Рыцарь Лета
Шрифт:
— А между собой они воюют? — полюбопытствовал Сашка.
— Ну а как жа иначе, воюють, — закивали домовые. — Вона твово ктой-то из своих и истыкал.
— Ну а вы, что же, не даете им сдачи? — поддел Сашка домовых.
— Вы ведь, люди, тожа заморских выше себя ставите, — Акинфий обхватил руками чашку, поднял ее, и сделал большой глоток, чуть не опрокинувшись на спину. — Джинсы у вас, мода… Что эти феи? Оне свой Остров Яблок за центр мира держат, а мир, он-та большой, кубыть, и тварюшек в ем живет не счесть. Так и люди заморские, у самих истории-та с гулькин нос, а тоже туда же, всех поучают. А вы им в рот смотрите, а свое-та и позабыли. Нас позабыли, оттого и все наши
— Мы, хозяин, и так как-нибудь так, — добавил Влас, и Акинфий кивком поддержал товарища.
— Эх вы! Вот мой дедушка им бы показал! — похвастался Сашка, и показал на фотографию дедушки, висящую на стене. Домовые, как оказалось, дедушку хорошо помнили, и разговор перешел на него, они долго вспоминали, каким справным хозяином был Сашкин дедушка.
— А он выздоровеет? — спросил Сашка, и кивнул в сторону фэйри.
— Коль сразу не умер, будет жить, — Влас поднял к небу палец: — Оне живучие, феи-та.
— Это хорошо, — обрадовался Сашка.
— Да что ж тут хорошего, милай, — покачал головой Акинфий, и вздохнул. — Где один, там и десять.
— А может, он добрый? — спросил Сашка. В книге, что он читал в библиотеке, было написано, что фэйри бывали добрые и злые. Добрые принадлежали к Благому Двору, или Двору Лета, как его еще называли. Злых объединял Неблагой Двор, или Двор Зимы. Раненый фэйри не выглядел злым, во всяком случае, так казалось Сашке. Впрочем, для своих лет он повидал достаточно, чтобы знать, что зло не всегда выглядит отвратительно.
— Добрый, злой… всяко нам он не друг, — упорствовал Акинфий.
— Ахвить он не из простых будет, фей-та, — заметил Влас. — Шпага золотая не у всякого фея есть. — Шпага у фэйри и правда была необычная, очень тонкой работы, с клинком из желтого металла и украшенной блестящими камнями рукояткой.
— Быть беде, вот увидите, — проворчал Акинфий, церемонно поклонился Сашке, и, спрыгнув со стола, скрылся под сервантом. Было слышно, как он там скребется, протискиваясь к скрытому за сервантом лазу.
— Эх, — вздохнул оставшийся с Сашкой Влас. — Прав он, ить за феем придут. И хорошо, если друзья. А ну как те, кто его истыкал, пожалуют? Кончилась спокойная жисть…
— Пусть только попробуют, я им покажу! — вскочил Сашка, схватил мухобойку и принялся размахивать ею, нанося удары по воздуху.
— Эх, хозяин, не лез бы ты в это. Не дело смертным в наши дела лезть, неправильно это, — Влас попрощался, и ушел, Сашка остался один. Он подошел к полке с фэйри, посмотрел на того через стекло. Фэйри лежал с открытыми глазами, заметив Сашку, он повернул голову, и посмотрел на него, но ничего не сказал. Сашка вытащил его вместе с «кроватью», положил на стол, и сменил повязку. Фэйри шипел сквозь зубы, но не сопротивлялся. Когда Сашка закончил, фэйри произнес какую-то длинную фразу на своем языке. Сашка не понял, но, судя по интонации, тот благодарил. Голос у фэйри был писклявый, что неудивительно при таких размерах.
День шел за днем, вскоре фэйри стал поправляться. Он уже вставал, и, прихрамывая, разгуливал по полке, завернувшись в платок. Платок волочился за ним, точно мантия. С домовыми Сашка общался почти каждый вечер, за чаем с булочками. Однажды у него собрались все домовые, что жили в доме, и еще из соседних пришли. Сашка выпросил у мамы денег, накупил сладостей, и устроил для домовых пир. Они сидели, кто на столе, кто на серванте, болтая ногами, и разговаривали друг с другом и с Сашкой. Видно было, что они соскучились по общению с человеком, что их тянет к нему. Фэйри в празднике участия не принимал, сидел на своей полке, сложив слюдяные крылья, и делал вид, что его это не касается. Булочку, впрочем, съел. Домовые косились на него неодобрительно, но агрессии не проявляли. То ли Сашкино покровительство играло свою роль, то ли домовые были от природы незлые, а может и то, и другое. Сашка и сам не заметил, как заснул, а домовые засиделись допоздна. Наутро, когда Сашка проснулся, в комнате не было и следа вчерашней пирушки, все чашки стояли на своих местах, сверкая чистотой.
Когда фэйри летал, вокруг него тут же возникало облачко светящейся золотистой пыльцы, тянущееся за ним шлейфом. Когда он уже совсем поправился, то пришил отрезанные Сашкой пуговицы, надел куртку, натянул штаны, обулся. В общем, стал похож на настоящего фэйри, как их рисуют на картинках. Он порхал по комнате так быстро, что Сашка порой терял его из виду. Где фэйри, можно было понять только по негромкому гудению крыльев. Видя, что объясниться с Сашкой не получается, тот только вздыхал. Проблема языкового барьер разрешилась просто, когда фэйри совсем оправился, и набрался сил. Только Сашка вернулся с базара с продуктами, и разложил их, как фэйри подлетел к нему, и что-то защебетал, показывая на стул. Сашка сел, фэйри подлетел к его лицу, и завис перед Сашкиным носом. Он повисел, что-то бормоча себе под нос, облако пыльцы стало заметно больше. Фэйри закрыл глаза, несколько раз повернулся в воздухе вокруг своей оси, пыльца взвихрилась золотой спиралью. На третьем или четвертом обороте фэйри прянул вперед, и ударил пяткой прямо Сашке в лоб. От неожиданности Сашка сделал глубокий вдох, втянул в себя изрядное количество пыльцы, и закашлялся.
— Ты что делаешь!? — закричал он упорхнувшему под поток фэйри.
— Я приношу свои извинения за причиненные неудобства, — отозвался фэйри. — Но вы совсем невосприимчивы к волшебству, поэтому мне пришлось применить Слияние.
— Но зачем драться! — топнул ногой Сашка, и осекся, поняв, что произнес эти слова не по-русски, а на каком-то другом языке. Фэйри каким-то образом передал ему свое знание языка.
— Я рад, что теперь вы меня понимаете, — просиял фэйри, и опустился на стол перед Сашкой, — позвольте представиться: Дори ап-Грэйм. — С этими словами фэйри поклонился, и снял шляпу.
— Александр… все меня зовут Сашкой, — отрекомендовался Сашка, и ему тоже захотелось снять шляпу. Шляпы у него не было, поэтому он кивнул:
— Я благодарен вам, вы спасли мне жизнь. Ваш поступок был в высшей степени благородным! Просите что угодно, и я сделаю все, что в моих силах, — произнес фэйри. Фэйри всегда держат слово, и стараются не быть ни у кого в долгу, вспомнил Сашка прочитанное в книге. Услуга для них много значила, это накладывало определенные обязательства, и, значит, слова Дори были не пустым звуком.
Вскоре они перешли на «ты», и стали общаться, как старые приятели. Дори рассказывал Сашке о Волшебной Стране, где живут волшебные создания, о короле Обероне и королеве Титании, правителях Двора Лета. Дори в недалеком прошлом было рыцарем при дворе королевы. За какой-то проступок его изгнали, и он стал бродячим фэйри. Вместе с несколькими изгнанниками Дори выкрал из дворца Маб, королевы Зимы, волшебный камень. Слуги королевы погнались за ними, и убили друзей Дори, а его самого ранили. Оторвавшись от погони, Дори решил искать прибежища в мире людей, и оказался у Сашки. Ему очень повезло, что Сашка оказался невосприимчив к волшебству фэйри, и смог его увидеть. Все волшебные создания умеют отводить глаза, чтобы люди их не видели, иначе их участь была бы незавидной. Тысячи лет они живут бок о бок с людьми, а те, за редким исключением, даже не подозревают о таком соседстве.