Рядом с любящим сердцем

Мейнард Джанис

Хотя Ларкин приехал, чтобы ее защитить, она инстинктивно чувствовала, что он слишком опасен. И как ни парадоксально, эта опасность ее привлекает. И еще ей очень хочется перестать быть хорошей девочкой, какой она была всю жизнь, и забыть о предостережениях.

Из апартаментов Ларкина не доносилось ни единого звука, но Уинни ощущала его присутствие каждой клеточкой тела. Она представляла, как он ходит по комнате, читает, раздевается, входит в ванную комнату, идет к джакузи… Воображая обнаженного Ларкина Волффа, она точно не уснет.

Она поднялась с постели и распахнула окно, чтобы вдохнуть свежий и душистый ночной воздух. Кружевные занавески покачивались от легкого ветра. Уинни легла в постель и погрузилась в беспокойный сон.

Около двух часов ночи послышался тихий звуковой сигнал тревоги. Уинни тут же проснулась. Возможно, датчик сработал на птицу или белку, но она должна проверить.

Надев шлепанцы, она достала пистолет из тайника, положила небольшой фонарик в карман и пошла на цыпочках по коридору. В комнате Ларкина стояла тишина. Вероятно, он крепко спит.

Сначала она решила его разбудить. В конце концов, она наняла Ларкина для борьбы с нарушителями. Но тревожный датчик был чрезвычайно чувствителен и часто срабатывал без уважительной причины. Ей понадобится всего несколько минут, чтобы разведать ситуацию и вернуться в постель. Кроме того, при мысли о пробуждении Ларкина она вздрогнула. Не нужно видеть его взъерошенным после сна.

Уинни быстро шла по холодной и влажной траве. Дойдя до места назначения, она остановилась, прислушиваясь. Подойдя к задней части кирпичного дома, она увидела тень и замерла.

От жалобного крика совы неподалеку у Уинни волосы встали дыбом. Держа в руке пистолет, она осторожно пошла вперед.

В мгновение ока ее обхватили сзади крепкие мужские руки. Нападавший выхватил у нее пистолет и зажал ей рот большой ладонью. Сдавленный крик Уинни походил на шепот. Она яростно боролась, пытаясь освободить руки.

Потом она услышала знакомый голос:

– Заткнитесь, черт побери. Вы разбудите весь дом.

От облегчения Уинни обмякла всем телом. Ларкин потащил ее, словно тряпичную куклу, в садовый сарай в задней части здания. Закрыв дверь, он включил лампочку.

Ругаясь, он проверил ее пистолет и отложил его в сторону.

Ларкин сердито уставился на Уинни:

– Какого черта вы затеяли? – На его шее набухли вены. – Я мог вас убить.

Она пришла в ярость:

– Сработала тревожная кнопка. Я говорила вам, что всегда проверяю территорию.

Его брови взлетели вверх.

– Вы забыли, что наняли меня? – Он ткнул себе в грудь большим пальцем.

– Откуда мне знать, что вы рыскаете вокруг?

– Я же сказал, что обо всем позабочусь!

– Вы собирались начать завтра!

Они орали друг на друга до хрипоты.

Ларкин резко пригладил волосы:

– Мои люди уже здесь. Мы проверяем территорию, чтобы выбрать лучшее место для датчиков.

– Могли бы меня предупредить и представить мне своих людей. Я отвечаю за живущих у меня женщин и детей. Я должна знать обо всем, что у меня происходит. – Она так разозлилась, что толкнула его в грудь. Ей показалось, что она уперлась руками в гранит. Уинни обхватила себя, сильно дрожа.

Ларкин с раскаянием смотрел на нее.

– Вы правы, – тихо сказал он. – Я должен был вас предупредить. Простите.

Уинни немного успокоилась.

– Датчик среагировал на вас?

Он кивнул:

– Возможно. Честно говоря, я решил, что вы выключите монитор в своей спальне, раз я здесь. Я хотел поторопить своих людей.

Уинни почувствовала сильную усталость:

– Я думала, вы ушли спать.

– Я так сказал, чтобы убраться от вас подальше, – произнес Ларкин.

К ее горлу подступил ком.

– Какая прелесть!

– Это не то, о чем вы подумали.

– А что я должна думать?

– Черт побери, Уинни! – Стиснув зубы, он уставился в пол. Наконец он заговорил резким и грубым голосом: – Вы привлекательная женщина. И это все усложняет.

Вдруг ей показалось, что в сарае нечем дышать.

– Это правда? – Сердце колотилось в ее груди, словно отбивая сигналы тревоги: «Опасность. Опасность. Опасность».

– Зачем мне лгать?

Его шокирующая откровенность придала Уинни смелости.

– Я тоже считаю вас привлекательным, Ларкин, – прошептала она. – Очень привлекательным.

Протянув руку, она погладила его бицепс. Его кожа была теплой на ощупь. Несмотря на прохладу, Ларкин был в рубашке поло с короткими рукавами, которая облегала его мускулистое тело.

Ощутив ее прикосновение, он напрягся. Она уставилась на его губы, ей захотелось почувствовать их вкус. Ларкин вздрогнул, когда она провела большим пальцем по изгибу его руки.

– Боже, помоги мне, – простонал он. – Этого не должно произойти.

– Чего?

– Вот этого.

Ларкин резко привлек к себе Уинни и с жадностью поцеловал в губы. Затем он стал покрывать поцелуями ее шею и ключицы. На Уинни была пижама, состоящая из шелковистой сорочки и тонких шортиков. Когда он раздвинул ее ноги мощным бедром, у нее задрожали колени.

– Ларкин…

– Да?

– Я думала, что не нравлюсь вам.

– Это невозможно. – Он осторожно зажал между зубами ее сосок.

Уинни вздрогнула и попыталась сильнее к нему прижаться. Она поглаживала его затылок, ощущая, как в теле просыпается неутолимое желание.

– Я ведь ничего о вас не знаю.

Он рассмеялся:

– Мы лучше узнаем друг друга с каждой секундой. Замолчите и поцелуйте меня. – Он запустил руку в ее шортики и коснулся ягодиц. – Какая у вас нежная кожа, – простонал он.

Уинни почувствовала животом его возбужденный член. В доме полно восхитительных комнат, а она лихорадочно ищет любую горизонтальную поверхность в сарае, заполненном землей для цветов и разными удобрениями.

– Я думаю, у нас ничего не получится, – простонала она.

В этот момент заработала рация Ларкина.

– Эй, босс. Где вы?

Ларкин замер и выругался. Он отпустил Уинни так резко, что она споткнулась.

– За домом, – отрезал он. – Стой где стоишь. Я сейчас приду.

Рация замолчала. Уинни почувствовала себя голой и уязвимой при свете лампочки. Ларкин совсем не похож на романтического героя. Он разочарован и обозлен.

– Ах как некстати, – сказала она, пытаясь отшутиться и не замечать, как ноет в груди. – Не буду вам мешать.

Слезы жгли ей глаза, но Уинни запрещала себе плакать. Ларкин едва не овладел ею прямо в сарае. Он не должен знать, что ей чужда такая страстность и порывистость. И что он первый, кому она решила поверить за последние десять лет.

Она выскользнула за дверь. Ларкин тут же оказался рядом, опаляя дыханием ее щеку:

– Не так быстро, Уинни. Нам надо поговорить.

Ее душил истеричный смех.

– По-моему, эти слова должна произносить я.

Он нежно встряхнул ее:

– Я не должен был вас целовать.

Уинни вдруг жутко обиделась. Вот только непонятно на что. Ведь она познакомилась с Ларкином всего пару дней назад.

– Ну тогда мы квиты, – делано произнесла она. – Я тоже не должна была вас целовать.

Пряча слезы, она убежала.

Ларкин отпустил Уинни. По сути, он вляпался в неприятную историю и удивился, что Уинни его сразу же не уволила. Во-первых, он не подумал о том, чтобы проконсультировать новую клиентку по всем вопросам охраны территории. Во-вторых, он едва не зацеловал ее до беспамятства.

Если бы не его работник, Ларкин овладел бы Уинни прямо там. Он не испытывал такой сумасшедшей страсти со студенческих времен. Поцеловав ее и почувствовав прикосновение ее тела, он совсем забыл о работе.

Ларкин опешил, поняв, что приглашает Уинни в Волфф-Маунтин не только ради ее безопасности. Зачем он усложняет себе жизнь?

Он внезапно ударился пальцем ноги о камень в траве. Тупая боль вернула его в реальность. Нужно успокоиться и не позволять себе расслабляться. Уинни поедет к нему домой, потому что это логичное и рациональное решение. И его страсть к ней ни при чем.

Через час работы со своей командой Ларкин шагал по газону в дом Уинни. Окна ее комнаты были темными. Войдя в дом, он запер двери и устало пошел вверх по лестнице, ступая почти бесшумно. В коридоре второго этажа он остановился, легко коснувшись ручки двери своей комнаты.

Почему Уинни его поцеловала? Решила над ним посмеяться? Или ей катастрофически не хватает общения с мужчинами? Она вкладывает всю душу в приют для женщин и их детей. Возможно, у нее совсем нет времени на любовные отношения.

Он быстро принял душ, не желая думать о том, как близко от его комнаты находится спальня Уинни.

Улегшись под одеяло голышом, он подождал, когда выровняется сердцебиение и он сможет уснуть. Внезапно идея отвезти Уинни в Волфф-Маунтин показалась ему ловушкой. Он знает, как должен вести себя с Уинни. Официально и по-деловому. Если он перейдет установленные границы, то навредит Уинни.

Жениться Ларкин не собирался. Ни за что. Он нагляделся на неудачный брак своих родителей. Вспоминая панику, страх и желание защитить брата и сестру, он испытывал отвращение.

Ларкин любил одиночество. А Уинни Беллами не из тех женщин, которых можно использовать и бросить. Она хороший человек и заслуживает достойного мужчину, который будет ее холить и лелеять.

Честно говоря, он действовал нелогично, предлагая ей поехать в Волфф-Маунтин. Ларкин не был импульсивным человеком, хотя принимал решения мгновенно. Пусть проживание Уинни в Волфф-Маунтин противоречит всем его принципам, иного выхода нет. Он отвезет Уинни в дом, повеселится на вечеринке и уедет. Если он сейчас откажется от своего плана, то наверняка заденет ее чувства. Хотя Уинни отважно защищала своих подопечных, Ларкин замечал, что ее взгляд часто полон боли и страданий.

Он не хотел ее обижать. Если он может предложить ей только сексуальное развлечение, то ему лучше держаться от нее подальше.

Сексуальное влечение можно игнорировать. Но дело в том, что Уинни очень ему понравилась. Заметив ее уязвимость, он захотел ее защитить. Именно поэтому ему нужно держать с ней дистанцию. Он уже подвел в своей жизни слишком многих людей.

Засыпая, Ларкин в очередной раз убеждал себя, что ему не нужна жена. Он доволен свободой и непродолжительными романами. И будет лучше для всех, если он постарается не увлекаться Уинни Беллами.

Глава 5

Ларкин проснулся утром в довольно паршивом настроении. Он немного повеселел, узнав, что Уинни нет дома. Экономка, приятная женщина, сообщила ему, что мисс Уинни уехала в город по делам.

Ларкин энергично принялся за работу. Он беспокоился о своей новой клиентке с непослушными волосами и заостренным подбородком. Его смущало то, что волнение за Уинни казалось личным, почти интимным. Он напомнил себе, что она взрослая женщина. Он делал все возможное, чтобы не думать о ней и сосредоточиться на защите ее имущества. Довольно скоро незамеченным на ее территорию не проникнет даже комар. Ларкин приказал своим сотрудникам держаться подальше от кирпичного здания, где проживали подопечные Уинни.

К пяти часам она еще не вернулась. Миссис Кросс ушла готовить ужин. Люди Ларкина, отработавшие дневную смену, отправились восвояси. На территории осталась только охрана. Ларкин работал без перерыва несколько часов. Он взмок, устал и был раздражен.

Погода не слишком подходила для купания, но на заднем дворе Ларкин обнаружил маленький бассейн. Когда он снял с него защитный чехол, то увидел чистую искрящуюся воду. Бассейн уже почистили и подготовили к сезону.

Соблазн искупаться был слишком велик. Ларкин быстро разделся до трусов и нырнул. Он с наслаждением плавал в холодной воде, желая прояснить мысли и чувства.

Когда он наконец вылез из бассейна, то понял, что не взял полотенце. Солнце было еще высоко, поэтому он растянулся в шезлонге лицом на запад и закрыл глаза. Солнечные лучи высушивали его кожу, и он ощущал непривычное удовлетворение.

Ларкин не заметил, как уснул под птичий щебет.

Уинни злилась. Мало того что она полдня промоталась по Нэшвиллу в неудобном парике и солнцезащитных очках, так теперь еще боится возвращаться домой. В городе она встречалась с социальными работниками, потом зашла в мебельный магазин, чтобы присмотреть двухъярусные кровати для детей. После она отправилась за одеждой в любимый магазин.

Одежду Уинни покупала нечасто. Она редко выходила в свет, потому чаще всего носила джинсы и топы. Но в Волфф-Маунтин ей придется одеваться должным образом. Не стоит позориться самой и смущать Ларкина.

Продавщица узнала Уинни по подписи на чеке и спросила ее о статье в журнале. Женщина была приятной, и у Уинни не создалось впечатления, что она тотчас побежит к телефону вызывать прессу. Может, Ларкин прав, и история с «богатейшими женщинами Америки» вскоре утихнет.

Загрузив багажник покупками, Уинни отправилась домой. По дороге она размышляла о том, как себя вести с Ларкином. Можно притвориться, что вчера вечером ничего не произошло. Ларкин наверняка с ней согласится.

Избегать его не следует. Можно, наоборот, подойти к Ларкину, откровенно поцеловать в губы и пригласить в свою постель. Такое нахальное предложение было бы оправданно, если бы Ларкин вскоре с ней расстался. Но он повезет ее в Волфф-Маунтин, где они проведут вместе несколько дней.

Вернувшись в поместье и поставив машину в гараж, Уинни осторожно пробралась в поразительно тихий дом. Из кухни доносились вкусные запахи – миссис Кросс приготовила ужин. Ларкина нигде не было.

Уинни поднялась по черной лестнице и подошла к его спальне. Заглянув туда, она увидела аккуратно застеленную постель. Где Ларкин?

У нее засосало под ложечкой, когда она подумала, что он ушел. Но нет. Он не оставит ее в беде.

Решив поужинать, Уинни вышла на веранду, собравшись накрыть там стол. И тут она увидела Ларкина. Он лежал в шезлонге у бассейна. Должно быть, он не слышал приближения Уинни, потому что на его теле не дрогнул ни один мускул.

Во что он одет? С такого расстояния сказать трудно. Возможно, он обнажен.

Что же ей делать? Ужинать в одиночестве? Сбежать в свою комнату и прятаться там до утра?

Прикусив губу, Уинни приняла решение. Она взрослая женщина и сама за себя отвечает. Она не боится Ларкина Волффа. Кстати, она может набраться смелости и соблазнить его, когда появится такая возможность. Нечасто в ее жизни появляются мужчины, тем более такие привлекательные, как Ларкин.

К сожалению, однажды она неверно истолковала поведение одного мужчины, о чем горько пожалела. Если она бросится на шею Ларкину, чтобы утолить взаимную страсть, весьма вероятно, что он ее оттолкнет. Он откровенно заявил, что не смешивает деловые и личные отношения. Но ведь он ее поцеловал. Зачем?

Обратное также опасно. А вдруг он ей уступит и они займутся страстным сексом? Что делать, если Уинни в него влюбится? В ее жизни было достаточно трагедий. Потеряв голову от привлекательного и харизматичного Ларкина Волффа, она совершит большую ошибку.

Жаль, что ей не удастся соблазнить Ларкина, не беспокоясь о последствиях. Поэтому следует держать эмоции в узде.

Уинни вышла к бассейну на дрожащих ногах и остановилась в нескольких ярдах от шезлонга, в котором лежал Ларкин. Увидев груду сброшенной одежды, она поняла, что на Ларкине нет ничего, кроме трусов. Уинни покраснела.

Движимая любопытством, она осторожно подошла ближе. Ларкин работал почти всю ночь. Неудивительно, что он очень устал. Его широкая грудь поднималась и опускалась от глубоких, размеренных вдохов. Темные ресницы касались щек. У него были красивые ноги и ступни.

Уинни жаждала прикоснуться к нему, чтобы разбудить, но решила отступить.

Когда она тихо отошла от Ларкина, он вдруг сел, положил руки на колени и повернул голову:

– Вам понравилось то, что вы видели?

Его губы изогнулись в насмешливой улыбке. Их взгляды встретились. Уинни первая опустила голову. Глубоко вдохнув, она повернулась к Ларкину и решительно улыбнулась:

– Ужин готов. Я думала, вы проголодались.

– Где вы были весь день? – спросил он.

– В городе.

– Мне казалось, вы беспокоитесь о своих постояльцах.

Уинни пожала плечами:

– Я знаю, что вы их охраняете.

– А как насчет вашей безопасности?

– Я маскируюсь. Кроме того, во многих местах меня просто не узнают. Я стала популярной здесь, где живу.

Поднявшись, он непринужденно надел брюки:

– По-моему, вы меня избегаете.

Ее лицо зарделось от его намека на прошлую ночь и оттого, что при виде его обнаженной груди у нее кружилась голова.

– Какая глупость!

Ларкин не стал надевать рубашку. Возможно, он знает, что в таком виде получил над Уинни преимущество.

– Значит, вы будете игнорировать, – произнес он.

– Игнорировать что?

Ларкин недоверчиво фыркнул в ответ на ее намеренно глупый вопрос:

– Наш поцелуй.

– Я так решила.

– Вот уж не думал, что вы трусливы.

Ее задело его обвинение. Но она не поддастся на его провокации. Сохраняя самообладание, она повернулась к нему спиной и пошла к дому.

– Я приглашаю вас поужинать со мной на веранде, – бросила она через плечо, не глядя, пойдет ли он за ней. – Но наденьте рубашку, потому что у нас принято переодеваться к ужину.

Ларкин усмехнулся. Уинни Беллами была крепким орешком, как назвал бы ее дядя Виктор. По правде говоря, Уинни отлично вписалась бы в клан откровенных и высокомерных Волффов. Она была мягкой по внешнему виду, манерам и разговору, но в душе оставалась страстной и порывистой женщиной. Повезет тому мужчине, который отважится стать ее мужем. Жаль, что им будет не он.

Ларкин неторопливо обулся и застегнул рубашку. Когда он подошел к веранде, Уинни вынесла две тарелки с дымящейся лазаньей и миску с салатом. Пока Ларкин поднимался по ступенькам, у него урчало в животе.

– Вкусно пахнет, – сказал он, открывая дверь с противомоскитной сеткой и оглядывая уютный стол.

Только сейчас он понял, что Уинни переоделась. На ней было серо-коричневое хлопчатобумажное платье. Она надела цепочку с бусинами и соответствующие серьги-гвоздики, а волосы собрала в пучок на затылке. Сегодня она выглядела настоящей богатой наследницей.

Однако она была босой. Ларкин улыбнулся.

Сев за стол, она махнула рукой:

– Давайте поедим, пока не остыло.

Они ужинали в молчании. Возможно, Уинни устраивала тишина, но Ларкина распирало от любопытства. Он откинулся на спинку стула, потягивая кьянти.

– Я все-таки не понимаю, зачем вы этим занимаетесь, Уинни. У вас было несчастливое детство? Вы сравниваете себя с детьми из вашего приюта?

Казалось, она была шокирована его вопросом.

– Боже мой, нет. У меня были прекрасные родители. Даже если бы я разрисовала карандашом старинные фрески или танцевала голышом на их вечеринке, они не подняли бы на меня руку. Они по-своему не чаяли во мне души. Но они просто не знали, как вести себя с ребенком. Они ведь могли отдать меня в другую семью, но не сделали этого. Моя мать могла сделать аборт. Я всегда была благодарна им за то, что они меня родили, хотя я разрушила их упорядоченную жизнь.

Ларкин знал, что она не лжет. И он был в курсе, что она никогда не выходила замуж. Но почему она опекает женщин и детей, подвергшихся насилию? У каждого человека есть определенные мотивы поведения. Ларкин решил выяснить мотивы Уинни. Почему ему нужно было это сделать, он не понимал.

Когда почти совсем стемнело, Уинни тихо промолвила:

– Завтра мне понадобится ваша помощь. Я должна сообщить своим подопечным, что уеду в четверг. Я хочу, чтобы вы поговорили с ними и объяснили им, что они в безопасности. И что после моего отъезда их перестанут беспокоить вертолеты и странные люди.

– Я думал, там меня считают персоной нон грата.

– Я войду первой, а вы следом. Все будет в порядке. Вы располагаете к себе людей. Вы физически сильный и опытный человек, но никогда не обидите беззащитного.

– Откуда такая уверенность? – Ему действительно стало любопытно.

– Я не знаю точно и могу ошибаться. Но мне кажется, вы прирожденный защитник.

Ларкин подумал о том, как часто ночами прятал маленькую Анну-Лизу в своей постели. Малышка дрожала, пока они прятались от криков разгневанной матери. Ларкин всегда разрывался между братом и сестрой. Его брат Девлин был старше и крепче. Ларкин слышал, как мать бьет его, но брат ни разу не заплакал. Ларкину хотелось выбежать в коридор и колотить мать до тех пор, пока она не отступит. Но кто-то должен был защищать Анну-Лизу.

Поэтому Девлин в одиночку терпел припадки озверевшей алкоголички, а Ларкин умирал от стыда.

Он беспокойно поерзал на стуле. Он редко предавался воспоминаниям, но бесхитростная оценка Уинни вернула его в прошлое.

– Вы правы. Я никогда не наврежу слабому. Но не делайте из меня героя, Уинни. Я бываю эгоистичен, как любой другой человек.

Он помог ей отнести посуду на кухню. Свет в доме казался резким и неприветливым после уютной полутьмы веранды. Уинни наклонилась, загружая посуду в посудомоечную машину. Он знал, что миссис Кросс не скажет ни слова, если они оставят в раковине грязные тарелки и бокалы. Но он также знал, что Уинни по-особенному заботлива.

Ларкин прислонился к кухонному столу, пока она возилась с посудой. Когда Уинни наконец повернулась к нему, он протянул ей руку:

– Прогуляемся? Мы плотно поужинали.

Секунды молчания растянулись в минуты. Уинни выглядела встревоженной.

– Я не знаю, что случилось прошлой ночью, – сказала она, растягивая слова. – Но я не сплю с мужчинами, с которыми только что познакомилась. Даже если они из семьи Волфф.

– Мы просто прогуляемся, Уинни.

Она едва заметно улыбнулась:

– Прогулка не повредит.

– Вы обуетесь?

Она покачала головой:

– Я люблю ходить по траве босиком. В прошлом году я потратила на обустройство лужайки больше денег, чем на дом.

– Тогда я присоединюсь к вам.

Она округлила глаза, когда он скинул ботинки и снял носки, но ничего не сказала.

Когда они вышли из дома через парадный вход, Ларкин нарочно повел Уинни к главным воротам. Большая часть его сотрудников располагалась вокруг двух домов, а Ларкину хотелось уединения. Они шли рядом с озером, слушая тихий плеск от прыгающих в воде лягушек.

Трава была бархатистой, теплой и гладкой. Ларкин шел в ногу с Уинни. Он понимал, что играет с огнем. Умный человек пожелал бы ей спокойной ночи и отправился спать. Ларкину нравилось одиночество. И он не сделает исключения ни для одной женщины. Поэтому его отношения с Уинни обречены. Но при воспоминании о поцелуях в заброшенном сарае ему захотелось овладеть Уинни прямо на мягкой траве.

Образ и желание оказались настолько сильны, что ему пришлось судорожно глотнуть воздух.

Казалось, Уинни не замечает его волнения. Она напевала отрывки из песен, слегка фальшивя. Он вдруг подумал, что их невинная прогулка, словно повторяет прогулку Элизабет и мистера Дарси. Когда Анне-Лизе было четырнадцать и она заболела гриппом, Ларкин был вынужден сидеть с ней и дважды смотреть фильм «Гордость и предубеждение».

Отвлечь от болезни сестру ему удалось только так, поэтому Ларкин смирился. Однажды вечером этот фильм с ними смотрел даже Девлин. Братья очень оберегали сестру, пока она не повзрослела. Теперь она замужем и родила ребенка. При мысли о ней у Ларкина заныло сердце.

Жизнь изменчива. Братья, сестра и кузены устроили свою личную жизнь. Но Ларкин останется один. Он не желает страдать и не готов нести ответственность за любимого человека.

Глава 6

Когда они добрались до конца дороги длиной в четверть мили, Уинни отошла от Ларкина в сторону.

Он остро почувствовал, как она от него отстранилась.

Близость к Уинни утешала его, успокаивала и дарила умиротворение.

Соединив руки за спиной, Уинни посмотрела на звезды.

– Вот поэтому я не живу в городе, – сказала она. – Я люблю пространство, небо, уединение.

– Вам нравится одиночество?

Она повернулась к нему, ее лицо было бледно.

– Почему вы спросили?

– Возможно, вы используете свою преданность жителям приюта, чтобы спрятаться от реальной жизни.

В воздухе повисло напряжение. Его обвинение было непростительным.

– Вы не имеете права. – Она сжала кулаки, держа руки по швам.

Ларкин схватил Уинни за запястье, ощущая ее учащенный пульс:

– Я задел вас за живое?

– Я не собираюсь говорить об этом с вами. – Она рывком высвободила руку.

Ларкина переполняло желание и разочарование. К черту осмотрительность! Он должен знать, о чем она думает, что чувствует.