Рыцарь-призрак
Шрифт:
Мы направились через крытую галерею ко входу, которым, как правило, пользовались туристы. Каменные своды отбрасывали длинные тени, а на газоне между ними стоял, ловя ветвями темноту, огромный кедр, росший там уже много десятилетий.
Да будут мне свидетелями святые, взиравшие на нас с крыши собора, с кем хотела здесь встретиться Элла! Неужели она верила, что кто-нибудь из священнослужителей способен был прогнать Стуртона? Или один из каменных ангелов? Я поискал глазами между колоннами подмастерья каменотеса, но Элла нетерпеливо поманила меня ко входу в собор.
За тяжелыми дверями было так холодно, что я озяб, и сумеречный свет между серых стен улегся мне на плечи,
Элла заплатила за нас обоих за вход и потащила меня по центральному проходу к алтарю. Позади алтаря на клиросе [8] пел чуть ли не каждый день свои гимны Ангус, которые он мычал про себя во сне по ночам. Вокруг нас росли похожие на лес колонны, а над нашими головами ветвились поддерживавшие потолок распорки, как если бы колонны выпустили каменные сучья. Громадная церковь была почти пустой. Едва ли дюжина посетителей затерялась в ее недрах, но, когда в тишине раздались наши шаги, я на одно мгновение поверил, что слышал шаги всех тех, кто в течение столетий приходил сюда, чтобы попросить о помощи.
8
Клирос — ряды сидений, расположенных вдоль продолговатых стен алтарного помещения в церкви.
Элла остановилась. Перед нами сгибались четыре колонны, поддерживавшие крышу соборной башни. Они действительно имели изгиб, так как сотни лет назад какой-то епископ вбил себе в голову, что кафедральный собор в Солсбери должен стать первой церковью с заостренной крышей. От дополнительной нагрузки башня чуть не обвалилась. Но Элла тащила меня не к погнутым колоннам, а к саркофагу, стоявшему справа от нас перед пилястром. Остатки дневного света падали через высокое церковное окно, и оно отбрасывало тень на стоптанные каменные плиты.
— Вот он! — прошептала Элла.
— Кто «он»?
В саркофаге покоился рыцарь. Он лежал, вытянувшись в своем каменном гробу, с мечом в руках, в перчатках, повернувшись лицом в сторону. Под шлемом, надетым на нем, черты его были едва различимы. На табличке рядом с гробом значилось, что раньше его скульптурный портрет был раскрашен, но от времени краски выцвели, и его каменные члены при обрели матовый оттенок, как кости покойника.
— Его имя — Уильям Лонгспе [9] , — шепотом продолжала Элла. — Это внебрачный сын Генриха II [10] и брат Ричарда Львиное Сердце. Он сможет защитить тебя от Стуртона. Тебе только надо его позвать!
9
Уильям Лонгспе — внебрачный сын английского короля Генриха II, появившийся на свет между 1175 и 1180 годами. Свое прозвище Лонгспе он получил потому, что его любимым оружием был длинный меч (Longespee). По распоряжению своего сводного брата Ричарда Львиное Сердце он женился на потомственной графине Эле Солсберийской и благодаря этому сделался графом Солсбери. В 1220 году он вместе со своей женой принял участие в заложении кафедрального собора в Солсбери. Скончался 7 марта 1226 года в Солсбери и был первым, кого похоронили в новом соборе.
10
Генрих II (1133–1189) —
Я воззрился на высеченное резцом лицо.
И вот для этого она меня сюда приволокла? Разочарование перехватило мне горло. Да, положим. Последние две ночи убедили меня на все времена, что мертвецы бывают очень даже живыми. Но это-то было не чем другим, как только фигурой из камня.
— Его сыну в соборе тоже поставили памятник, — прошелестела Элла, — но сам он похоронен в Израиле, так как погиб во время Крестовых походов. Цельда говорит, что его разрубили на куски. Довольно-таки гнусно.
Снаружи умирал день, и собор наполнялся темнотой. Видимо, Стуртон и его холопы уже дожидались меня.
— Проклятие, Элла! — прошипел я. — Это тот рыцарь, о котором ты расспрашивала Цельду?
— Да. Я уверена, что истории о нем — правда. Просто его давно никто не вызывал. И надо по-настоящему нуждаться в помощи, иначе он не придет!
Рядом с нами остановились две женщины и начали обсуждать скульптурные достоинства памятника Лонгспе. Но Элла так мрачно на них поглядела, что те в конце концов неловко замолчали и пошли дальше.
— Я написала о нем сочинение, — шепнула Элла, как только мы остались одни. — Возвратившись с войны, он якобы принял присягу! — Она приглушила голос: — «Я, Уильям Лонгспе, не обрету покоя до тех пор, пока не омою свою душу от всех постыдных дел, служа защитой невинным против жестоких и слабым против сильных. В том я поклялся, и да поможет мне Бог». Но потом он внезапно скончался и как будто все еще пытается исполнить свою клятву.
Элла посмотрела на меня, словно побуждая к действию.
— Ну, чего? — прошептал я. — Элла, это же полное безумие! Совсем не все мертвые приходят назад!
По крайней мере, я на это надеялся.
Элла закатила глаза и обвела взглядом все кругом, как будто взмолившись о помощи к святым, которые нас окружали. Думаю, я был на волосок от того, чтобы потерять ее дружбу.
— У тебя есть план поумнее? — прошептала она. — Кто лучше защитит тебя от призраков, как не другой призрак?
— Это никакой не план! — шипел я в ответ. — Это… это безрассудство!
Но Элла не обращала на меня внимания. Она уже отвернулась. Все больше и больше людей шли по центральному проходу к алтарю. Ясно: хористы скоро будут петь вечерню, и Ангус среди них. А что, если он расскажет Поппельуэллам, что видел меня в соборе?
Я схватил Эллу за руку и поспешно потащил ее мимо колонн за гроб Лонгспе.
— Твой рыцарь, по всей вероятности, и похоронен-то не здесь! — шепнул я ей, прислонившись к серому камню. — Разве Бонопарт вам не рассказывал, что могилы из собора без конца переносили с места на место? Иногда даже теряли по дороге кости и перепутывали их!
Вот, пожалуйста — между скамейками показались хористы в своих зеленых одеяниях. Ангус был среди первых, и он, как всегда, держал пальцы на высоком белом воротнике. Он вечно стонал, что эта жесткая штука ему перетягивает горло.
— Ну ладно, во всяком случае в этом гробу лежит Уильям Лонгспе! — прошипела Элла, пока хористы, а вслед за ними и священники, поднимались мимо нас к алтарю. — И знаешь почему? Потому что, когда гробницу перенесли сюда, в его черепе нашли мертвую крысу. Она выставлена в солсберийском музее!