Рябь
Шрифт:
Интересно, возьмется ли он за свою старую девушка-на-неделю привычку, поскольку мы расстались. Вернется ли он к использованию девушек, как он делал это до смерти Стивена.
Нет, это придает слишком много заслуги мне, но не достаточно – ему.
Когда мы достигаем центра танцпола, Эрик разворачивает меня, останавливаясь на середине. Ложит мои руки себе на плечи, в то время как притягивает меня ближе к себе, его руки у меня на спине. Я позволяю ему прижаться ко мне так сильно, как он хочет. Я закрываю глаза и прижимаюсь щекой к широкой груди
Я начинаю расслабляться, пока мы раскачиваемся в такт музыке. Наши движения гораздо медленнее, чем у пар вокруг нас. Кажется, что между нами проходит электрический, успокаивающий ток.
– Я знаю, что он для тебя значит, – наконец шепчет Эрик.
– Ничего не значит, – говорю я, мой голос едва слышен из-за музыки. Он ломается.
Ему известна правда, поэтому нет смысла скрывать это. Эрик слегка прижимает меня к себе.
– Мне жаль, что все должно бать вот так.
– Мне тоже.
Мы танцуем некоторое время в тишине.
– Однажды я тоже был влюблен, – говорит он.
Я отклоняюсь назад, чтобы взглянуть на Эрика. Его голубые глаза потемнели, словно во время шторма, и их взгляд отсутствующий, погруженный в воспоминания.
– Ее звали Кейт. Она была красивая.
– Что произошло?
Эрик моргает и смотрит на меня, нахмурившись. Сейчас он не похож на себя – я привыкла видеть его улыбающимся.
– Ничего.
– Ничего?
Он лишь качает головой, потом снова притягивает меня ближе, пока его подбородок не ложится мне на голову.
– Как вообще могло что-то произойти? Я знал, что мне придется оставить ее, причинить ей боль. Мне нужно было найти тебя.
Я сглатываю.
– О.
– Я практически уверен, что она чувствовала то же самое по отношению ко мне, но я никогда не узнаю наверняка, потому что никогда не позволю себе заговорить с ней. Я уверен, хватило бы только одного разговора, и я бы никогда не смог оставить ее.
– Выходит, ты просто наблюдал за ней издалека? Ты не думаешь, что она стоила того... чтобы попытаться?
Я чувствую, как он качает головой, прижимаясь ко мне.
– Скоро станет легче, это правильный выбор. Просто потребуется немного времени. И это будет стоить того, обещаю.
Он отклоняется назад, чтобы я смогла посмотреть на него, увидеть искренний, обожающий взгляд в его глазах.
Я думала, что покончила с Коулом. Наши с Эриком отношения развивались хорошо. Я не должна была так сходить с ума, как это было только что... Эрик не такой уж и плохой утешительный приз, не так ли? Я могла бы влюбиться в него, если бы просто перестала так часто думать о Коуле.
Он притягивает меня к себе, в то время как песня сменяется следующей. Я прижимаюсь щекой к отвороту его смокинга. Его руки сомкнуты вокруг моей талии, и мы немного разворачиваемся, что предоставляет мне обзор на единственного
Я чувствую болезненный удар в грудь, когда вижу, как он танцует с Никки. Он повернут ко мне спиной, но его волосы я узнала бы где угодно. Они не танцуют так же близко друг к другу, как и мы с Эриком, но руки Никки закинуты ему на плечи. Когда они разворачиваются, я замечаю, что его руки лежат на ее бедрах. Странное, собственническое пламя вспыхивает во мне. Я хочу подойти и оторвать его от нее.
Эрик реагирует на изменение в моем настроении и наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо:
– Хочешь, выберемся отсюда, чтобы сфоткаться?
– Конечно.
Я позволяю его рукам соскользнуть с моей талии, и мы переплетаем пальцы, направляясь к противоположной стороне столовой.
Место, отведенное для фотографирования, небольшое. Оформленное в теме некоего кругосветного путешествия, потому что на одном фоне изображен Биг Бен, а на другом – Эйфелева башня.
Мы стоим молча, наши пальцы переплетены, и терпеливо ожидаем своей очереди. Я смотрю на Эрика и осознаю, что улыбаюсь, несмотря ни на что.
Вечер встречи выпускников. С опозданием на два года для Стивена, но, наконец-то, это случилось со мной. Здесь словно в кино... и одновременно отличается от того, что нам показывают в фильмах. Вокруг ярко и преисполнено жизнью. У меня такое чувство, будто я наблюдаю за всем этим через объектив видеокамеры, и у меня будет возможность перемотать и увидеть все снова и снова.
Эрик тянет меня за руку, и я следую за ним к первой освободившейся мини фото-студии, той, что с гигантской пирамидой. Мы останавливаемся на белом покрытии из фетра. По просьбе фотографа Эрик становится у меня за спиной, обвив мою талию руками. Мои плечи прижаты сзади к его груди. Я улыбаюсь в камеру, широкой искренней улыбкой, и яркая вспышка на мгновение ослепляет меня.
– Спасибо. Ваши фотографии можно будет забрать в понедельник в главном офисе.
Он протягивает мне листок с номером на нем. Я передаю его Эрику, и он прячет листок в кармане брюк.
Эрик отдергивает рукава на пиджаке.
– Думаю, нам пора на ужин, уже восемь, – говорит он. – Следует поискать остальных?
– Конечно. Умираю с голоду, – говорю я. – Даже не знаю, куда мы направляемся, а ты?
– Барини? Барелли? Что-то в этом роде.
Я застываю.
Его глаза сужаются.
– Что? Разве там не вкусно?
Я качаю головой, пытаясь избавиться от давления в груди.
– Это не из-за еды. Он... он на набережной.
Я не испытываю соблазна утопить Эрика, но все еще вынуждена плавать и петь каждую ночь, и я не уверена, смогу ли справиться, сидя за столом с Коулом и Патриком. И мне не хочется выяснять это.
Он поджимает губы, и просто стоит так мгновение, прежде чем нарушить молчание. А затем говорит:
– Я позабочусь об этом.
– Как?
Он наклоняется ближе, встречаясь со мной взглядом.