Рябиновая невеста
Шрифт:
– Тогда зачем ты берёшь её с собой? — удивилась Олинн.
– А чтобы сбить с толку ищеек Риган, пусть думают, что это старуха помогла тебе бежать. А оставим её здесь, и она всё разболтает. Хорошо хоть дочери Истинного Бога лёгкие, как трухлявый пень, – буркнул Гленн и с этими словами нырнул под гобелен.
За ним обнаружилось углубление в стене и лестница. Несколько ступеней вниз, поворот, а там дверь. Изнутри она запиралась не только ключом, но и на засов — толстую деревянную доску, входившую в два паза. Это было сделано для того, чтобы снаружи никто не мог проникнуть в покои без
Свеча в фонаре светила скудно, но хотя бы можно было различить направление. Узкий тёмный коридор с низким потолком закончился быстро. Гленн шёл впереди, согнувшись со своей ношей, так, чтобы умещаться. А Олинн следовала за ним, держа охапку вещей. За коридором началась крутая лестница, ведущая вниз, и Олинн вспомнила, как в Олруде убегала от призрачных гончих вот точно по такой лестнице, проходящей внутри горы. Затхлый воздух пах сыростью и землёй, видимо, двери здесь открывались очень редко. Затем они попали в другой коридор, ещё уже первого, а за ним на ещё одну лестницу, и Олинн казалось, они сейчас заблудятся в этом каменном лабиринте. Но спуск закончился низенькой дверью, которую Гленн с трудом открыл с помощью ключа. Дверь просела, и пришлось навалиться на неё всем телом, чтобы она поддалась. В лицо пахнуло сыростью, сеном и запахом навоза, из темноты донеслось лошадиное фырканье, а сверху посыпалась труха прямо на голову беглецам. Потайная дверь выходила в угол конюшни и была спрятана за небольшим загоном для жеребят.
– Жди здесь! — сказал Гленн и оставил Олинн на какое-то время в темноте конюшни, а когда вернулся, то наставницы на его плече уже не было.
– А что с Бренной? — спросила Олинн.
– О ней позаботятся, не переживай, да и этих старух даже колом не убьёшь. Надень это, – Гленн протянул Олинн длинный плащ и кольчужный шлем. Будешь ехать за мной. Ни с кем не говори, как проедем сторожевой пост, шлем можно будет снять.
Он вывел двух осёдланных лошадей и протянул поводья Олинн.
– А что дальше? — спросила она, надевая кольчужку.
– Нам нужно добраться до переправы, там нас ждёт лодка. И дальше на ней до Великих озёр, до самого Ир–нар–Руна. Мы должны как можно дольше двигаться по воде.
– По воде? Почему?
– На воде гончие Риган не смогут нас достать.
Олинн набросила поверх плащ и затянула завязки. Взобралась на лошадь и всё не решалась спросить о том, что мучило больше всего. Но перед тем, как выехать за ворота, она всё-таки тронула Гленна за плечо.
– А Игвар? Он разве не поедет с нами?
– Игвар останется. Кто-то должен прикрыть наши спины.
Олинн даже испариной покрылась от этих слов. Представила, как Игвар останется здесь, с аловласой колдуньей, ярлом Бодваром, Хейвудом и королём, который подчинён воле своей сестры, и испугалась так сильно, что снова тронула Гленна за локоть.
– Погоди! Я должна кое-что сказать. Это… это надо обязательно как–то передать Игвару…
– Что случилось? У нас мало времени, – спросил Гленн нетерпеливо.
– Жена ярла Бодвара — Фэда, это настоящая дочь
– Мы и так это знаем. Один из стражей, что охранял её в Олруде и вернулся сюда с Игваром, узнал её, – оборвал Одинн дядя.
– Это ещё не всё! Это она привела меня к королю. Ярл Бодвар и Фэда с говорились с Хейвудом. Они хотели, чтобы я вышла замуж за короля и на брачном ложе сняла с него кольцо. Подменила его другим.
Олинн торопливым шёпотом рассказала дяде всю историю с заговором ярла Бодвара и Фэды.
– Они хотели отослать Игвара из крепости, чтобы он не мешал расправиться с королём. А может быть, они даже захотят его убить, нужно сказать ему об этом. Предупредить! — закончила Олинн свой рассказ.
– Это уже не имеет значения, – отмахнулся Гленн. — Тебя здесь не будет. Ну, а то, что Хейвуд желает сесть на трон, ни для кого не секрет. Игвар и сам справится.
– Они могут захотеть его убить! Убрать с дороги! И, в отличие от короля, его не защищает кольцо с красным камнем! — горячо произнесла Олинн.
– У него есть другая защита, – как-то зловеще произнёс Гленн, – Хейвуду с ним не справиться. Едем! Если нас нагонят ищейки Риган, нам несдобровать. А Игвару сейчас стоит опасаться совсем другого…
И ничего хорошего не было в этих словах. Дурное предчувствие накатило на Олинн волной, но Гленн не дал Олинн разобраться с чувствами, тронул лошадей и направил к воротам. Их окликнули дозорные, но найта Нье'Лири выпустили без лишних вопросов. Они проехали между палатками и шатрами воинов, что стояли у замка лагерем. Тут и там горели костры, и кто-то ещё не спал. Но когда лагерь закончился и огни исчезли, беглецов окутала густая темнота, и Олинн с ужасом подумала, а как же они поедут дальше? Тут же дороги не разобрать! И в растерянности спросила об этом Гленна. Дядя хмыкнул как-то странно, а потом спросил:
– А ты его разве не чувствуешь?
– Кого «его»? — удивлённо переспросила Олинн.
– Лес. Фрэйи умеют чувствовать лес. Он сам тебя поведёт, куда нужно, просто доверься ему и попроси. Я и сам умею немного. В нашем клане самые сильные фрэйи, так что и мне чуток досталось.
– Но… какая я фрэйя?! — произнесла Олинн со вздохом сожаления. — Я ведь ничего об этом не знаю! И не умею!
– Конечно, фрэйя! — без тени сомнения ответил Гленн. – Я видел твои глаза. Они такие же зелёные, как у Айрис, а значит, в тебе проснулась настоящая сила. Так что ты просто прислушайся к себе, обратись к лесу — это несложно. Всё получится.
Её лошадь мерно шагала за лошадью Гленна, и это даже убаюкивало. Темнота наполнилась осенней прохладой и запахом мокрой листы, а с болот понизу потянуло сыростью, той самой, которая рождает густые туманы Эль. Все летние звуки исчезли вместе с теплом: ни пения лягушек, ни птиц. Было тихо, так тихо, словно на мир опустилась толстая пуховая шаль. Вот и дождался Север времени туманов. Вот только теперь это больше никому не нужно.
Олинн закрыла глаза. Прислушалась к себе. Вспомнила, как дотрагивалась до берёз и осин, чувствуя движение сока, болезни и силу молодых ростков… Вспомнила удивительный могучий дуб в саду эрля, который уходил в небо, и обратилась к лесу так, как умела.