Рыцарь Мечей
Шрифт:
Вскоре Корум выбрался из леса на обширную равнину Броггфитус; здесь некогда вадхаги и нхадраги сошлись в кровавой и исполненной мистического смысла битве.
То была их последняя война, и оказалась она столь разрушительной, что отзвуки ее услышаны были во всех Пяти Измерениях. В той битве не было ни победителей, ни побежденных, но более двух третей каждого войска осталось на поле брани. Корум знал, сколько замков опустело с тех пор на обширной территории Бро-ан-Вадха, сколько нхадрагских городов прекратили свое существование на морских островах, расположенных недалеко от замка Эрорн.
К полудню Корум добрался почти до центра равнины. Далее этих мест он никогда не бывал даже в годы своих юношеских скитаний. Здесь высились поросшие сорной травой руины огромного Небесного Города, который во время той, длившейся целый месяц, роковой битвы между вадхагами и нхадрагами бесчисленное множество раз перемещался из одного Измерения в другое, нарушая тонкий слой разделяющего их вещества, и наконец неожиданно рухнул прямо на яростно бившихся воинов, погребя их под собою. Погибли все. Будучи порождением иного мира, Небесный Город, даже превратившись в уродливые клубки металлических конструкций и каменные обломки, по-прежнему сохранял загадочную способность проходить сквозь разделяющие Измерения слои, и в данный момент развалины его казались миражом, хотя сорняки, мелкий кустарник и березняк, которым поросло все вокруг, выглядели вполне материально.
В иных, не столь обязывающих ситуациях Корум любил, хотя бы мысленно, перемещаться в другие Измерения, чтобы посмотреть, как выглядит Небесный Город там, но теперь подобные упражнения потребовали бы от него слишком больших затрат энергии, и в данный момент призрачные развалины представлялись ему всего лишь довольно сложным препятствием, которое необходимо поскорее миновать.
Когда Корум наконец пересек равнину Броггфитус, солнце уже село, а привычный и любимый мир остался далеко позади. Теперь путь его лежал на юго-запад, в те края, которые он представлял себе только по картам.
Он, не останавливаясь, ехал еще три дня, пока рыжий его жеребец не начал спотыкаться от усталости. Тогда Корум решил устроить привал в небольшой лощине у прохладного ручья и немного отдохнуть.
Усевшись на землю и съев ломоть легкого, но очень питательного хлеба, выпечкой которого славятся вадхагские пекари, он удобно оперся спиной о ствол старого дуба. Конь щипал траву на берегу ручья.
Серебряный шлем, топор и меч Корум положил рядом и полной грудью вдыхал пахнувший листвой воздух, в блаженной расслабленности любуясь далекими горными вершинами – синими, серыми, белыми. Перед ним раскинулась чудесная страна, исполненная мира и покоя, и радостно было ему путешествовать по ней. Он знал, что некогда и в этом месте жили несколько вадхагских семей, но теперь от них не осталось и следа. Похоже, люди постепенно как бы стали частью пейзажа, растворились в нем. Раза два ему попались скалы и валуны весьма странной формы – видимо, там, где некогда высились замки вадхагов. Но теперь даже сами камни эти казались совершенно дикими. У него мелькнула мысль о мистической, загадочной природе столь полного исчезновения следов здешних обитателей, но он тут же отринул подобные домыслы, убеждая себя, что это лишь пища для поэтических образов, никак с реальной действительностью не связанная.
Улыбнувшись собственной неожиданной сентиментальности, Корум поудобнее устроился под деревом. Еще три дня, и он достигнет замка Крашах, где живет его тетка, принцесса Лорим… Увидев, что рыжий жеребец, подогнув ноги, улегся на траву и уснул, Корум завернулся в свой алый плащ, накрыл голову капюшоном и смежил веки.
Глава 3
Мабдены
На следующее утро Корум проснулся довольно поздно, причем от таких звуков, которые лесу были явно не свойственны. Конь его, встревоженный этим шумом, уже вскочил и стоял рядом, нервно нюхая воздух.
Корум встал, потянулся и пошел к ручью умыться. На берегу он прислушался. Ему показалось, что из долины доносятся глухие удары, бряцание оружия, чьи-то громкие голоса. Он осторожно сделал в этом направлении несколько шагов и почти сразу заметил среди деревьев какое-то движение.
Он бросился назад, быстро подобрал с земли шлем, водрузил его на голову, пристегнул к перевязи меч и пристроил за плечи боевой топор. Потом отвел коня к ручью и, пока тот пил, оседлал его.
Звуки стали слышны гораздо отчетливее. Корума охватило смутное беспокойство. Он вскочил в седло, но с места не двигался, продолжая наблюдать.
Из долины в холмы текла целая река повозок, запряженных лошадьми, которыми управляли какие-то дикие люди – кто в латах, а кто и в звериных шкурах мехом наружу. Корум догадался, что это орда мабденов. Ему не так уж много было известно из книг о привычках и обычаях этих существ, но он знал, что мабдены ведут преимущественно кочевой образ жизни, постоянно перемещаясь с места на место. Исчерпав запасы пищи в одной части материка, они переходят на другую территорию, где занимаются собирательством и охотой. Корума весьма удивило, что боевое оружие и доспехи этих дикарей – особенно щиты, мечи и шлемы – почти такие же, как у него самого.
Мабдены подходили все ближе, но Корум продолжал стоять под деревьями и с превеликим любопытством следить за ними – с тем же любопытством он наблюдал обычно за поведением незнакомых ему диких животных.
Их было множество; они ехали в колесницах, грубо сколоченных из бревен, скрепленных бронзовыми пластинами. Колесницы были разукрашены самым варварским образом. Их тащили косматые лошадки в кожаной сбруе, тоже грубо размалеванной красной, желтой и синей краской. За колесницами следовали громоздкие повозки; одни повозки были открытые, другие – занавешены каким-то тряпьем. Корум решил, что в крытых возках мабдены везут своих самок, потому что ни женщин, ни детей нигде больше не было видно.
У мабденов были густые грязные бороды и длинные вислые усы. Из-под шлемов выбивались всклокоченные патлы. Пронзительно крича, они на ходу передавали друг другу бурдюки с вином. Потрясенный Корум понял, что говорят они на том же языке, что вадхаги и нхадраги, просто речь их сильно искажена, весьма примитивна и груба. Для него было открытием, что мабдены владеют столь изощренной формой человеческого языка!
Снова в душе Корума шевельнулась безотчетная тревога. Он заставил рыжего жеребца попятиться глубже в тень деревьев и продолжал наблюдать.
Теперь он понял, отчего шлемы и мечи мабденов показались ему столь похожиими на его собственные.
То были шлемы и мечи вадхагов.
Корум помрачнел. Может быть, мабдены ограбили один из старых заброшенных замков? Или получили оружие и доспехи в подарок? Или просто украли?
У них, правда, имелось и оружие собственного изготовления – грубой примитивной работы, явно и неудачно скопированное с искусных изделий древних оружейников. Корум заметил также на некоторых воинах одежду из тонкого полотна и парчи, явно украденную, ибо в основном мабдены были одеты в плащи из волчьих шкур с неуклюжими капюшонами из медвежьего меха, их куртки и штаны были сшиты из шкур тюленей, а шапки – из козьих шкур. Некоторые были не в штанах, а в некоем подобии килтов из кроличьего меха. И все обуты в грубые башмаки из свиной кожи. Рубахи тоже были либо кожаные, либо из очень грубой шерсти. У некоторых на шее висели золотые, бронзовые или железные цепи; такие же цепи, несколько раз обернутые вокруг запястий или лодыжек, заменяли мабденам браслеты, а кое-кто украсил цепями даже свои отвратительные грязные патлы.