Рыцарь призраков и теней

Андерсон Пол Уильям

На конверте значилось: «Хиразу Хиронссону». Айвар вскрыл конверт. В нем оказалось несколько мелко исписанных страниц: на последней стояла четкая подпись: «Таня». В его собственном письме говорилось о том-кому следует адресовать ответ.

— Извините меня, — пробормотал Айвар, садясь и начиная читать.

Прочтя послание, он несколько минут сидел неподвижно, с непроницаемым лицом. Придумав предлог уйти, он попрощался, пообещал найти Джаана попозже и поспешно вышел. Ему предстояло многое обдумать.

Глава 19

Никто, кроме нескольких высших офицеров Компаньонов, не знал, кто такой Айвар. В присутствии других они называли его Хиразом. Айвар

как можно реже показывался на людях, обедал с Иаковом в покоях главнокомандующего, ночевал в комнате рядом и пользовался мало посещаемыми коридорами и залами для своих вылазок. В этом огромном, наполовину необитаемом лабиринте было легко никому не попадаться на глаза. Члены ордена знали, что у их командира гостит важная особа, но строгая дисциплина не позволяла им сплетничать об Айваре.

Таким образом, Айвар и Иаков спустились в помещение, используемое под ангар, никем не замеченные. Джаан был уже там: за ним послали гонца. Часовой отдал честь, когда три человека сели во флиттер: ему, конечно, многое пришло в голову, но можно было быть уверенными, что он не проговорится. Створки ворот скользнули в стороны. Морщинистые руки Иакова умело управлялись с приборами. Флиттер взмыл вертикально вверх, поднялся на километр и лег на курс в южном направлении.

К концу дня ветер усилился. Он зазывал вокруг флиттера, содрогавшегося от сильных порывов. На стальной поверхности моря Орка появились барашки, волны с грохотом разбивались о берег. Летевшие на скалы брызги тут же высыхали и покрывали их коркой соли. Утесы континентального шельфа казались красноватыми в косых солнечных лучах, пробивавшихся сквозь пелену пыли. Тучи песка, поднятые ветром, выбрасывали вверх тонкие струи, желтевшие на фоне иссиня-черного неба.

Иаков включил автопилот и развернул сиденье так, чтобы видеть своих спутников.

— Ну вот, мы выбрали такое место для разговора, как ты хотел, Наследник. — сказал он. — Теперь расскажи, в чем дело.

Айвар чувствовал себя как на иголках. Он перевел взгляд на спокойное лицо Джаана, но вспомнил, что кроется за этой мирной внешностью, поежился и стал смотреть сквозь колпак флиттера на водный простор, над которым они летели.

«Можно подумать, что эти двое мне по зубам, — сказал он себе в отчаянии. — Что ж, больше некому этим заняться. Некому во всей бескрайней Вселенной». Как защиту от одиночества он лелеял надежду, что его спутники на самом деле окажутся его товарищами в борьбе за свободу.

— Э-э… я опасался шпионов, подслушивающей аппаратуры.

— Только не в моей части Арены, — рявкнул Иаков. — Ты же знаешь, как часто и тщательно мы все проверяем.

— Но терране имеют ресурсы, ресурсы целой Империи. У них может быть что-то, о чем мы и не подозреваем. Вроде телепатии. — Айвар заставил себя повернуться к Джаану. — Ты же читаешь мысли.

— В определенных пределах, — ответил пророк осторожно. — Я ведь объяснял.

Да. Он водил меня в глубь горы и показывал машину — прибор — нечто, по его словам, сохранившее запись личности Каруита. Он не позволил мне ничего трогать — за это его трудно винить, да я и сам был рад предлогу держаться от этой штуки подальше. Там он действительно мог читать мои мысли. Я проверял это всеми способами, какие только мог придумать, и он пересказал мне, о чем я думал тогда, и даже то, чего я сам не осознавал… Да.

Ему, наверное, и не нужна была телепатия, чтобы заметить мои оскорбленные чувства. Он тогда улыбнулся и сказал: „Не бойся. У меня всего лишь человеческий организм, и я не наделен даже теми незначительными способностями к телепатии, которые встречаются у более одаренных людей. Сам по себе я

могу не больше, чем ты, Наследник“. И грустно продолжал: „Подумай, как тяжело Каруиту: он как будто слеп или глух в моем теле. Но он терпит. То, что он воспринимает телепатически, помогает ему более полно представить действительность. И здесь, в этой комнате…“ В голосе Джаана зазвучало ликование: „Здесь хранилище его прежней личности действует как усилитель, как передатчик, как живой мозг представителя его вида. Там, куда распространяется действие аппарата, Каруит-Джаан становится частью того, чем он должен быть по праву — чем он станет опять, когда его народ вернется и дарует ему соответствующее тело“.

Я могу поверить по крайней мере в часть сказанного Джааном: хотя искусственное усиление телепатических способностей и передача мозговых волн не по силам терранской науке, я читал о таких экспериментах, — в прошлом, когда терранская наука была менее консервативной, чем сейчас. Такая технология не очень далека от современного уровня наших возможностей: она в большей мере зависит от инженерных разработок, чем от научного поиска.

Конечно, это ерунда по сравнению с записью индивидуальности в целом и с наложением записи на нервную систему представителя совершенно другого вида…

— Ну вот, — сказал Айвар вслух, — если ты с помощью артефакта, предназначенного для совсем других организмов, можешь читать мысли в радиусе нескольких сотен метров, то наверняка существо, одаренное телепатически, может делать это и на большем расстоянии.

— В наших краях нет негуманоидов, — сказал Иаков.

— За исключением Эранната, — напомнил Айвар. Не дрогнуло ли лицо старика? Не поморщился ли Джаан?

— Ах да, — согласился главнокомандующий. — Временное исключение. Но все равно — ни в Арене, ни в городе нет представителей другого разумного вида.

— Это могут быть и люди-мутанты, целенаправленно созданные и заброшенные сюда. — Айвар пожал плечами. — А может быть, телепатия тут совсем ни при чем: какой-нибудь маленький приборчик, который не обнаруживается детекторами. Повторяю: вы, вероятно, не представляете себе в полной мере, какое разнообразие технологий существует на тысячах планет Империи. Да за этим никто и не может уследить. Терране вполне способны привезти для нас какой-нибудь сюрприз с другого конца Империи. — Айвар вздохнул. — Или… пожалуйста, можете считать меня параноиком, а этот наш полет — ненужной предосторожностью. Возможно, в этом вы окажетесь правы. Но дело в том, что я должен принять решение, которое касается не только лично меня, но и всего нашего общества, и я буду чувствовать себя спокойнее, если смогу обсудить его с вами вдали даже от воображаемых подслушивающих устройств.

«Вроде того, которое может находиться внутри Маунт Хронос. Но кто бы или что бы там ни крылось, наверное, последние часы мои мысли не прослушивались — иначе подозрения, возникшие у меня после Таниного письма, уже привели бы к аресту», — подумал Айвар.

Джаан проницательно посмотрел на него:

— Не возвращение ли нашей делегации из Нового Рима навело тебя на такие мысли? — Айвар энергично закивал. — Письмо, которое ты получил от своей невесты…

— Я уничтожил его, — сказал Айвар, понимая, что скрыть это не удастся, если его попросят показать письмо. — Там были очень личные вещи. — Его спутники не удивились: так поступил бы любой северянин. — Однако, как вы понимаете, там было и другое: она сообщает о своих связях с освободительным движением. Татьяна пишет, что мое письмо, а также разговор с вашим офицером убедили ее, что наши интересы совпадают — и вы, и мы хотим сбросить узду Империи.