Рядовой для Афганистана
Шрифт:
– Что, солдат, я щас тебе устрою жопу! Философ, языком чешешь! Служба медом показалась? Мой тапочек прозевал! – Гаврюшов пошел в атаку на дневального, тот упал и перевернул ведро с водой, стоявшее сзади тумбочки. – Тьфу, идиот! Два наряда вне очереди!
Прапорщик резко удалился в каптерку, потом выскочил из нее уже в армейских уставных тапках, из твердого, как пластик кожзама, и выбежал на улицу. Быстрым шагом он шел в сторону умывальника и спортгородка, осматривая все попадающее под его орлиный взгляд. В его правой руке безвольно
Вторая рота занималась спортом на гимнастическом городке в полном составе. Это всего несколько старых перекладин, брусья и наклонные доски для прокачивания брюшного пресса. Тут же солдаты принимают солнечные ванны и сушат простиранное обмундирование. От занятий на перекладине никто не отлынивает. «Деды» крутят солнышко и выполняют выход силой на количество раз и спор.
– Калабухов, ко мне, – позвал своего заместителя старшина. – У нас ЧП! Сыны…
– Что стряслось? – улыбнулся старший сержант.
– Слушай, ты должен был увидеть! Пока я был у ротного в кубре, кто-то спецом упер мой тапок, или запнул куда-то, или спустил в «очко» на посту. Я думаю, кто-то из молодых, ваша братва не посмела бы.
– Наверняка, товарищ старшина, но я ничего не видел, может, еще найдется? – улыбнулся Миша и запрыгнул на брусья.
– Нет, чувствую, все, тапок сделал ноги, а так хотел я их себе на память оставить! Теперь один тапок, плохая примета. Ногу потеряю или «клешню»?
– Так этот оставьте, может пригодится? Ха! – неудачно пошутил сержант и спрыгнул с гимнастического снаряда
– Ты что, сержант, шутки такие не уместны! Врежу сейчас по роже! – прапорщик выругался, плюнул в песок и пошел прочь.
В казарме он заставил дневальных обыскать кубрик на предмет обнаружения тапочка, но получасовые поиски не дали результата. Через час прапорщик стоял около батальонного гальюна и всматривался в кукурузное поле. Я стоял свой крайний час в дневном охранении и наблюдал, как прапор ходит вдоль колючей проволоки и что-то ищет. Вот он наклонился, поднял из пыли небольшой камешек, размером с гранату и положил его в свой меховой тапочек, потом сильно размахнулся и послал странный груз подальше в кукурузное поле. После отряхнул руки от пыли, засунул их в карманы и, как ни в чем не бывало, отправился в сторону модулей нашего батальона связи.
Я удивился странному поведению старшины, и сказать честно, оно меня развеселило. Взял и выкинул свой тапок аборигенам, а где же второй? Может ротный сделал из второго игольницу? Ха, ну и дурдом. Сменюсь с наряда, расскажу Витьку об этом, поржем. Виктор сам приходил ко мне час назад и бросал булыжники в кукурузу, говорит, что скоро будем гранаты бросать, нужна тренировка. Это у нас тут всегда так весело будет? Мне начинает это нравится…
После ужина мы наконец-то стали полноценными жителями нашего кубрика. «Деды» и «черпаки» у нас геройские. Все расхватали траки от бронетехники и качают мускулы рук и спины. Петя надрывается со штангой, Миша Калабухов крутит самопальные нунчаки. Я нашел средний трак, Витек отыскал побольше, мы прокачиваем мускулы на наших тощих руках, не отстаем от старших товарищей.
– Петро, поздравляем. Тебэ от лабусов прислали настоящих боевых «слонов»! Не успели смениться с охранения и сдать оружие, уже мучают траки! – пошутил младший сержант из первого взвода Иван Невдах.
– Да, ребята шустрые! Спорт видно любят! – с улыбкой подтвердил наш командир отделения.
– Радуйся, Петя, только смотри, как бы такие «рэксы», тебя не начали самого завтра качать! – «деды» дружно и зло заржали.
Мы поняли, что нужно закругляться и готовиться к завтрашнему дню. Беззаботная игра мускулами, это пока занятие не для нас, так можно и по шее «калабаху» схлопотать.
– Рядовой Одуванчиков, срочно зайти к старшине! – просигналил дневальный.
Я накинул майку-тельняшку и постучался в каптерку старшины Гаврюшова.
– Разрешите, товарищ прапорщик!
– Заходи! Только впредь, называть меня по правилам – гвардии прапорщик, ясно? – прапор был в мыле, он избивал ногами и руками тяжелую кожаную «грушу», висевшую в центре его комнаты.
– Так, точно! Понял!
– Рассказывай, что там с бронежилетами у вас? Залетчики…
– Ни как нет, с бронежилетами проблем нет! – я приготовился к психологической атаке.
– Как нет, за что мне ротный тогда сегодня жопу рвал цельный час? – прапорщик с разбегу врезал голой пяткой по «груше».
– Не могу знать, – ответил я улыбаясь. Хитрит старшина, что же он хочет узнать?
– Запомни, рядовой, у тебя и этого, еще два наряда, позже отстоите! Так… Ты сегодня стоял на посту с полудня до четырех дня?
– Я! Ясное дело…
– Меня видел? – жестко спросил старшина.
– Так точно, видел….
– Что я делал, помнишь? – старшина подошел ближе и начал снимать со своих кулаков перчатки. От него сильно воняло потом.
– Конечно помню. Искали камень, потом нашли, сунули его в тапок и выбросили «за колючку»! Камень вместе с тапочком, только зачем? – мне стало совсем не смешно.
– Ничего себе, наблюдательный «карасик». Хорошо… а до меня, кто-нибудь приходил и бросал что-либо «за колючку»? А? Не лги, хуже будет салабон, – прорычал Гаврюшов и почесал свой кончик носа.
– Нет, конечно, точно нет! – ответил я уверенно.
«Куда клонит, – подумал я, – не буду говорить, что Витек приходил и бросал камни. Точно нельзя это говорить…»
– Ну, лады, узнаю, что соврал, крындец тебе! Салажонок! Свободен пока… – старшина поднес к моему носу свой жилистый кулак. Я рассмотрел его в мельчайших подробностях и деталях. Если бы знал этот потный дядька, сколько я уже видел таких бравых кулаков за свою биографию. Лучше бы пятку показал в полете, я хотя бы блок поставил.
– Товарищ гвардии прапорщик, в следующий раз, пожалуйста, называйте меня тоже как положено – гвардии рядовой, – четко отрапортовал я.
– Гм, это… Кинжибекова ко мне, резче… – рявкнул старшина и продолжил молотить «грушу» ребрами ладоней.