Ряд случайных чисел [СИ]

Павлова Елена

— Райнэ, вы, конечно, все безумно проницательные и фантастически предусмотрительные, но, может, мне хоть кто-нибудь скажет, что у нас в Руке происходит? — вмешался Роган. — Большой? Что с Найджелом делать? Я не могу сказать, что одобряю твои методы воспитания, — повернулся он к Дону, — но то, как он повел себя с Лисой… Да ты сам все слышал!

— Да слышал, — поморщился Квали. — Что делать, что делать — менять его надо. Взрослый мужик — не перевоспитывать же его! Только сейчас нам никто дней Осознания на приращивание другого Мизинца не даст. Постарайся с ним пока не сцепляться, что-ли, — обратился он к Дону. — И чего его сорвало… Вроде, как Мизинец-то, был и неплох…

— Эх вы, Пальчики мои, — потянулся Дон. — Жаль, что вы не слышали, что

этот урод мне на улице орал! Но, заметь, Большой: он все еще жив! И таки ви будете смеяться, по какой причине! Если бы я его грохнул — а очень хотелось, если честно! — нас тут же выкинули бы из расследования, как некомплектных. А вот этого бы не хотелось. У меня к тому придурку, за которым бегаем, свой небольшой счет имеется. Так что, давайте так: я постараюсь не убить Найджа, а ты, Большой, с ним уж поговори эдак серьезно, по-Большому, чтобы он почтительностью к Лисе проникся. На уважение он, похоже, не способен — так пусть кланяется. Противно, конечно, но лучше так, чем хамство. А то пришибу ведь!

Полноценного дождя так и не случилось. Похоже, он поморосил специально, чтобы доставить неприятность Найджелу, посаженному Доном на крышу, хотя туча так и висела на западе, омрачая закат. И влажную духоту вечера прошедший легкий дождик не развеял — наоборот, сделал еще более влажной и душной. Уж осень скоро, почти середина месяца Жатвы, а так жарко! Пока до берега дошла, опять взмокла — даже рубашка прилипла. И вода в реке теплая по-летнему, особенно в верхнем слое и у берега. Лиса немного успокоилась, пока шла к реке. Да и чего, собственно, взбеленилась? Ну, да, без меня меня женили — ну, бывает. Но они же не со зла! Просто они все — и каждый в отдельности — старше нее лет хотя бы на десять. И Роган, и противный Найджел. А эльф и вампиры — вообще неизвестно, на сколько. Вот и «пристраивают» бедную, горемычную, неприкаянную. Заботятся. А она окрысилась. Нехорошо. Ладно, приду — извинюсь.

Лиса искупалась в теплой вечерней воде, переоделась на крохотном пляжике за кустами, намылила и заполоскала снятую с себя одежду, постояла, дыша речной сырой свежестью. У другого, болотистого берега плыл туман, ритмично верещал коростель, где-то крякала, устраиваясь на ночлег, утка. А хорошо! Все хорошо! И что она согласилась в Руку пойти, очень хорошо, спасибо райе Синтии! Надо будет к ней обязательно потом зайти и все рассказать. А особенно о том, что райи Видящие плохо ищут — есть в мире существа, физический контакт с которыми не приносит Видящей страданий! Просто надо поискать! Вот она же нашла! Кстати, Найджела она за руку так и не держала. Если честно — не больно и хочется, она и так может предположить, что почувствует — ничего хорошего. А этот Дон… Нахал! Лиса вдруг захихикала. Жених-вампир! Умора! Кому сказать — не поверят! А Звери! Да хотя бы ради Зверей стоило пойти! Еще неделю назад она и подумать не могла, что не только увидит их — живьем, близко — но даже будет на них ездить! И даже нахально спать у одного из них на спине! Здорово! Она подхватила мокрую одежду, вышла из-за куста… и обнаружила валяющегося на травке «жениха».

— Ах, ты!.. — задохнулась от возмущения Лиса и взяла наизготовку мокрые штаны. — Ты это что же — подглядываешь, что-ли? Ах ты пакость! Жених, мать твоя Перелеска! Да я тя щаз!.. Ух!..

— Ай! — взвизгнул «жених». — Нет! Не под… ай! Данеподглядывалъя! Ай! Не вру! Нусамапосмотри, тыжеВидящая! — Дон, не вставая, уходил от ударов невероятными перекатами и вывертами. — Я просто поговорить, чтобы не мешал никто!

Лиса присмотрелась — правда, не врет.

— Ну, извини, — хмуро сказала она, вздохнула, села рядом на траву и уставилась на него в упор. — Ну, чего ты от меня хочешь, а? До-он? Ну ты сам подумай, ты же вампир! Я не про то, что ты кровь пьешь, или еще что-то из той же оперы — я вообще не расист, в принципе. Я ж при Универе выросла, и прекрасно знаю, что козлы в любой расе встречаются, а если ты по жизни козел — тут уж пофиг, какой ты масти. Но

ты же будешь жить, жить, жить — а я через тридцать-сорок лет стану старухой, а потом помру — оно тебе надо?

— Надо, — твердо сказал Дон. — Целых тридцать-сорок лет у меня не будет никаких проблем! А может и дольше!

— Можно подумать, они у тебя сейчас есть! — фыркнула Лиса. — Ты вампир — какие у тебя могут быть проблемы?

— А ты Видящая — какие у тебя могут быть проблемы? — отбил реплику Донни. Лиса поперхнулась.

— Извини, я как-то не подумала…

— А никто и не думает, — мстительно сказал Дон. До Лисы только теперь дошло, что это повторение разговора, состоявшегося так недавно во дворе, но в качестве «недумающей публики» теперь оказалась она сама.

— Сдаюсь! — засмеялась она. — Но я действительно не могу представить себе проблемы вампира!

— Да нет, — поморщился Дон, — Ты, в общем-то, права: это проблемы не вампира, а лично мои. То есть, я, конечно, вампир, но это еще и я, понимаешь?

— Смутно, — призналась Лиса.

— Ну, вот Грому, например, вполне хватает Госпиталя. А мне, понимаешь ли, не хватает, — и, с ощущением прыжка вниз, — Я ле Скайн, Лиса. Понимаешь ли.

— Оп-паньки! — обалдела Лиса. — Так ты что — в кормлецы меня приглашаешь? А по морде?

— С ума сошла? Не вздумай это где-нибудь ляпнуть. Меня сотрут на хрен тут же, — озабоченно свел брови Дон. — Не понимаешь? Я не имею права. Никто не имеет права. Приглашать в кормлецы. Потому что от приглашения до принуждения — один шаг. И иногда — очень маленький. Человек — или эльф — может сделать это только сам, да еще и три свидетеля должны подтвердить, что он делает это добровольно. И желающих более, чем достаточно, не сомневайся! У меня за последний год уже три предложения были. Только вот, видишь ли, я — это я, и предложения эти меня ну никак не привлекают. Понимаешь, в чем дело: в кормлецы идут люди совершенно определенного склада. Это либо экзальтированные дуры с фанатичным блеском в глазах, вот такие вот, — Дон изобразил фанатичную дуру, Лиса прониклась и захихикала. — Либо очень трезвые расчетливые ребята, которые абсолютно четко знают, чего хотят. Вроде бы разные варианты, да? А вот тошнит меня с них совершенно одинаково. Это проблема не ле Скайн, это моя личная проблема. Не имеем мы такого права — приглашать, это преступление, и карается ой-ой! Вот на взгляд брать, на один раз — слышала, наверно, что это такое? — можно, но я и это не люблю, хотя и приходится. Гадко это. Как украл. Хотя многие из наших этим сотнями лет живут, и моральных страданий не испытывают.

— Надо же, как у вас — все шиворот на выворот! Пригласить нельзя — а украсть можно! — Лиса слушала с большим интересом. Ни о чем подобном она нигде не читала.

— Так потому и не афишируется, что на ваш взгляд это шиворот на выворот. А на самом деле у всего своя причина. Если интересно — как-нибудь потом расскажу.

— Расскажи… — Лиса впала в задумчивость. — Интересно… Значит, получается, в любовницы, ну, в кормлецы, приглашать нельзя. А замуж звать можно? А разница?

— А вот тут я могу собой гордиться! — засмеялся Дон. — Это я нашел лазейку! Это настолько нелепо, что не запрещено! А получается все очень хорошо, вот, смотри! Ты будешь почтенная замужняя райя, с человеческой точки зрения все очень благопристойно, никаких кормлецов. Я знаю, как люди в большинстве своем к кормлецам относятся — типа, сплошной разврат, и тому подобное. А я сам смогу выбрать себе… — он замялся, ища слово.

— Энергетическую кормушку, — неумолимо закончила Лиса, изумленно покачивая головой. — Ну ты даешь! — она никак не могла определить собственное отношение к происходящему. Дон явно старался ничем ее не оскорбить, в то же время оставаясь предельно честным — уж вранье-то она бы почувствовала.

— А что в этом плохого? — Дон чувствовал, что не убедил ее. Эх, Лью бы сюда! Вот кто убалтывать умеет! — Я, конечно, могу тебе начать впаривать что-нибудь про неземную любовь…

— Не надо! — сразу насторожилась Лиса.