Рыцарь любви
Шрифт:
Сэр Эндрю вспомнил, что эта женщина — француженка, что невероятный слух о гибели маркиза де Сен-Сира мог иметь свое основание, и ломал себе голову, как бы завладеть клочком бумаги, зажатым в ее руке.
— Почему вы так смотрите на меня? — смеясь, воскликнула Маргарита. — Это нелюбезно, сэр Эндрю! Я начинаю думать, что мое присутствие не обрадовало вас, а смутило… Как вижу, не забота обо мне и не советы бабушки заставили вас зажечь бумажку: вы просто торопились уничтожить письмо от дамы вашего сердца. Ну, признавайтесь: в чем дело? Разрыв или примирение?
— Что бы ни заключалось в этой записке, — с улыбкой сказал сэр Эндрю, к которому уже вернулось самообладание, — она моя, и потому… — И не заботясь о том, что его поступок может показаться невежливым, он решительно протянул руку к злополучному клочку бумаги.
Маргарита отшатнулась и толкнула столик с канделябром, так что тот тяжело упал на пол.
— Ах! — испуганно крикнула она.
Хотя Фоулкс с невероятной скоростью поднял канделябр и водворил его на место, Маргарита все-таки успела пробежать содержание записки, написанной тем же измененным почерком, который она уже видела. В уголке стояло изображение Алого Первоцвета.
Взглянув на Маргариту, сэр Эндрю прочел на ее лице только искреннюю радость, что инцидент кончился благополучно. Обгорелая бумажка, оброненная как бы нечаянно, лежала на ковре, и он поднял ее.
— Стыдитесь, сэр Эндрю! — с шутливым упреком сказала Маргарита. — Вижу, вы губите сердце какой-то чувствительной герцогини, но это не мешает вам ухаживать за милой маленькой Сюзанной! Ну да хорошо уж, хорошо! Охотно верю, что сам Купидон покровительствует вам и готов был помочь вам спалить все министерство, лишь бы принудить меня выпустить из рук бедную записочку, прежде чем мой взор успеет осквернить ее. И подумать, что еще минута, и я, может быть, узнала бы тайну чьей-то любви!
— Вы меня простите, леди Блейкни, если я возвращусь к тому интересному занятию, которое было прервано вашим появлением? — сказал сэр Эндрю, очевидно, вполне успокоившийся.
— О, пожалуйста! Я уж больше не посмею бороться с богом любви! Бедное любовное послание!
Бумажка наконец сгорела.
— А теперь, сэр Эндрю, — сказала Маргарита с одной из самых чарующих своих улыбок, — не рискнете ли вы подвергнуться гневу вашей ревнивой красавицы, то есть не пригласите ли вы меня на менуэт?
Глава 13
Казалось, сама судьба послала Маргарите возможность прочесть слова, небрежно нацарапанные на обгорелом клочке бумаги: «Завтра еду сам; буду, если надо, в столовой ровно в час». И Алый Первоцвет вместо подписи. Ах, как близок стал ей теперь этот маленький цветочек!
Ровно в час! Теперь почти одиннадцать. Танцевали последний менуэт, причем леди Блейкни и сэр Эндрю были в первой паре.
Стрелки на часах двигались с безумной скоростью: еще два часа, и судьба Армана Сен-Жюста будет решена!
Меньше чем через два часа его сестра должна решить: сохранить ли про себя сведения, дарованные ей судьбой, предоставив брату идти его путем, вероятно, к гибели, или предать благородного борца за ближних, даже не подозревающего предательства. Как ужасно и то и другое!
Маргарита казалась такой веселой и беззаботной, что тревога сэра Эндрю совершенно рассеялась. Да, она великолепно играла свою роль, лучше, чем на подмостках «Комеди Франсез». Да и не мудрено: там от ее таланта не зависела жизнь брата. Сэр Эндрю никогда не узнал, чего стоило Маргарите поддерживать пустой и веселый разговор.
— Я должна идти к ужину с его высочеством, — сказала она, когда кончился менуэт. — Но прежде чем мы расстанемся, сэр Эндрю, скажите: ведь вы простили меня?
Он снова насторожился:
— За что, леди Блейкни?
— Чего же вы опять испугались? Ведь я не англичанка и не считаю грехом простой обмен billets doux [5]. Я ничего не скажу Сюзанне… А вас, сэр Эндрю, жду к себе в среду.
— В среду не обещаю, леди Блейкни: мне на днях придется ненадолго уехать из Лондона.
— На вашем месте я ни за что не уехала бы, — серьезно сказала Маргарита, и в ее глазах опять появилось тревожное выражение. — Но никто ведь не умеет лучше вас бросать мяч, — невинным тоном прибавила она. — Нам будет страшно вас недоставать!
Сэр Эндрю молча поклонился и проводил леди Блейкни к его высочеству.
— Ужин ждет нас, — сказал принц, подавая ей руку. — Я полон надежд, потому что имею полное право ждать милостивой улыбки от богини красоты: богиня счастья весь вечер упорно от меня отворачивалась.
— Значит, ваше высочество потерпели неудачу за карточным столом?
— Да еще какую! Блейкни, кажется, мало того, что он и так самый богатый из всех подданных моего отца, ему чертовски везет в карты! Да где же он, мой неподражаемый остряк? Чем была бы наша жизнь без ваших улыбок и его острот!
Глава 14
За ужином все очень веселились. Леди Блейкни казалась особенно очаровательной, а ее тупица муж особенно забавным. Его высочество до слез хохотал, слушая нелепые, но чрезвычайно смешные выходки Блейкни. Весь стол напевал под аккомпанемент стаканов: «Красного вождя мы ищем впопыхах».
Было далеко за полночь, принц уже собирался встать из-за стола, что должно было послужить сигналом к началу отъезда гостей.
Маргарита чувствовала, что разговор с Шовеленом неизбежен и что его лисьи глаза сразу заставят ее решить вопрос о предательстве в утвердительном смысле. Она еще смутно надеялась, что случится что-нибудь важное, что снимет с ее души бремя ответственности, слишком для нее тяжелое.
Самые солидные гости разъехались вслед за принцем, а неутомимая молодежь затеяла новый гавот, обещавший продлить бал еще на полчаса.