Рыцарь Хаген
Шрифт:
До сих пор молчавший Хаген с мрачным видом заметил:
— Час назад в ловушке были даны, а теперь мы сами в ней сидим.
— Но как это могло случиться? — не унимался Зигфрид. — Значит, нас предали!
— Чушь, — вмешался Хаген, — Наш отряд насчитывает более двенадцати сотен, и нельзя было рассчитывать незаметно провести такое войско через всю страну. Среди нас нет предателей.
Хаген видел, что Зигфрид вот-вот лишится самообладания. В своем беспомощном гневе он даже внушал сожаление: только что он вернулся как герой, один выигравший сражение, и вот теперь его подвиг терял всякий смысл. Если бы у них было время, быть
— Нужно уходить из долины, — продолжал Хаген, обращаясь к Фолькеру и Герноту, — Впереди нас даны, позади — саксы: мы в западне.
— Боюсь, у нас есть только один выход — самим напасть на Людегера, — пробормотал Гернот.
Хаген покачал головой:
— Это мне не нравится. Саксы сильнее нас вчетверо, а если с тыла нападут еще и даны…
— Тем более нельзя терять времени — мы должны срочно действовать, — вмешался Зигфрид. — Разве мы явились сюда не затем, чтобы наголову разбить и данов и саксов?
Хаген взглянул ему в глаза:
— Да, но не всех сразу, а поодиночке. Данам не понадобится много времени, чтобы очухаться.
— Чего же мы тогда ждем?
Тронье задумался. Против внезапного нападения на саксов можно было привести много доводов, но по сути дела Зигфрид и Гернот были правы. Это было рискованно, но другого выхода не было.
— Ну, хорошо.
Зигфрид довольно улыбнулся. Хаген вспомнил их вчерашний разговор: Ксантенец сказал тогда, что он, Хаген из Тронье, — истинный повелитель Бургундии. Коли так — ответственность полностью лежит на нем. Теперь, когда решение было принято, Хаген ощутил хорошо знакомое ему возбуждение и решимость, не раз помогавшие побеждать.
— Фолькер! Все, что не потребуется в бою, останется здесь: провизия, вода, дрова — все, кроме оружия. Ты должен проследить за этим. Синольд, отбери сотню всадников и пошли их вон на тот холм. Пусть даны думают, что все войско пока еще здесь. Дорога каждая минута. Гернот, распорядись, чтобы Людегаст под конвоем был отправлен в Вормс. Если мы будем разбиты, для Гунтера это будет последним шансом.
Гернот улыбнулся:
— Вот теперь узнаю Хагена. Долго мы его недооценивали.
— Лучше молись своему Богу, чтобы у вас долго не возникало повода оценить меня по достоинству, — Он отстегнул от седла свой щит, — А теперь идите. Мы победим!
Глава 17
Бургундская армия продвигалась на восток. Становилось все холоднее, ветер усиливался, надвигалась снежная буря. Ледяные иголочки больно впивались в лица всадников, измотанных бессонной ночью. Плотная снежная пелена скрывала все вокруг.
Хаген был вынужден признаться самому себе, что заблудился. Вместе с Зигфридом они возглавляли отряд, но оба уже не понимали, где находятся, слепо следуя за проводником. Что, может, им вовсе не суждено обнаружить Людегерово войско? Малейшая ошибка проводника — и они проскочат мимо саксов, даже не заметив огромной армии.
«Ну уж нет». Хаген встряхнулся. Пятитысячное войско не может затеряться даже в такой буре. Людегера они найдут. Или он их. Зигфрид придержал коня, чтобы поравняться с Тронье.
— Похоже, мы почти у цели! — прокричал Ксантенец, пытаясь перекрыть бешеное завывание вьюги. Лицо его раскраснелось от мороза, длинные локоны растрепались на ветру.
— Да! — крикнул Хаген. — И даны, скорее всего, тоже нас догоняют.
— Не беспокойся, Хаген! Пока они нас догонят, все будет кончено. Вот увидишь!
Самое ужасное, что Зигфрид был прав. Саксы превосходили их вчетверо, и битва не будет долгой. Хаген знал — все решится очень быстро.
Впереди замаячила одинокая фигура всадника. Узнав одного из высланных вперед разведчиков, Хаген остановился. От изнеможения гонец едва держался в седле.
— Они перед нами, господин! Саксы!
— Отлично! — оживился Зигфрид. — Найди Гернота с Фолькером и скажи им, чтобы привели войско в боевую готовность.
— Но саксам известно о нашем приближении, господин!
— Тем лучше! Мы не заставим их долго ждать. — Ксантенец пришпорил коня, — Вперед, Хаген из Тронье! За Бургундию и Ксантен!
Словно призраки, из снежной пелены вынырнули таинственные всадники-нибелунги и окружили своего повелителя. Конь Хагена без понукания тоже перешел в галоп.
О тактике дальнейших действий Зигфрид не проронил ни слова — ведь это зависело от множества непредвиденных обстоятельств: скорости продвижения Людегерова воинства, местности, вооружения врага и еще тысячи причин. Но Хаген предполагал, что Ксантенец перед решающей схваткой хотя бы остановится, чтобы обсудить план сражения. Но ему, кажется, это и в голову не приходило. Он командовал армией так же, как и действовал, — решительно и без лишних слов.
Не сбавляя темпа, они взобрались на вершину холма, спустились вниз, миновали узкий перелесок и, следуя изгибу долины, свернули к югу. Наконец до их слуха донесся топот копыт, скрежет металла, приглушенные возгласы. Неожиданно раздался пронзительный изумленный вскрик. Это были саксы.
Издав боевой клич, Ксантенец выхватил из ножен меч и бросился вперед. Хаген и нибелунги едва поспевали за ним. Из снежной пелены начали вырисовываться силуэты вражеских всадников.
Впоследствии Хаген не мог четко восстановить в памяти первые мгновения кровавой битвы — это был кошмарный сон, ужасное видение падающих тел, ломающейся стали, встающих на дыбы коней и крови — моря крови. Саксы были ошеломлены внезапным, неожиданным нападением. Один вид Зигфрида, впереди всех с пылающим лицом, подобно демону из снежной бури ворвавшегося в их ряды, лишил их на несколько мгновений способности двигаться. А когда саксы преодолели первое оцепенение, Зигфрид со своими всадниками уже прокладывал в толпе врагов широкую кровавую брешь. И не успела эта брешь сомкнуться — подоспела остальная часть бургундцев.
Стрелы зазвенели в воздухе. Вокруг Хагена раздались крики раненых, бессильно падающих на землю. Земля задрожала, словно два закованных в латы чудовища схватились в смертельном поединке. Обескураженные мощным натиском саксы отступали. Пешие пытались скрыться от наступающих всадников, пятясь назад, за ощетинившиеся копья саксонских стрел. Хаген бросил взгляд на Гернота: принц бок о бок с Данквартом и Фолькером разил врага, орудуя мечом. Где же Ксантенец?
Но вот мощная фигура нибелунга показалась в толпе врагов. Меч его подобно молнии косил ряды саксов, и они в панике разбегались от него во все стороны. Ксантенец дрался как одержимый, один лишь вид его повергал саксов в неописуемый ужас. От него словно исходило сияние сокрушительной силы, еще более опасное, нежели меч в его руке.