Рябиновая долина: Когда замолчит кукушка
Шрифт:
Игорь смотрел в задумчивости в окно, где сплошной серо-белой лентой мелькала обочина, поросшая кустами и голыми деревьями. Солнце опять, утратив ласковый интерес к земле, оставило мир на произвол, не желающей покидать его, Старухи-Зимы. Я не прерывала его размышлений. Знала, что меня он услышал, и теперь обдумывает сказанное мною. Зачем человека торопить? Времени у нас вагон. Сегодня, при всем желании, мы уже не успеем ничего предпринять. Пока доедем до дома, пока ужин, то, да се, вот уже и ночь на дворе. Игорь заговорил тихо, но я все равно вздрогнула от неожиданности,
– Думаю, завтра мы должны будем с тобой наконец-то познакомиться с господином Юдиным, и поговорить с ним по поводу денег для мужиков. И, конечно, наверняка, у него имеется и дубликат документов, которые он отдал (или не отдал, тут большой вопрос) Сергеичу, и без которых мужики не знают, чего и где копать дальше. Я еще сегодня покопаюсь в компьютере. Может еще чего про этого гражданина нарою. Но, чует мое сердце, опять мы с тобой, Люся, лезем к черту в пасть.
Он вздохнул так тяжело, что мне тут же захотелось утешить, погладить по голове. Но, дорога не позволяла мне отвлекаться, и поэтому я попыталась его утешить на словах.
– Ну, почему, сразу «черту в пасть»? Может и ничего, все еще обойдется. Может он окажется толстым добродушным дядькой, у которого и в уме не было никаких пакостей.
По-видимому, я была не слишком убедительной, потому что, Игорь с невеселой усмешкой произнес:
– А ты сама-то в это веришь?
Врать Игорю я не рискнула. Поэтому, просто помотала отрицательно головой, сопровождая свой жест не менее тяжелым вздохом, чем тот, который несколько минут назад вырвался из груди моего друга.
Глава 9
Приехав домой и поужинав, я предложила Игорю остаться ночевать на корабле. Места было в достатке, чего туда-сюда бегать, да еще по такой хляби. Но, сославшись на то, что у него Соломон не кормленный, а также, на то, что хотел еще посидеть и поискать информацию на Юдина он ушел домой. Оставшись одна, я чего-то загрустила. Навела порядок на кухне и стала бродить по кораблю туда-сюда, как призрак капитана Флинта. Окружающие меня стены давили, и мне нестерпимо захотелось на свежий воздух. Налив в большую кружку чая и, накинув куртку на плечи, я пошла на верхнюю палубу.
Холодный ветер гнал по небу облака, похожие на грязные рваные тряпки. С реки доносился шум потрескивающего льда. Скоро, совсем скоро река взбунтуется, и Зиме долго не удержать свою оборону. Ежась под порывами ветра, я отхлебнула из кружки. С печалью вынуждена была констатировать, что опять влезла в какую-то историю. Мало того, сама, еще и Игоря опять за собой тащу. Вспомнился герой Георгия Маркова из его романа «Строговы», который говорил: «Умру, а ногой дрыгну». Конечно, по возрасту я годилась этому герою во внучки, но эта его фраза была мне душевно близка. Из головы не шла ситуация с Сергеичем. Где-то в голове бродила неясная мысль, объясняющая все произошедшее. Бродить-то она бродила, но в руки, как говорится, не давалась. И это меня сильно раздражало.
И тут, за моей спиной послышались осторожные шаркающие шаги. Видимо, я крепко задумалась, потому
– Федор, ты бы как-то покряхтел или, на худой конец, покашлял. А то, я скоро от таких появлений заикаться начну, и это в лучшем случае.
Пришедший, смотрел на меня внимательно. Но, я это поняла больше по его неподвижной позе. Из-под капюшона выглядывала только его борода, лица не было видно почти совсем. На мое ворчание он никак не прореагировал. Просто стоял и смотрел на меня. Стоять так я могла бы, конечно, долго. Но, холодный ветер начал пробирать меня до костей. И мне показалось более разумно пригласить его внутрь, что я и сделала.
– Чего тут мерзнуть. Пойдем в дом. Чаем горячим напою. – Я опять зябко передернула плечами, поправила куртку, которая все норовила сползти с меня, и направилась вниз по лестнице к входной двери.
Мой нежданный ночной гость, также, не произнося ни звука, молча последовал за мной. Я еще в прошлый раз поразилась тому, как легка и неслышна была его походка. Он, как будто бы не шел, а скользил над поверхностью земли, что с учетом его возраста, неизменно вызывало мое восхищение и удивление. Только войдя внутрь корабля, он откинул капюшон с лица и с интересом огляделся. А я поняла, что он еще ни разу не был внутри сего необычного сооружения. Но, любопытство свое он никак не высказал, только тихим голосом, похожим на шорох осенней палой листвы, произнес:
– Ну, поздорову будь, хозяюшка в дому сем. – И слегка склонил голову, выказывая свое уважение.
Я пододвинула ему стул, и стала хлопотать вокруг стола. Пока я сновала туда-сюда от плиты к столу, он молча разглядывал кухню. Поставив чашку с чаем на стол перед своим ночным гостем, я пододвинула корзинку с остатками пирогов и вазочку с вареньем. Дождалась, когда он угостится пирожком и отхлебнет насколько глотков чая, я спросила:
– С чем пожаловал, батюшка…? – И сама удивилась себе.
Откуда взялось это старинное словечко «батюшка» на моем языке, было совершенно неясно. Но, взялось же! И было настолько уместно, и, я бы сказала, привычно для моего слуха, что вызвало у меня самой легкую оторопь. Федор слегка усмехнулся самым краешком губ. Спокойно еще отхлебнул из чашки, и только тогда заговорил, тем же тихим шелестящим голосом:
– События развиваются стремительно. И, боюсь, ты опять полезешь в самое пекло и Искателя за собой потащишь. Удержать тебя не сумею, понимаю, что бесполезно. Неравнодушная ты. Это и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что такие люди идут по жизни с широко-распахнутыми глазами, и не проходят мимо чего-то интересного или неправильного. А плохо, потому что, в нашем деле важна строжайшая тайна, которую мы храним не одно столетие. А ты со своим неуемным деятельным характером, можешь эту тайну наружу вывести, под солнечный свет.