Рыцарь Мечей
Шрифт:
Здесь росло множество тополей, вязов и берез; в теплых полдневных лучах солнца долина выглядела удивительно мирной. Интересно, куда же все-таки подевался замок, недоумевал Корум.
Он снова вытащил из-под кольчуги карту и внимательно ее рассмотрел. Замок должен был стоять прямо посреди этой долины, окруженный по периметру шестью рядами тополей и еще двумя рядами – внешними – вязов. Корум снова уставился перед собой.
Да, кольца тополей и вязов на месте. Но в центре – никакого замка! Лишь какое-то странное облачко тумана.
Откуда там туман в такой ясный
Корум погнал жеребца вниз по склону холма.
Он миновал первый ряд деревьев, второй и не останавливался, пока не вылетел на середину последнего зеленого круга. Но и там никакого замка не оказалось. Зато отчетливо чувствовался запах дыма. От дыма уже щипало глаза и горло.
Лишь теперь Корум смог различить несколько странных темных предметов и в ужасе приблизился к ним, хотя в горле ужасно першило, а дым застилал глаза. Острые осколки камней, груды искореженного металла, обгоревшие балки…
Увы, сомнений не оставалось: перед принцем Корумом были развалины замка Крашах. Тлеющие руины. Страшный пожар уничтожил замок без следа, пожрав, видимо, и его обитателей, ибо Корум, сдерживая храпящего, возбужденного коня, повсюду видел почерневшие кости людей. А за пределами гигантского пепелища видны были следы яростной битвы: сломанная колесница мабденов, несколько трупов дикарей, разрубленное на куски тело старой вадхагской женщины…
И, несмотря на дым и еще тлеющий пожар, уже начинали слетаться на пир стервятники и воронье.
Так принц Корум впервые познал истинное горе. Он догадался, что это именно горе, хотя никогда не испытывал таких чувств прежде. А потом глубокая печаль охватила его душу.
На всякий случай он один раз громко крикнул, надеясь, что откликнется хоть кто-то из уцелевших обитателей замка, но ответом ему было молчание. И принц Корум медленно поехал прочь.
Ехал он на восток, к замку Сарн.
Целую неделю он гнал и гнал своего коня, почти не слезая с седла, и ощущение огромного горя и глубокой печали не покидало его. А потом вдруг возникло какое-то новое – ноющее, болезненное – чувство, и принц Корум догадался, что это тревога.
Сквозь заросли бузины к замку Сарн вела широкая тропа. Конь и всадник смертельно устали и еле двигались, так что мелкие зверюшки вполне успевали спрятаться, заслышав стук копыт. Из хмурого неба сеялся дождик. Запаха дыма не чувствовалось, но когда Корум добрался наконец до развалин замка, то понял: они давно уже перестали гореть. Черные обуглившиеся камни были холодны, а стервятники и воронье, добела обчистив кости убитых, улетели прочь в поисках новой добычи.
И тут впервые слезы навернулись Коруму на глаза. Он слез со своего запыленного и усталого коня, взобрался на груду почерневших камней и уселся там, глядя вдаль.
И сидел он так много часов подряд, а потом из горла его вдруг вырвался странный тонкий звук. Ничего подобного он от себя не ожидал и не понимал, что с ним такое творится. Но и этот жалобный стон не принес его душе облегчения. Он никогда не видел принца Опаша, хотя отец часто и очень тепло вспоминал его. Он не знал никого из тех людей, что жили в замке Сарн, но оплакивал их долго и горестно, пока совершенно не обессилел и не погрузился в мрачное забытье, рухнув ничком прямо посреди печального пепелища.
А дождь все падал на алый плащ принца Корума, на жалкие руины старинного замка, отмывая до белизны кости погибших. Рыжий конь между тем, пощипав травы, отыскал себе убежище под густыми кустами бузины и улегся там. Некоторое время он еще поглядывал на хозяина, а потом тоже уснул.
Пробуждение Корума было внезапным. Он вскочил и тут же стал пробираться меж руин к зарослям бузины, где тихо ждал его верный конь. Мысль, от которой он проснулся, теперь не давала ему покоя: он понял, что все эти преступления – дело рук мабденов. Нхадраги никогда не сжигали замки своих врагов, не было у них такого обычая. Кроме того, уже несколько столетий между вадхагами и нхадрагами царил мир, прежняя яростная вражда осталась в далеком прошлом.
Правда, в какой-то момент у Корума возникло подозрение, что мабдены нападают на вадхагов по наущению нхадрагов, однако подобное подозрение он сразу отмел как несправедливое. Оба народа всегда неукоснительно подчинялись древним правилам ведения честного боя. К тому же у былых противников не осталось былого стремления расширять свои территории или хотя бы охранять их границы: из-за войн численность обоих народов и так была крайне невелика.
Покрытое пылью лицо Корума осунулось от усталости и горя. По щекам тянулись грязные бороздки от пролитых слез. Он поднял коня, вскочил в седло и двинулся на север, к замку Гэл. В душе его еще теплилась надежда, что север пока свободен от мабденов, ведь их орды идут в основном на юг и восток.
Днем позже Корум остановился, чтобы напоить коня, на берегу маленького озерца и вдали, по ту сторону заросшего вереском болота заметил вьющийся в воздухе дымок. Он сверился с картой: в той стороне не был помечен ни один замок.
Корум колебался. А вдруг это стоянка мабденов? Вдруг у них есть пленные вадхаги? Их непременно нужно попытаться спасти!.. И он решил ехать туда, где был виден дымок.
Подъехав ближе, он обнаружил несколько столбов дыма. Это оказалось селение мабденов, весьма напоминавшее издали город нхадрагов, но спланированное значительно хуже. Да и дома в селении были грубые, примитивные – низкие каменные хижины, крытые тростником. Дым от сложенных из сланца очагов поднимался в небо прямо через дырку в кровле.
Вокруг селения раскинулись поля, где, видимо, выращивались некие съедобные злаки, но в данный момент поля были пусты. Кое-где на них паслись коровы.
Почему-то здесь Корум не чувствовал той опасности и угрозы, которая исходила от встреченной им ранее орды мабденов. Но из осторожности он остановил коня довольно далеко от поселка, решив сперва понаблюдать за его жителями.
Он прождал целый час, но никто так и не появился.
Тогда он подъехал ближе и остановился шагах в пятидесяти от ближайшей хижины.