Рыцарь для английской леди
Шрифт:
Одним ловким движением он перевернулся, и Джулия оказалась под ним. Быстро расстегивая платье, он наклонил голову, прижимаясь к ее губам.
Пока он целовал ее, глубоко и страстно, Джулия боролась сама с собой. Она хотела этого, хотела почувствовать его руки, крепко обнимающие ее, тяжесть его тела, давящую на нее, хотела принадлежать ему, но сознание того, что она в постели с норманном, руки которого обагрены кровью брата, не давало ей полностью отдаться своим ощущениям.
Фальк что-то бормотал ей в шею, она закрыла глаза и предоставила ему делать с
Двумя днями позже похоронная процессия потянулась к кладбищу. Фальк, стоя на башне, различал даже оттуда маленькую фигурку жены в черном плаще с капюшоном, прикрывавшим ей лицо.
Могилу в мерзлой земле, что было нелегко, выкопали полдюжины норманнов. Они стояли, наблюдая, как саксы хоронят своего покойника. Джулия, провожавшая брата в вечный приют, окинула их долгим взглядом и обернулась. Фальк стоял, подбоченившись, на башне, без плаща, с обнаженной головой, и ей вспомнилось, что у них было ночью.
Выходило, что животная похоть свойственна женщинам в той же мере, что и мужчинам, и осознание этого нагоняло на Джулию глубокое уныние. Наконец все кончилось, отец Амброз начертал в воздухе крест, и они, к своему облегчению, пошли обратно, к живому теплу замка и подогретому вину.
В комнате наверху Джулия отложила четки и плащ, расчесала волосы и присела у очага, протягивая к огню руки. Дверь открылась, и вошел Фальк. Их глаза встретились. Джулия вспыхнула и отвела взгляд, а он удержался от торжествующей улыбки, помня о том, что даже если он и овладел ее телом, то ее сердце и душа, как она сама говорила, ему не принадлежат.
Глава седьмая
Покорив Англию до самых ее северных границ, Вильгельм решил вернуться в Нормандию, взяв с собой военную добычу – золото, другие трофеи, заложников. Дабы обеспечить мир в свое отсутствие, он поручил управление различными областями своим самым верным вассалам: епископу Одо, его единокровному брату и с недавних пор графу Кентскому, – южной Англией, а Уильяму Фицосберну, новоиспеченному графу Херефордскому, – дикими северными землями.
Заложники, которых везли в Нормандию, были многочисленны. Среди них находились принц Эдгар, бывший граф Мерсийский Эдвин, бывший граф Нортубрийский Морсар, а также Стиганд, прежний епископ Кентерберийский.
По пути Вильгельм сделал крюк и заехал в Фоксборн. Задержавшись там лишь на время обеда, он приказал своему боевому командиру ехать с ним. Король, захвативший корону силой, был очень подозрителен и своих лучших воинов считал полезным иметь при себе.
В Фоксборне поднялась суета, Фальк торопливо раздавал указания своим людям, как действовать в его отсутствие. С собой он брал только оруженосца и пятерых анжуйцев.
Вильгельм был не из тех, кто соглашался
– Это что такое, д'Арк?! – закричал король, перекрывая гомон, конское ржание и звяканье металла, и показал рукой в перчатке на Джулию.
– Сир?
– Твоя жена! Она едет в Нормандию?
Фальк, не глядя на своего короля, сосредоточенно перебирал поводья.
– Моя жена отказалась ехать со мной, сир.
– Да ну! С чего это? Она что, ждет ребенка?
– Нет, сир.
– Ну и чем ты можешь оправдать то, что оставляешь молодую жену в одиночестве?
Фальк тяжело вздохнул, и вяло улыбнулся:
– Она упряма и своевольна, и я устал спорить с ней, сир. Может, пока меня не будет, ее нрав улучшится.
Вильгельм раскатисто засмеялся.
– Не думаю. Этих саксов стоит только оставить одних, они используют даже половину шанса, чтобы устроить заговор. Нет, я считаю, ты поступаешь неверно. Возможно, медовый месяц в Нормандии – как раз то, что улучшит ее нрав. Возьми ее с собой!
С этими словами Вильгельм пришпорил коня и помчался вперед в толпе придворных, знаменосцев и королевских телохранителей.
Фальк остался сидеть в седле, глядя через запруженный людьми двор на Джулию. Всего час назад он сказал ей, чтобы укладывалась и готовилась ехать с ним, но она отказалась, отговариваясь тем, что не может бросить мать одну. Вызывающий взгляд ясно говорил, что дело вовсе не в этом. Он норманн, а она поклялась, что никогда не сдастся тем, кто покорил ее народ.
Готовый к нелегкой схватке, Фальк тронул пятками бока жеребца и медленно двинулся через двор. Подъехав к крыльцу, он остановился, и Джулия, задрав голову, с явственно сквозившей в голосе надеждой сказала:
– Значит, прощаемся, милорд?
– Нет, миледи. Король приказал везти вас в Нормандию.
Джулия презрительно фыркнула.
– А мне плевать, что он там приказывает!
– Это измена – так говорить о своем короле.
– Мой король лежит убитый на Сантлашском холме!
Фальк вздохнул.
– Я не буду повторять, жена. Собирай вещи и веди сюда свою кобылу, мы сегодня же едем в Гастингс, а оттуда в Нормандию.
Джулия смотрела на него, открыв рот.
– Не будете повторять? Это что же, милорд приказывает мне?
– Вот именно. – Голос его прозвучал сурово, а глаза смотрели на нее, не мигая.
– Но я вам не служанка, чтобы вы мне приказывали! – Джулия обхватила себя за талию и, с насмешкой глядя на Фалька, замерла в ожидании, что он скажет.
– Жена подчиняется мужу так же, как слуга – своему господину. Король приказал мне привезти мою жену в Нормандию, и я ее привезу.
Джулия нерешительно попятилась, опустив сжатые кулаки.
– Нет, норманн, я не поеду.
– Собирайся! Быстро!
– Нет!