Рыцарь-чародей
Шрифт:
Воддет снял шлем и отшвырнул в сторону.
– Вы говорили Агру, что вас посвятила в рыцари эльфийская королева. Теперь я верю. Эти рыцари тоже намерены сражаться со мной?
– Нет, – ответил я. – Но наравне с сэром Леортом и его людьми они будут стоять здесь и следить за тем, чтобы мы бились честно.
Мы бросились друг на друга, разом взмахнув мечами и выставив вперед щиты. Первый удар Этерне расколол голубой щит пополам, второй вышиб меч из руки противника, а третий сбил его с ног. Хела подошла и стала подле поверженного Воддета, держа
– Он не умрет, – сказал рыцарь Леопардов, когда луна стояла высоко в небе, а мы сидели рядом у костра.
– Может и умереть, – сказал я, и Гильф, который знал меня лучше, чем я сам, шумно вздохнул и положил голову мне на колени.
– Вы нанесли серьезную рану, – продолжал рыцарь Леопардов, – и он потерял много крови. Но будь ему суждено умереть от потери крови, он уже умер бы. И тогда великанша убила бы нас обоих – во всяком случае, попыталась бы.
Я улыбнулся.
Моя улыбка удивила рыцаря Леопардов, и он сказал:
– Вы стали бы сражаться с ней? Невелика честь сражаться с женщиной, пусть даже такой огромной.
– Ее мать из племени людей.
– Старуха-то? Я знаю.
– Ангридов не любят. Они слабы духом.
– А мы? – пожал плечами рыцарь Леопардов. – Да, пожалуй, мы действительно сильны духом. Я видел такого духа, и не одного.
– Когда я обнажил Этерне?
– Когда это сделал я. Нет, лучше об этом не вспоминать.
Прошло несколько долгих минут, в течение которых мы прислушивались к свисту ветра в скалах. Наконец я нарушил молчание:
– Возможно, мне не удастся исцелить сэра Воддета, но я могу обратиться к обитателям Ская с мольбой об исцелении. Вы поможете мне возвести алтарь?
Мы трудились до глубокой ночи, укладывая камень на камень. Анс, Хела, двое слуг из свиты рыцаря Леопардов, Йонд и несколько воинов Воддета помогали нам. Хеймир, разбуженный сестрой, отправился в горы, наломал низкорослых сосенок и принес дров для жертвенного костра.
Потом мы начали петь – хвалебную песнь, обращенную к Вальфатеру, и другую, обращенную к Леди (чье имя можно пропеть, хотя и нельзя произносить в разговоре); и когда последняя песнь закончилась, я перерезал глотку хромому коню сэра Воддета, отделил голову от шеи, рассек туловище на части и предал все до единой огню. Тени павших рыцарей наблюдали за нами в скорбном молчании.
Потом все легли спать, но я – желая посмотреть, наступит ли исцеление, – остался сидеть подле Воддета, прислушиваясь к затрудненному дыханию умирающего, сдавленным рыданиям Хелы и свисту зимнего ветра.
Потом я тоже заснул – впервые со времени своего возвращения из Ская заснул по-настоящему, – и во сне мне привиделось, будто я по-прежнему в Скае и Леди улыбается мне.
Потом я опять оказался верхом на боевом коне Альвит, летевшем галопом вверх по склону облачной горы; я почувствовал поцелуй Альвит на своих губах и понял, что смерть одновременно горькая и сладкая.
Потом я вновь очутился верхом на грифоне и в следующее мгновение спрыгнул вниз. Мои пальцы скользнули по перьям, и я упал в море.
Гарсег плыл рядом со мной, а в пасти Гарсега я видел Сетра. Я знал, что нам предстоит битва, и знал, что Сетр тоже это знает, но сейчас было не время думать о битвах; мы упивались мерным бегом волн, мощно накатывающих и отступающих валов, и могучей силой моря.
Я был мальчиком в огромном саду и искал девочку, которая там пряталась; я искал среди деревьев и в гротах, заглядывал под кусты и в сотни, тысячи водоемов. Наконец я обернулся и увидел ее: маленькую, зеленую и невыразимо прелестную, с веселым огнем в глазах.
Я пробудился от ее поцелуя и увидел Воддета, сидящего рядом.
– Вам стало лучше, – сказал я.
– Сейчас я не тот, что прежде. – Воддет ухмыльнулся. – Но думаю, через месяц-другой оправлюсь окончательно.
Я сел (ибо увидел, что солнце уже взошло высоко), протер глаза и сказал, что спал очень долго и видел много снов. Еще не успев договорить, я услышал радостный возглас, и ко мне подбежал Анс, потом Йонд, Вальт, Хеймир, Хела, рыцарь Леопардов и все остальные, а под конец Бертольд, державшийся за руку Герды, – и все разом заговорили наперебой.
– В чем дело? – спросил я. – Что такое здесь творится? Почему вы не разбудили меня?
– Я не позволил, – громко доложил Бертольд.
– Я сказала, дайте человеку поспать, – поддержала мужа Герда.
– Ваш друг сказал то же самое, – продолжал Бертольд, – другой рыцарь.
– Сэр Леорт?
– Я, – сказал Воддет.
– Сэр Воддет, – подтвердил Анс.
– Вы проспали трое суток кряду, – сказала Герда, и я оторопело уставился на нее.
Потом все шумно загалдели, а я потихоньку выбрался из толпы, подошел к ручью и окунулся в ледяную воду.
Когда я вышел обратно на берег, весь посиневший и дрожащий от холода, то увидел Гильфа.
– Я испугался, – сказал он и поцеловал мою руку, как целуют собаки, и это проняло меня больше всего остального.
– Я потерпел поражение, – сказал Воддет, когда мы вдвоем отъехали от нашего лагеря, якобы с целью поохотиться. – С вами такое случалось когда-нибудь?
– Вы явились, чтобы убить меня?
– Нет! Чтобы взять верх над вами и вернуть вас обратно в Ширвол – но вы не сдались.
– Я помню.
Узкая расселина между скалами стала еще уже и наконец закончилась тупиком. Мы развернули лошадей и поехали обратно.
– И помню вас и ваш меч, занесенный надо мной, – сказал я.
– Мне следовало довести дело до конца. – Воддет отвернулся и сплюнул.
– Я бы предпочел, чтобы мы остались друзьями.
– Я тоже!
Я улыбнулся:
– От Ширвола до этих гор путь долог.
– И он еще длиннее, если ехать через Солнечные горы, – сказал Воддет, – но я был там и сражался с остерлингами.