мне, будто я в самом деле собирался. – Надеюсь, ты набрался сил за эту ночь. Нас ждет непростой разговор.

У меня все еще жутко болела голова. Я коснулся лба. Там меня поджидала набухшая шишка.

– Тебе повезло. Оглушило упавшим на тебя ружьем. Хотела бы я сказать то же самое про остальных…

Мы помолчали. Из памяти никак не шла убитая орчанка. Почему-то сразу же вспомнилась Васятка…

– Скажи-ка мне, Потапов. Открой правду не таясь, ты раньше воевал?

– Если только с женскими капризами. – Не говорить же ей правду.

– Отставить шуточки.

Она запрыгнула на стул, подняла неповрежденную ногу, вновь как будто невзначай демонстрируя мне свое белье.

Сегодня черные…

– В твоих характеристиках служба нигде не значится. Пока мою ногу заворачивали в этот треклятый кокон, я успела прозвонить всех, кого только знала. И знаешь… все в один голос говорят, что ты с детства боялся взять в руки оружие. В школе был освобожден от уроков стрельбы, благородное прошлое твоего рода давало тебе иммунитет от воинской повинности.

– К чему вы клоните?

– В России учат стрелять едва ли не с пеленок, – не спеша отвечать мне, она продолжала излагать свои домыслы. – Ружемантов в обществе не любят, считают вредными калеками. Вас и есть-то с гулькин нос. Но вот я забираю тебя, не обстрелянного и непрокачанного, на самых первых уровнях.