Рыцарь нашего времени
Шрифт:
Я пригляделся к потоку людей, который уже поредел и почти пересох. Все-таки середина дня, и все нормальные люди на работе. Какой-то лысый толстый мужик привлек мое внимание, так как уже держал в руках аппарат. Но он так на меня посмотрел, когда я сделал робкий шаг навстречу, что я передумал. За ним шла усталая женщина, вся наружность ее была — изношенная, обветшавшая, как и ее одежда. Женщина пошла навстречу моей просьбе с готовностью, но оказалось, что ее телефон — старенькую дешевую «Nokia» — отключили за неуплату и абоненту недоступны исходящие звонки. Она покраснела и принялась извиняться. Я покачал головой, испытав острое желание дать ей денег и убежать, закрыв
Она шла не по дорожке, а наискосок, девочка-подросток в узких джинсах, кедах и в странноватом замшевом пиджаке-камзоле с вышивкой и бахромой. Хиппи? В наше-то время! На плече у нее висел массивный бежевый рюкзак, и он был, кажется, слишком тяжелым для нее, так как оттягивал плечо. Она медленно плелась через дворик, не выбирая направления и никуда не спеша. Интересно, у нее есть телефон? Сейчас все дети имеют телефоны.
— Эй, извините! — крикнул я ей, но никакого эффекта это не возымело. Я сунул бесполезную «Nokia» обратно в руки уставшей женщины и бросился наперерез златовласой хиппушке. — Извините!
— Вы мне? — она остановилась и обернулась. Ее голос прозвучал неожиданно зло и агрессивно. Она посмотрела на меня большущими и почему-то очень злыми зелеными глазами. Потом прищурилась и поджала губу. — И чего надо?
— А тебя не учили не грубить взрослым? — разозлился я. Вот ведь молодежь пошла, не успеешь двух слов сказать, а тебе в ответ уже хамят. Хиппушка сверкнула глазами и задрала вверх изящный веснушчатый нос. Странное сочетание невоспитанности и невинности, вызванное по большей части полным отсутствием косметики на лице. Я уже давно привык к девушкам при полном боевом раскрасе. К примеру, Саша-Маша встретила меня голыми ногами, но с лицом, полностью покрытым гримом. Просто толстый слой шоколада!
Девчушка была симпатичной, хотя и красоткой ее не назовешь. Зеленые глаза в бледных, золотистых ресницах, нежно-розовые губы, высокие скулы и еще что-то невообразимо ирландское, редкое в своем несовершенстве. Черты лица неправильные, но уникальные — это точно. Странная девушка. Рыженькая и злая. М-м-м. Таких как раз всегда есть смысл снимать, я имею в виду, на камеру. Они всегда смотрятся интересно. И не так важно, насколько они хороши.
Тут подсознание сыграло со мной одну из своих гадких шуток, и я вдруг представил эту девушку в килте, с развевающимися волосами, в гольфах и ботинках — танцующей ирландский степ. Именно так, хоть я и знал, что килт — одежда шотландская. Что-то странно притягательное было в ее взгляде, в том, как резко и порывисто она двигалась, как поворачивала голову, как щурила глаза. Сколько ей — лет семнадцать?
Нет, пожалуй, уже есть восемнадцать. Трудно сказать, сколько человеку лет, если на его лице нет ни грамма косметики. Может, и шестнадцать, а может, что и двадцать.
— А вас не учили не приставать к людям на улицах? — моментально отбрила меня она, но уходить не спешила. Она смотрела на меня, стараясь выглядеть независимо и уверенно, но была явно чем-то сильно расстроена. Что, двойку в школе поставили? С подружкой поссорилась?
— Мне просто очень срочно нужно позвонить. Дело государственной важности. У вас нет телефона? Я могу заплатить!
— Заплатить? Много? —
— Согласно тарифу. Нет, правда, мне очень нужно, — я состроил щенячье выражение, и хиппушка после секундной нерешительности скинула с плеча рюкзак и поставила его на спинку лавки. Щенячье лицо всегда действует, с удовлетворением отметил я. Даже на злючек. Наконец, она выудила большой, украшенный сверх меры бисером и другими фенечками аппарат и протянула его мне. Сама она при этом вдруг покосилась на бутылку в моей левой руке и презабавнейшим образом покраснела. Да, я несколько пьян, что с того? У нас к вечеру каждый второй подшофе. А я всегда стараюсь держаться впереди планеты всей.
— А как тут набирать? — я задумчиво повертел в руках эту странную игрушку — ее телефон. Девушка презрительно фыркнула и забрала у меня аппарат. Оказалось, что кожаный чехольчик открывается, и под бахромой имеется циферблат. Хм, хипповский чехольчик? Косы, кеды, фенечки — определенно, старая мода возвращается.
— Забавная штучка, — бросил я, пока шло соединение.
— Звоните, — коротко бросила она и отвернулась. Я ждал, пока кто-нибудь из моих так называемых коллег сподобится и возьмет трубку, и смотрел на хиппи. Волосы, в самом деле, что-то с чем-то. Может, в ее роду промелькнул кто-то с ирландской кровью? Красивая девчушка, честное слово, только очень грустная. Какая-то зажатая. И шмотки какие-то стремные. Ей бы, в самом деле, ирландский килт, это было бы нечто. Впрочем, нужно немедленно прекратить воображать невесть что, а то так меня за педофила примут. Но вообще, такую бы девчонку можно было в каком-нибудь ток-шоу снять.
— Алло? — раздался, наконец, сонный голос в трубке. Я насколько мог покороче объяснил, что мне срочно нужен телефон Бодина и сам он тоже мне срочно нужен. Секретарша Галочка, бессмысленное существо, мечтающее выйти замуж за миллионера, с трудом поняла, чего я от нее хочу. Выяснилось, что телефона Бодина нет ни у нее, ни у кого из тех, кто находится в продакшене в настоящий момент.
— В таком случае, Галочка, тебе придется встать и пойти, спуститься на первый этаж, дойти до транспортного коридора и повернуть к Бодину в офис, там есть указатель — чебуречная, — стебался я.
— Да знаю я, — Галочка была возмущена. — Вообще-то я занята.
— Я освобождаю тебя от всех повинностей. Иди и принеси мне голову Бодина на блюде. Или хотя бы его номер, — я нажал отбой и посмотрел на девушку. Нет, все-таки не хиппи. Нет кожаного шнурка в волосах, да и распущенные они не потому, что так стильно, а как будто девчушка забыла резинку для волос. На шее болтаются наушники с большими плюшевыми ушами. Девчушка смотрела на меня исподлобья, взгляд какой-то странный. Как волчонок. И слишком растрепанная. Джинсы — самые обычные дешевые, слишком зауженные. Хиппи, кажется, носили клеш — непопадание. И кеды, а вот тут плюсик ставим. Или теперь так модно? Может, сделать передачу про ультрановые молодежные контркультуры? Надо будет подумать.
— Ты спешишь? — спросил я максимально дружелюбным и даже немного отеческим тоном. — А то мне должны перезвонить. Ты можешь немного подождать?
— А почему вы мне «тыкаете»? — агрессивничала детка. Я почувствовал, что начинаю закипать.
— Извини. Извините. Вообще-то я.
— Расслабьтесь. Я никуда не спешу, — она снова бросила фразу так, словно камнем в меня кинула. Потом присела на краешек спинки скамейки и уставилась куда-то вдаль. И, наконец, решительно подняла на меня свои абсолютно зеленые, раскосые, все еще злые глаза и спросила: