Рыцарь Мечей
Шрифт:
Вдруг он услышал, что раненый мабден зовет его. Корум замер: голос незнакомца звучал иначе, чем у прочих дикарей.
– Помоги мне, господин мой!
То был до боли знакомый, певучий язык вадхагов и нхадрагов!
А вдруг это вадхаг, притворившийся мабденом, чтобы не погибнуть? Корум взял коня под уздцы и пошел назад. Миновав дымовую завесу, он остановился над распростертым на земле раненым.
Тот был одет в неуклюжий плащ из волчьих шкур и полукольчугу из железных звеньев. Сползший шлем скрывал большую часть его лица, и раненый почти не мог видеть. Корум осторожно снял с
То был вовсе не мабден! Но и не вадхаг. Перед принцем было окровавленное лицо нхадрага – смуглая кожа, приплюснутый нос, низко, почти от самых бровей растущие волосы.
– Помоги мне, господин мой! – повторил нхадраг. – Я ранен не очень тяжело и могу еще тебе пригодиться.
– Кому ты хочешь служить, нхадраг? – тихо спросил Корум. Оторвав кусок ткани от рукава рубашки нхадрага, он вытер запекшуюся у того на лице кровь, мешавшую ему разлепить веки. Раненый заморгал, стараясь получше разглядеть своего возможного спасителя. – Так кому же ты собираешься служить? – снова спросил его Корум. – Неужели мне?
Затуманенный взор нхадрага прояснился, и глаза его вдруг наполнились неподдельной и неистребимой ненавистью.
– Вадхаг! – завизжал он. – Значит, один из этих вадхагов еще жив!
– Да, я еще жив. Почему ты так ненавидишь нас?
– Все нхадраги ненавидят вадхагов. И всегда ненавидели. Но как случилось, что ты не умер? Может, ты где-то прятался?
– Я не из замка Гэл.
– Значит, я был прав: это не последний их замок. – Нхадраг завозился, пытаясь вытащить нож, но силы покинули его, и он снова рухнул на землю.
– Ненависть… Вряд ли нхадраги питали к нам именно это чувство, – проговорил задумчиво Корум. – Они хотели заполучить наши земли, это так, но воевали мы друг с другом БЕЗ НЕНАВИСТИ. Ненавидеть вы научились у мабденов, нхадраг. Твои предки этого чувства не знали. Зато хорошо понимали, что такое честь. Неужели нынешним нхадрагам это слово неведомо? Как мог ты, представитель древнего народа, стать рабом мабденов?!
Легкая улыбка скользнула по губам нхадрага.
– Все оставшиеся в живых нхадраги вот уже два столетия пребывают в рабстве у мабденов. Мы живем, подобно жалким псам, испытывая невыносимые страдания. Нас и используют как охотничьих псов, заставляя вынюхивать следы той «дичи», которую мабдены называют шефанхау. А мы, нхадраги, поклялись им клятвой верности, лишь бы остаться в живых.
– Неужели у вас не было другого пути к спасению? Ведь в других Измерениях…
– Другие Измерения были для нас закрыты. Наши историки доказали, что последняя великая битва между вадхагами и нхадрагами настолько нарушила Великое Равновесие, что боги закрыли для нас доступ в иные миры…
– Боги?.. Значит, и вы снова поверили в богов, вернулись к разным суевериям… – пробормотал Корум. – Но зачем мабдены ведут с древними народами столь жестокую войну?
– Они вытесняют нас, вадхаг. И они несут с собой тьму и ужас. И гибель всего прекрасного, и бремя правды. Они заселили уже весь наш мир! У нас нет больше права на жизнь в нем. Сама природа нас отвергает. Нас в этом мире быть не должно!
Корум вздохнул.
– А не твои ли хозяева, мабдены, внушили тебе все это?
– Нет, такова жизнь, вадхаг.
Корум пожал плечами.
– Возможно.
– Это так, вадхаг. И ты, должно быть, не в своем уме, если станешь отрицать очевидное.
– Ты им сказал, что это последний из наших замков?..
– Нет. Я чувствовал, что должен быть еще один. И я сказал им об этом.
– И они отправились искать его?
– Да.
Корум тряхнул несчастного за плечо:
– Куда они направились?
– На запад, куда же еще! – ухмыльнулся тот.
Корум взлетел в седло.
– Постой! – прокаркал вслед ему нхадраг. – Добей меня! Умоляю, вадхаг! Не заставляй меня слишком долго мучиться.
– Я не умею убивать, – молвил Корум.
– Раз так, тебе непременно придется этому научиться! Ты должен научиться этому, вадхаг! Должен!
И Корум, как безумный, погнал коня на запад.
Глава 5
Полученный урок
И вот вдали показался замок Эрорн, и светлые башни его были оплетены языками пламени и кольцами тяжелого черного дыма. А прибой по-прежнему гремел у подножия могучей скалы, и казалось, что море гневно протестует против свершенного насилия – ветер выл злобно и горестно, волны, швыряя клоки пены, тщетно пытались погасить победоносное пламя.
Замок Эрорн, вздрогнув в последний раз, рухнул и превратился в руины, а бородатые мабдены смеялись так, что с колесниц и конской упряжи падали бронзовые и золотые побрякушки, и время от времени поглядывали на недлинный ряд мертвых вадхагов, полукругом лежавших перед ними.
Их было одиннадцать: четыре женщины и семь мужчин.
Скрывшись в тени знакомой пещеры у черной скалы, Корум видел окровавленные лица убитых, легко узнавая в отблесках пожара своих близких – отца и мать, сестер Иластру и Фолинру, своего дядю Ранана, кузину Сертреду и пятерых дальних родственников.
Три раза Корум пересчитал трупы, и леденящая душу печаль постепенно сменилась в нем жгучей яростью. Слушая, как эти мясники орут что-то на своем варварском наречии, он еще три раза пересчитал погибших, снова и снова вглядываясь в их лица, и теперь его собственное лицо стало поистине похоже на дьявольский лик.
Принц Корум уже открыл для себя горе и страх. Теперь к ним прибавились гнев и ярость.
Две недели он скакал без устали, думая, что все-таки успеет предупредить свою семью о нашествии варваров-убийц, спасти ее от проклятых денледхисси. Он опоздал всего лишь на несколько часов.
Мабдены успели раньше и в неведении своем, порожденном невежеством, уничтожили тех великих, чье святое неведение порождено было мудростью. Так решила Судьба. Корум не сомневался: его отец, старый князь Клонски, успел все это понять, прежде чем денледхисси зарубили его украденным у вадхагов боевым топором. Но сейчас подобные философские размышления не приносили принцу Коруму покоя.
Глаза его почернели от гнева, светились лишь янтарно-золотистые зрачки. Выставив вперед длинное копье и понукая усталого коня, он помчался по дамбе, ведущей к замку, сквозь просвеченную пожаром ночь прямо на денледхисси.